О, окопы, безусловно, впечатляли: каждый бруствер был окружен глубоким рвом и покрыт густым кустарником. Большинство канав были по колено или даже по пояс в воде из-за дождя, и они сделали все возможное, чтобы обеспечить прикрытие сверху для огневых позиций. Если бы у них просто были люди, чтобы командовать ими, они были бы серьезным препятствием. К сожалению, у них не было людей, а одновременное прибытие еретиков на восточную и западную оконечности ущелья сделало плохую ситуацию еще хуже.
Держу пари, мы на самом деле близки к тому, чтобы сравняться в живой силе, — с горечью подумал Кирбиш. — И согласно тому, что мне всегда говорили в ополчении, это означает, что преимущество должно быть у защитников. Да, конечно!
Он еще больше нахмурился. Казалось само собой разумеющимся, что им придется организовать хотя бы символическую оборону внешних сооружений, хотя он надеялся, что Уолкир согласится на удержание второй линии обороны, а не первой. Даже вторая линия была длиной в пятьдесят две мили, но сокращение на двадцать пять процентов не было поводом для насмешек. Если уж на то пошло, дорога — и единственный путь через ущелье для чего-либо большего, чем скальный ящер, — проходила прямо через форт Тейрис, а линия укреплений, защищающих сам форт, была всего в десять миль длиной.
Конечно, мы израсходовали все эти прекрасные места на первой и второй линиях, не так ли? Тем не менее, сокращение фронта до трех футов на человека было бы собственным улучшением Шулера по сравнению с проклятыми почти двадцатью футами на человека!
Ему показалось плохим знаком, что Уолкир все еще не решил — или, во всяком случае, не потрудился сообщить своим командирам, — какому из нескольких планов обороны, которые они обсуждали, он намеревался следовать. Эти чарисийские еретики не теряли времени даром, судя по скорости их марширующих колонн, и если бы они догадались, насколько слабо растянут гарнизон форта Тейрис, они могли бы просто броситься в атаку прямо на укрепления.
И не нужно быть военным гением, чтобы понять, насколько мы растянуты, не так ли?
— Мы не можем удерживать внешние рубежи, Мейкел, — сказал он категорично. — Если мы попытаемся, нас разобьют. На самом деле мы можем превосходить ублюдков численностью, но если мы рассредоточимся, чтобы охватить все, они ударят по нам с коэффициентом девять или десять к одному в точке, которую они сами выберут, и прорвутся сквозь нас.
— Хотел бы я не согласиться, — проворчал полковник Замсин через мгновение. — Хотя, может быть, ты и прав. — Он оскалил зубы. — Для офицера ополчения ты соображаешь лучше, чем многие другие, кого я мог бы упомянуть.
— Вопрос в том, запрашиваем ли мы приказы или используем нашу инициативу, — указал Кирбиш, взглянув на гелиограф в пятидесяти футах к востоку от их текущего положения.
Согласно плану защиты всей позиции, он и Замсин были ответственны за тридцать миль окопов, которым непосредственно угрожало прибытие чарисийцев. Поскольку у них вместе было примерно четыре тысячи человек, это означало, что каждый из их людей должен был покрыть фронт «всего» пятнадцать ярдов или около того. Если, конечно, они не хотели сохранить полезный резерв по какой-то глупой причине. Почему-то это показалось ему проигрышным предложением. К сожалению, он совсем не был уверен, как быстро генерал Уолкир отреагирует на правильный с военной точки зрения запрос о разрешении отступить. Однако, если бы отец Нейклос случайно оказался за плечом генерала, когда поступил запрос, время принятия решения, вероятно, удвоилось бы. Как бы Кирбиш ни уважал светлую, жгучую веру священника, не было смысла притворяться, что Ванхейн хоть отчасти обладал гибкостью. Действительно, эта его вера делала его еще менее гибким, когда дело доходило до чего-то, что напоминало уступку перед еретическими, вероотступническими врагами Матери-Церкви.
Без сомнения, это помогло объяснить все, чего удалось достичь отцу Нейклосу, но это не всегда было полезной чертой характера.
Замсин явно испытывал дискомфорт при мысли об уходе без разрешения. Его полк был сформирован из остатков трех полков, которые понесли огромные потери во время восстания, и он преуспел, превратив их в сплоченное подразделение. Несмотря на это, была причина, по которой он был стар для своего ранга до восстания. Никто никогда не мог обвинить его в том, что он делал хоть на дюйм меньше, чем мог, и все же он всегда был скорее флегматичным, упрямым бойцом, чем мыслителем.
Однако он не был глуп и тоже взглянул на гелиограф, затем глубоко вздохнул.
— Если кое-чему тебя учит твой самый первый сержант, так это тому, что иногда легче просить прощения, чем спрашивать разрешения, Брайан. Думаю, что это один из тех самых случаев. — Его несчастье было очевидным, но в его карих глазах не было никакого колебания. — Если мы намерены отступить, не нарушая порядка в наших ротах, нам лучше начать как можно скорее.
— Отступаем на вторую линию, как ты думаешь? — спросил Кирбиш, внезапно осознав, как он благодарен за грубоватое, лишенное воображения присутствие Замсина.
— По крайней мере, — голос Замсина был ровным. — По правде говоря, я думаю, что было бы лучше отступить до третьей линии.
— Мы бы отдали холмы с обеих сторон артиллерии еретиков. Это может быть не очень хорошей идеей, если правдива половина историй об их оружии «новой модели», — указал Кирбиш, и Замсин издал звук, нечто среднее между смехом, ворчанием и проклятием.
— Если они смогут доставить оружие туда, возможно, они смогут разместить его и на флангах внешних сооружений. И если они увидят там, наверху, как тонко держатся внешние стены, будет так, что мы облажаемся, что бы ни случилось, как, я думаю, ты только что указал.
— На самом деле, думаю, что да. — Кирбиш на мгновение задумался. — Думаю, нам следует отступить ко второй линии, послать гонца к генералу Уолкиру, чтобы сообщить ему, что мы делаем, и спросить, не хочет ли он рассмотреть возможность еще большего сокращения наших линий. Если мы начнем сейчас, то, вероятно, сможем отвести орудия назад без особых проблем.
И, он очень осторожно не сказал вслух, учитывая шесть миль или около того между их нынешней позицией и офисом Уолкира, если мы уже начали движение орудий до того, как наш гонец доберется до Уолкира, и он сможет передать нам сообщение, будет слишком опасно поворачивать их обратно вокруг с риском попасть под внезапный натиск еретиков, пока мы пытаемся вернуть их на место.
— Я думаю, что это очень хорошая мысль, полковник Кирбиш, — сухо сказал Замсин, необычный блеск веселья зажегся в его глазах. — На самом деле, думаю, нам лучше сразу заняться этим. Немедленно.
— Я тоже, полковник Замсин. — Кирбиш улыбнулся. — Я тоже.
* * *
— Жаль, что у них хватило ума отступить, ваша светлость, — бригадный генерал Жорж Мейксин поморщился.
— Ну-ну, Жорж, — тон герцога Истшера был мягко укоризненным. — Ты знаешь, что эти люди на самом деле не уровня Кейтсуирта. — Они стояли на вершине того, что раньше было самым дальним выступом позиции форта Тейрис в предгорьях к юго-западу от крепости. До следующей земляной насыпи было чуть меньше трех миль, что довольно много говорило о том, насколько амбициозными были планы Уолкира, и он изучал внутренние работы через свою двойную трубу, пока они разговаривали. — И что справедливо, то справедливо. Они никогда не ожидали, что получат удар с обеих сторон одновременно.
