Меня, в свое время, миновало несчастье жить в общих спальнях, рассчитанных на пятьдесят человек, с которыми даже казармы доброго короля Руди, разбитые на отсеки для одного десятка, кажутся вполне комфортабельными заведениями[2].
Я не ошибся. Как и у нас, так и здесь, за Главной аудиторией было общежитие — каменный двухэтажный сарай, с узенькими окнами-бойницами, а за ней коновязь, рассчитанная на двадцать коней. Но сейчас там скромно стояло лишь пять. Зато рядом было штук пять возов с сеном, воз с овсом, возле которых переминались с ноги на ногу крестьяне.
«Ого! — ухмыльнулся я про себя. — Кто-то пошел „университетских“ бить, а кто-то на этом деле решил денежку наварить!»
Вспоминая университет святой Каролины и, осматривая Мейзенский, я уже мысленно составлял план обороны, прикидывая, как бы стал оборонять городок, будь я военным комендантом. Для начала, я поставил себя на место тех, кто собирался атаковать городок, и насчитал, как минимум, шесть «слабых» мест. Итак, по порядку. Во-первых, отсутствуют дополнительные укрепления — нет ни рва, ни вала. Во-вторых, территория слишком обширна, для обороны стен потребуется не меньше трехсот человек. Если, в три смены, получается тысяча. И еще мобильный отряд, способный прийти туда, где особенно тяжело. Еще человек пятьдесят, а лучше сто. Как я помнил, в университете было не больше пятисот студиозов, и сотня преподавателей. Есть еще охрана — десятка два немолодых мужчин, нанятых из числа горожан. Но она годится лишь для того, чтобы разнимать пьяные драки студиозов, да выгонять с территории университета проституток. Теперь, отбросим в сторону тех, кто не удержит оружие руках — а это треть, если не больше. Есть еще в-третьих, в-четвертых… Шестое — оно же самое главное. Стены вокруг университета — это не крепостные стены, а лишь ограда, в полтора человеческих роста, сооруженная для красоты. Ну, или для того, чтобы не впускать в университет проституток, торговцев шнапсом и прочих сомнительных личностей, и выпускать студиозов за пределы. У нас были точно такие же, но помнится, мы прекрасно перебирались через них, если хотелось сходить на «волю».
— Господин Артакс, или, мне теперь обращаться к вам рыцарь Юргенс? — ехидно поинтересовался маг.
— Юноша, можете говорить — господин бакалавр, — милостиво разрешил я.
— Господин бакалавр, что мы будем делать дальше?
— Подождем, когда явится кто-то из университетских конюхов, чтобы поручить им коней, а потом пойдем искать нашего мальчика.
— Кажется, мы с вами нашли и того, и другого, — грустно сказал маг.
И впрямь! Как это я не заметил? За одним из крестьянских возов прятался маленький студиозо — пухленький, со светло-русыми кудряшками. Судя по старенькой коротенькой мантии — не полноправный студент, даже, не первокурсник, а «подготовишка», мечтающий попасть на факультет искусств, но пока не принятый туда из-за слабых знаний. Шапочка без кисточки, да еще и синяк под глазом. Неимущий студент, вынужденный оплачивать образование собственным трудом — прислуживать старшекурсникам, присматривать за конюшней и все такое прочее. А вполне могло быть, что парня заставляли работать на кухне, или чистить конюшни. М-да. И это будущий правитель Силингии?
Кажется, бедолага полностью вкусил все «прелести» студенческой жизни неимущего первокурсника, когда тебя обижают и старшекурсники, и шпыняет прислуга. Я сам, будучи первокурсником, сталкивался с хамством бакалавров, считавших своей прямой обязанностью слегка «поучить жизни» молодое поколение, тем более, принадлежащее к высшей титулованной знати (тем паче, что они и сами имели гербы и длинный список благородных предков). Для меня тогда все закончилось разбитым носом (моим) и парой дуэлей, на которых мои обидчики отделались проткнутыми руками и ногами (надо было учиться благородному искусству фехтования, а не махать шпагой, словно пьяный кузнец оглоблей!), после чего все дружно решили, что к этому чокнутому графу лучше не приставать. А тем, кто боялся дать отпор, ждала очень невеселая жизнь. Но зато они «отрывались» позже, когда сами становились старшекурсниками.
