* * *
Жералд Канирс понятия не имел, что побудило капитана выбрать время. Он не видел абсолютно никакой разницы в набегающих волнах или воющем ветре, но никогда не колебался. Его голова резко повернулась.
— Жестко правый борт! Заглушить двигатель правого борта! Полный вперед по левому борту! — рявкнул он в боевую рубку.
— Руль вправо, есть, есть, сэр! — главстаршина Краминд Фиргирсин подтвердил, крутя колесо.
— Стоп по правому борту, есть, есть! — пропел телеграфист, дергая латунную ручку в положение полной остановки. — Полный вперед по левому борту, есть, есть, сэр! — Он дернул другую ручку до упора вперед, и КЕВ «Делтак» накренился на правый борт.
Большой руль крутился изо всех сил, но внезапно разбалансированная тяга винтов толкала корабль еще сильнее. Он поворачивался, вздымаясь, бешено кренясь, когда принимал эти тяжелые волны бортом. Он накренился на правый борт, как будто собирался полностью перевернуться. Но он этого не сделал. Каким-то образом он этого не сделал, и он прошел две трети пути, когда на него обрушилась гораздо более крупная и тяжелая волна, о приближении которой Халком Барнс знал, хотя ни один глаз не мог ее увидеть. Это заставило его проделать оставшуюся часть пути, повернув нос на северо-восток.
— Руль посередине корабля! — крикнул Барнс. — Вперед на две трети обоими двигателями! Держитесь северо-северо-востока!
Резкое движение сбило Канирса с ног. Белая боль пронзила его левую руку, и уголок его сознания решил, что он, должно быть, сломал ее. Он растянулся поперек выступа двери боевой рубки, вода омывала его, но он слышал команды капитана и хрипло повторял их.
КЕВ «Делтак», послушный безумцам, которые управляли его экипажем, лег на новый курс, и еще одна ракета пронзила брызги и дождь, чтобы в великолепии взорваться под облаками впереди него.
* * *
Халком Барнс потер воспаленные, обжигающие солью глаза, когда «Теллесберг куин» вырисовался из штормовой ночи. Галеон потерял не только фок-мачту, но и утлегарь. У него сохранился только обрубок бушприта, и он лежал в дрейфе под трижды зарифленными грот- и бизань-марселями. Наверху были и другие повреждения, а потеря фок-мачты и динамическое натяжение всего связанного с ней такелажа ослабили все, что еще стояло. Похоже, они также сильно откачивали воду, и, что еще хуже, они были ближе к острову Сихорс, чем он думал, и ветер сменился с юго-запада на юго-юго-восток. Вдобавок ко всему прочему, в смесь добавилась молния, но, по крайней мере, это дало им лучшую видимость, хотя он мог бы обойтись без вида прибоя, разбивающегося в белой ярости на южной оконечности острова Сихорс и…
Неровная вспышка молнии показала ему два сигнальных флага, развевающихся на главной верфи, жестких, как ободранные доски на воющем ветру. Номер 21: «Я в беде», и Номер 23: «Я набираю воду».
— Хорошо, — сказал он, хотя никто не мог его услышать, если бы он не кричал. — Еще раз, милорд.
Даже с крайнего конца крыла мостика видимость за кормой была гораздо более ограниченной, чем впереди в лучшие времена. С другой стороны, молния позволяла ему видеть дальше… когда он вообще мог видеть. Сомкнутые ряды волн, должно быть, достигали более двадцати футов в высоту, их гребни опрокидывались и кувыркались, перекатываясь в разносимых ветром брызгах, которые сбивали с толку и мешали смотреть. Если это пока не был сильный шторм, то скоро он будет таким, потому что все еще набирал силу, и он чувствовал горячее дыхание необходимости на своей шее.
Может быть, и так, — сказал он себе, — но спешка только убьет тебя. Терпение, Хэлком. Терпение….
Он постоял, оценивая момент, затем кивнул сам себе.
— Круто на левый борт!
«Делтак» пошатнулся и перекатился, когда принял свой руль, но на этот раз он направил свой нос на ветер и волну. Он взобрался на склон водяной горы, накренился на левый борт и покатился на санках вниз по спине волны. Его винты на мгновение полностью высунулись из воды, мчась, сотрясая ее, как ящерокошка трясет крысопаука. Затем они снова вонзились в море, загоняя его во впадину между волнами. Еще одна массивная бело-зеленая стена воды обрушилась на его левый борт, взорвалась вертикально вверх со звуком пушечного выстрела. Сотрясение от удара пришлось по подошвам ног Барнса, как будто кто-то ударил по решетке под ними кувалдой, но затем они развернулись, пронеслись за кормой «Теллесберг Куин» и подошли к левому борту галеона всего в шестидесяти футах от него [описанные здесь и ранее маневры в штормовом море корабля, построенного на основе плоскодонной речной баржи без упоминаний о чем-то похожем на киль, действительно фантастичны, в реальных условиях такой корабль перевернулся бы].
Барнс вцепился в перила мостика, нащупывая свою говорящую трубу, наблюдая, как люди, шатаясь и кренясь, направляются к поручням галеона. Очевидно, они думали, что он сошел с ума, подводя свой корабль так близко в таких условиях. С рей его собственной мачты поступили два сигнала — номер 73: — «Приготовиться к приему линя» и номер 75: «Я готовлюсь взять вас на буксир», — но он понятия не имел, видел ли их кто-нибудь там в таких условиях.
— Приготовиться! — прокричал он в переговорную трубу. — Приготовьтесь принять линь!
Казалось, никто его не слышал, и он повторил, легкие горели, горло было разорвано и саднило. Они должны были услышать его быстрее. Он не мог позволить «Делтаку» сбиться с пути, поэтому линь должен был перелететь промежуток, пока он проплывал мимо «Теллесберг куин», но если никто не понял, что это произойдет….
Молния разорвала ночь, и он дико замахал своей трубой на сигналы «Делтака», желая, чтобы кто-нибудь на борту «Теллесберг куин» увидел и узнал их. Наверняка кто-то…
Затем он увидел руку, машущую ему в ответ с палубы галеона. Он не был уверен, означало ли это, что его поняли. С другой стороны, он уже был параллелен другому кораблю, когда тот дрейфовал с подветренной стороны. Он посмотрел на корму, где один из матросов Диллана стоял, цепляясь за трос на трубе правого борта, и наблюдал за ним. Он снова взмахнул рукой с говорящей трубой, направив ее на галеон, как меч, и моряк помахал в ответ и отвернулся.
Мгновение спустя утяжеленный конец легкого метательного линя пронесся сквозь бурную суматоху. Его отнесло на палубу «Теллесберг куин», и дюжина рук быстро схватили его и начали тащить на борт.
— Сбавь скорость на четверть! — крикнул он, и движения «Делтака» стали тяжелее и неистовее, поскольку его скорость в воде замедлилась. Он катился с силой, щелкая зубами, протестуя, но «Теллесберг куин» требовалось больше времени.
Трехдюймовый трос перелетел через борт, и кто-то в офицерской форме, пошатываясь, добрался до поручня галеона напротив крыла мостика Барнса.
— Мы передаем нашу якорную цепь! — заорал Барнс. — Это единственная наша линия, которая выдержит натяжение!
Другой мужчина уставился на него на мгновение, затем резко кивнул и отвернулся, крича своей команде. Последовал шквал целенаправленных движений, когда конец троса поднялся на борт, и кто-то выбил пробку из тросовой трубы левого борта, чтобы трос можно было подать ниже к переднему кабестану.
