— Хотел бы я понять, как кто-то мог упустить шанс поучаствовать в чем-то подобном, — сказал Сандфирд через мгновение. — Знаю, что это происходит, и вижу, где сторонники Храма будут сопротивляться всему, что могло бы помочь нам выиграть войну, но это не то, что движет большинством из них. Или, во всяком случае, не так близко, насколько я могу судить.
— Причина, по которой вы не можете понять, заключается в том, что вы чарисиец — старый чарисиец. — Рейманд улыбнулся, повторив более ранние слова Сандфирда, затем фыркнул и бросил нож для вскрытия писем на свою промокашку. — Вы, люди, все лавочники, помните? Вы поклоняетесь всемогущей марке, а не тому, что действительно имеет значение! Все эти ваши дымные, грязные, вонючие мануфактуры, разрушающие общественный порядок, который сами архангелы четко установили, когда они были достаточно мудры, чтобы сделать своих потомков дворянами, и наполняющие кошельки людей без крови — без происхождения! Предлагать простолюдинам шанс доминировать в экономике?! О чем только могут думать их величества? — Он с гримасой покачал головой. — Конечно, ни один настоящий аристократ не захочет пачкать свои лилейно-белые руки чем-либо, пахнущим торговлей и производством!
— Знаю, что они так думают, Биндфирд. Просто не понимаю, как они могут так думать, особенно в такое время, как сейчас.
— Тавис, некоторые из них все еще возмущены тем, как король Сейлис надрал их жалкие задницы. Все, что укрепляет влияние и власть короны — а Бог свидетель, создание производственного сектора, подобного тому, что в Старом Чарисе, не может ничего сделать, кроме как укрепить корону, — является для них проклятием, потому что они все еще мечтают о том дне, когда палата лордов вернет себе законное место доминирующей власти в Чисхолме. Имейте в виду, я думаю, что более вероятно завтрашнее возвращение архангелов во славе, но некоторые из них все еще заинтересованы в том, чтобы сделать именно это. Кроме того, есть те, кто искренне презирает всю эту новомодную идею — вероятно, не более чем причуду — о мануфактурах. Их семейное состояние основано на владении землей — пшеничными полями, виноградниками, овцами и крупным рогатым скотом. Это то, что они понимают, и они не хотят, чтобы что-то меняло соглашение, которое их так хорошо устраивает. И, наконец, это что-то новенькое. Это нетрадиционно, непривычно, и само Предписание предупреждает об опасностях слишком большого количества инноваций.
Выражение его лица напряглось с последней фразой, и Сандфирд задумчиво посмотрел на него.
— Вам самому не совсем комфортно от всего этого, не так ли? — тихо спросил он, и Рейманд напрягся. Это был первый раз, когда старый чарисиец задал ему этот вопрос, и он начал быстро отвечать, затем сделал паузу и заставил себя обдумать его так, как он того заслуживал.
— Нет, — признал он наконец. — Не совсем. Но мне еще менее комфортно со многими другими вещами, которые происходят прямо сейчас. Я бы хотел, чтобы нам не приходилось меняться. Что мир может продолжать жить так, как задумали Бог и архангелы, без всех этих опасных вмешательств в Божий план. Но мир уже перестал быть таким, каким я хотел бы его видеть, и чем больше я слышу о том, что инквизиция делает в Сиддармарке, чем больше я читаю доносы Жаспара Клинтана, и чем больше я слушаю таких людей, как Мейкел Стейнейр и архиепископ Улис, тем больше я понимаю, что должен выбирать сторону. Я должен выбирать, хочу этого или нет — я не во всем согласен с архиепископом Мейкелом, но в этом он прав, — и не могу оставить Мать-Церковь в руках кого-то вроде Клинтана.
Он медленно покачал головой, его глаза смотрели поверх Сандфирда на что-то, что мог видеть только он, и его голос был низким и печальным.
— Я не могу начать говорить вам, как сильно ненавижу осознавать, что, когда эта борьба закончится, для Церкви Чариса будет невозможно когда-либо вернуться к своему послушанию великому викарию и Храму, Тавис. Знаю, что некоторые реформисты все еще верят — или, по крайней мере, надеются, — что единство Матери-Церкви может быть восстановлено, как только Зион будет очищен от коррупции. Однако этого не произойдет. Это невозможно. Было слишком много кровопролития, особенно в Сиддармарке, и слишком много людей никогда не простят Матери-Церкви за то, что она позволила этому случиться. И как бы это меня ни огорчало, не думаю, что они должны это делать. И вот я здесь, человек, который всегда хотел быть верным сыном Матери-Церкви — человек, который потратил семьдесят лет своей жизни, пытаясь быть именно таким, — посвящая остаток своей жизни тому, чтобы сделать раскол постоянным.
— Почему? — мягко спросил Сандфирд.
— Я мог бы сказать, что это потому, что верен своей королеве. Мог бы сказать, что это потому, что потрясен зверствами Клинтана, осознанием того, что он не видит разницы между своей волей и волей Бога. Мог бы сказать, что это потому, что, как бы ни огорчала меня эта волна инноваций и перемен, я вижу, насколько лучше они сделают жизнь стольких чисхолмцев. Мог бы сказать все это, и все это было бы правдой, но самая главная причина, по которой я предал Мать-Церковь? Это единственный способ спасти ее. Она не может — она не хочет — реформировать себя, поэтому кто-то должен заставить ее — реформисты правы в этом — и кто еще может это сделать?
Наступила тишина, повисшая между ними на несколько минут, пока Рейманд резко не вдохнул.
— Послушайте, я болтаю, как старуха! Полагаю, у вас было что-то еще, что вы хотели обсудить?
Сандфирд оглянулся на него, думая обо всех других «вещах», которые он хотел обсудить. Например, как они собирались поощрять мануфактуры в центральном и западном Чисхолме, вдали от каналов, обслуживающих озера Меган и Морган. Уголь в Истшере, залежи железа в горах Шэрон, тот факт, что небольшие баржи могли использовать реку Пол для перевозки железной руды вниз по реке к озерам, — все это сделало восточный Чисхолм естественным первоначальным плацдармом. В конце концов, это была одна из причин, по которой Эдуирд Хаусмин основал свои Мейкелбергские заводы на озере Морган. Другим, конечно, было то, как просто невзначай случилось, что основной арсенал имперской чарисийской армии и склад тяжелого вооружения оказались прямо за входной дверью ИЧА, удобные для доставки… и легко защищаемые. Мейкелбергский завод только за последние пять дней поставил свои первые «мандрейны» местного производства и нарезную полевую артиллерию, и было достаточно аргументов в пользу концентрации как можно большей части промышленности Чисхолма вокруг этого хорошо охраняемого центра и транспортных преимуществ озер-близнецов и каналов Эдиминд и Кинг-Сейлис. Но корона по-прежнему была полна решимости способствовать такому же развитию на как можно большей части королевства, и Тавис Сандфирд и Биндфирд Рейманд должны были выяснить, как это осуществить. Но так или иначе, в данный момент….
— Уверен, что нам обоим нужно многое обсудить, — сказал он, — но сейчас я бедный полузамерзший парень из Чариса, потерявшийся и одинокий в этой бесплодной северной пустоши. Мне нужен проводник к горячей еде, хорошей бутылке виски и вечернему спокойному разговору о чем-то, что не имеет никакого отношения к войнам и мануфактурам.
Эти совиные глаза очень спокойно смотрели на банкира, сидящего за столом, а губы под ними улыбались.