— Юноша, подойдите сюда! — позвал я «приготовишку».
Тот, вытаращив испуганные глаза, осторожно подошел к нам.
— Позвольте узнать ваше благородное имя? — высокопарно спросил я.
— Уильям фон Силинг, младший сын безземельного рыцаря, — шмыгнул носом мальчишка.
Все ясно. Парень не стал особо заморачиваться с маскировкой, взяв имя, похожее по созвучью на его собственное, а фамилия… Ну, мало ли рыцарей, когда-то имевших поместья шляется по Швабсонии? Красивое имя есть, а земли нет. Кто станет проверять.
— Боюсь, ваш отец будет очень огорчен, узнав, что вы сделали его безземельным рыцарем, — покачал головой придворный маг.
Мальчишка какое-то время оторопело смотрел на господина Габриэля, выглядевшего, если и не ровесником, то только чуть-чуть старше, а потом робко спросил:
— Дядюшка Габриэль?
— Ну да, малыш, это я! — радостно распахнул объятия маг.
— Дядюшка Габриэль, заберите меня отсюдова! — завопил мальчишка, бросаясь в объятия придворного мага.
Крестьяне, услышавшие этот вопль, понимающе захихикали. Видимо, насмотрелись на «взаимоотношения» студиозов. А то, что один мальчишка называет другого дядюшкой — такое тоже бывает. Бывает и так, что дядя с племянником лежат в соседних колыбельках.
Господин Габриэль прижал мальчишку к груди, слегка вздохнул. Кажется, ему хотелось разложить племянника выпороть его. Увы, наследников престола пороть не положено, а жаль.
— Сейчас мы сходим, заберем твои вещи, и уйдем, — сказал маг, доставая носовой платок, чтобы обтереть мальчишке зареванное лицо.
— У меня ничего нет, — слегка успокоился юнец. Улыбнувшись, он развел руками: — Все мои вещи — на мне. И денег у меня тоже нет.
— Тяжко пришлось? — спросил я, но сообразив, что задаю глупый вопрос — разве и так не видно, что тяжело? Спросил о другом: — А почему, мой принц, вы оказались в числе безденежных студентах? Разве вы покинули герцогство, не имея ни слуг, ни денег?
— Меня ограбили! — снова заревел мальчишка.
Из сумбурного рассказа я понял, что парень шел через перевал вместе с двумя сотоварищами. Один из них был магом (при этих словах лицо господина Габриэля вытянулось), а второй — слугой. С собой у него были скопленные за два года деньги — пять золотых монет, и целых сто талеров. Сумма, огромная для Силингии, да и в Швабсонии, по заверению господина младшего книгохранителя, вполне достаточная, чтобы прожить три года. Именно три года собирался провести Вилфрид в университете. То есть, до получения ученой степени бакалавра. Также он собирался купить побольше книг, а еще — завербовать здесь молодых ученых, которые и станут основой будущего университета.
Мне показалось, что план Вилфрида был вполне здравомыслящим. Цель благородная, методы достижения — вполне реальные.
Маг сумел обеспечить проход через границу, довел их до какого-то города. Но там он неожиданно убил слугу, забрал все деньги и оружие, а сам куда-то бежал, бросив юного принца одного, без пфеннига в кармане. Мало того — он еще и угнал лошадей. Парню пришлось вначале похоронить слугу, копая могилу едва ли не голыми руками, а потом пройти пешком через всю Швабсонию, отыскать Мейзенский университет, о котором ему много говорил Уалерий Вайс, где преподают самые мудрые люди Швабсонии и, который едва ли не является центром мироздания.
