Я уже хотела вырвать этому извращенцу руку с корнем, но меня отвлекло чавканье, что исходило от моей куртки. Оказывается, этот отчаянный идиот подсунул огневеку косточку, которую припас после обеда. Уродливая ящерица с удовольствием струщила "лакомство" и, наконец, перестала оставлять ожоги на моем теле.
– Он просто был голодный, а ты и не поняла.
– Я не собираюсь их понимать. Хватит и того, что мы едем на практику со всем зверинцем. Как я вообще на это согласилась? – самое время хлопнуть себя по лбу от досады, но я не могла. Душегубки только перестали копошиться и заснули, а лишние движения и тряска могла их разбудить. Сама мысль об этом меня ужасала.
Зимняя практика подкралась незаметно. Казалось, зверинец уже готов был покинуть наш туалет, и время как раз подходящее, чтобы избавиться от обузы, и, по совместительству, улик, но наше общежитие внезапно взяли под усиленную охрану. Сканировали рунами на входах и выходах, что даже еду не пронести. Именно это и стало причиной моего печального будущего.
Как-то вечером, в преддверии выходных, когда все студенты готовились к вечеринкам, вылазкам в город и свободному времени, я спокойно точила свои ножи и не чуяла беды. Спокойствие, тишина, мягкий свет и вот это:
– Нам придется взять животных с собой, – огорошил меня Закария, кинув эту фразу в стиле: "Вечер на дворе". Будто это было само собой разумеющимся и неизбежным.
– Ты сейчас пытался пошутить? Учти, я остро реагирую на подобные вещи, – и я подкинула один из своих ножей, демонстрируя полное отсутствие чувства юмора.
– А как ты теперь планируешь вывезти в лес их всех? – создавалось ощущение, что это я занималась коллекционированием нечисти, а не мой теру. – Это невозможно.
– Нет ничего невозможного. Есть простое решение. Полоснуть по шее, смыть в унитаз и дело с концом, – мое предложение было куда разумнее.
– Только через мой труп!
– Это я могу обеспечить! – ножи привычно легли в ладони.
Закария тут же пожалел о сказанном, быстро сполз за кровать и прикрылся подушкой. Я подумала, что на этом все и закончится, но сосед оказался смелее, чем я ожидала.
– Я твой теру! – это, конечно, аргумент, но несущественный.
– Покалечу нежно, – и я улыбнулась, наблюдая за одним глазом, который смотрел на меня из-за подушки.
Парень продолжал молчать, но взгляд его говорил, что он еще не сдался. Стоило мне вернутся к прерванному делу, как Закарию прорвало.
– Если ты их убьешь, я нас сдам! – наверняка очень хотел это сказать, но ждал, когда я отложу холодное оружие подальше.
Я хотела рассмеяться, сделать вид, что мне все равно, но только одна мысль о том, что меня начнут проверять дознаватели, заставила похолодеть. И он заметил это. Всего лишь проблеск, секундная слабость, но Зак за нее ухватился. С этого и началась наша недельная война с криками, угрозами, ножевыми ранениями и попытками утопить в унитазе волколака живьем. Не пролез, собака! Пришлось тащить с собой.
А самое ужасное, что оставить нечисть нельзя было. Месяц голодовки они бы не выдержали, вырвались бы на свободу. Единственной возможностью вывести тварей из общежития был день отъезда, когда наши пожитки не проверяли, но вот за нами следили жестко. Руны помогли частично скрыть присутствие живности, поэтому нас не рассекретили. По крайней мере пока.
– Не куксись. Нам еще повезло. Волкалаку и мавке вообще приходится в ящиках в обозе ехать. Вот кому тяжело, – сочувствующе вздохнул теру.
– Им повезло, что живы, – процедила сквозь зубы, ощущая щиколоткой копошение душегубок.
Проснулись, сопливые исчадья Жижи!
Глава 14. Зараза
– Да-да-да! – радостно пищала я, с большим удовольствием вытряхивая из сопог детенышей душегубки прямо на первый снег.
За три дня эти сопли настолько меня измотали, что я готова была убивать, но решила придерживаться взгляда Зака, хоть и не являлась ярым борцом за права нечисти. Так как мы остановились на ночлег в лесу, я получила уникальный шанс незаметно избавиться от всех "питомцев", и даже без угрозы их существованию. Как только все разошлись по палаткам после ужина, я скрытно углубилась в густой лес с определенной целью. Естественно, теру был против. Он хотел оставить живность и вместе с ней вернуться в академию, но только при одной мысли об этом меня начинало подташнивать, настолько противился организм, поэтому я решила действовать, пока не стало поздно.
– Отлипни от меня, шипастая жаровня! – шипела я на огневика, с трудом отрывая от своей груди вместе с карманом.
В такие моменты я сильно жалела, что отказалась от эликсира Эба и полностью перешла на самоконтроль. Как оказалось, он у меня так себе. Это было хорошо видно по последнему месяцу: постоянным всплескам гнева и ненависти.
– Да оставьте вы уже меня в покое! – рыкнула и из последних сил принялась вытряхивать из мешка грязевика.
Толстенький кабанчик размером с полторы ладони и с кучей ядовитых шипов по всей спине с глухим шлепком приземлился в мох и глухо завизжал. Эти представители нечисти часто прячутся в грязевых лужах, поджидая жертву, которая на них наступит, отравится и падет замертво. Однако это касается мелких животных. Людей яд грязевика только парализует. К счастью, у меня выработанный иммунитет и укол шипом этой нечисти не принесет ничего, кроме неприятных ощущений.
Несмотря на относительную безобидность кабанчика, этот вид нечисти я особенно не любила. Дело в том, что грязевикам нравится плеваться грязью. Часто они используют эту способность, чтобы ослепить жертву. В моем же случае этот хрюндель из вредности каждый раз окатывал меня грязью, испытывая поросячий восторг от моих ругательных монологов и попыток насадить свинину на вертел. Именно поэтому я с особой силой вытряхивала грязевика из мешка.
Желание метнуть нож в спину убегающей нечисти было непреодолимым, но свинку спасло отсутствие оружия. Вылазка была тайной, поэтому в запасе были только иглы, которые я берегла на экстренный случай.
Когда я вернулась в лагерь, все сладко спали и даже не подозревали, что только что избавились от лишних ртов и возможной опасности. Внутри я испытывала удовлетворенность, но неполную: не все твари были отпущены. Исходя из соображений конспирации, которая была под угрозой, я пришла к выводу, что нашу нечисть не засекли только чудом. Глупо было и дальше рассчитывать на непрофессионализм магов. В любой момент нас могли раскрыть и пришлось бы встретиться с серьезными последствиями.
Сперва я отправилась к обозу с провизией и двум ящикам с излишне подвижной "тушенкой". Ума не приложу, почему до сих пор никто не обратил внимание на рычащую и бьющуюся в истерике "говядину". Это было странно. Однако времени на размышления не было, поэтому я начала действовать. Вскрыла крышки ящиков и выпустила на волю вялую мавку и всклокоченного волколака. Грызельда выглядела неважно, много времени провела без воды, а вот Чесотка чувствовал себя отлично. Вечно почесывающийся из-за блох волчара отряхнулся и припустил в лес, будто и не было всех тех месяцев совместного проживания.
