— Значит, мертвец Эрекозе? — я ухмыльнулся. — Ты не находишь, что для трупа я слишком эмоционален?
Смех смехом, а раз дела приняли такой оборот, Ригенос, пожалуй, не согласится отдать мне в жены Иолинду. Он ведь и не подозревает о нашей помолвке.
Эрмижад как-то странно поглядела на меня и сделала рукой неопределенный жест.
— Быть может, он прав, — заметил я. — Тебе не случалось встречать подобных мне в Призрачных Мирах?
Она покачала головой.
— Нет.
— Так что, Призрачные Миры существуют на самом деле? — удивился я.
— Конечно! — рассмеялась Эрмижад. — Как можно быть таким недоверчивым!
— Расскажи мне о них, Эрмижад.
— Как мне тебе рассказать? — она тряхнула головой. — И потом, если ты не верил тому, что тебе говорили про них до сих пор, ты вряд ли поверишь мне. Правильно? Я пожал плечами.
— Не знаю.
Я почувствовал, что она что-то скрывает, но не стал давить на нее.
— Ответь мне только на один вопрос, — попросил я. — Не в Призрачных ли Мирах таится разгадка моего существования?
Она сочувственно улыбнулась:
— Ну что я могу тебе ответить, Эрекозе?
— Не знаю. Я думал, элдрены больше нашего сведущи в колдовстве…
— Теперь и в тебе заговорили суеверия твоих сородичей, — укорила она. — Ты не веришь…
— Госпожа, — перебил я, — я не знаю, чему мне верить. Боюсь, мне просто не по силам понять, как устроен ваш мир.
Глава 17
СНОВА В НЕКРАНАЛЕ
Хотя король воздерживался от стычек со мной и не оскорблял в открытую Эрмижад, между нами явственно ощущался холодок. Правда, когда впереди замаячили берега Некралалы, Ригенос слегка оттаял.
Флот остался в Нуносе — чиниться и готовиться к возвращению в Пафанааль, а мы на веслах пошли вверх по течению реки Друнаа, направляясь в Некраналь.
Весть об одержанной нами победе уже достигла города. Досужие языки поработали на славу. Если верить слухам, выходило, что я в одиночку отправил на дно морское несколько десятков вражеских кораблей вместе с экипажами.
Я не стал опровергать слухов, опасаясь, что король Ригенос начнет строить против меня козни. Но жители города превозносили меня до небес, а это означало, что короля пока можно не бояться.
Мне оказывали всевозможные почести — ведь я совершил то, чего все от меня ждали.
Если король сейчас выступит против меня, ему несдобровать. Подобный шаг может стоить ему короны, а то и головы.
Разумеется, его никто не заставлял объясняться мне в любви, однако всю дорогу от пристани до Дворца десяти тысяч окон он держался со мной любезно, даже почти приветливо.
Быть может, он начал видеть во мне претендента на трон, но приветствия подданных, вид королевского дворца и радость дочери убедили его в том, что он — король и королем останется. Мне нужна была его дочь, а на корону я и не думал заглядываться.
Стражники отвели Эрмижад в предназначенное ей помещение, так что с Иолиндой, которая встретила нас в Приемном зале, они не столкнулись. Прекрасная и радостная, Иолинда сперва бросилась на шею отцу, а потом расцеловала меня.
— Ты рассказал папе? — спросила она.
— Думаю, он догадался обо всем еще перед отплытием, — рассмеялся я, поворачиваясь к королю, лицо которого приобрело какое-то отстраненное выражение. — Мы хотели бы обручиться, сир. Вы не возражаете?
Король раскрыл рот, вытер лоб, сглотнул — и только тогда кивнул.
— Конечно, нет. Благословляю вас. Тем крепче будет наш союз.
Иолинда недоуменно нахмурилась.
— Папа, ты рад — или не рад?
— Кон… Естественно, я рад. Естественно. Просто я немного устал, милая. Мне надо отдохнуть. Не сердись на меня.
— Ой, папа, прости. Конечно, тебе надо отдохнуть. Ты прав. Ты выглядишь утомленным. Я прикажу рабам приготовить еду и принести ее тебе в постель.
— Да, — отозвался король, — да. Когда он ушел, Иолинда вопросительно поглядела на меня.
— У тебя тоже нездоровый вид, Эрекозе. Ты не ранен?
— Нет. Просто мне претит, когда убивают ни в чем не повинных людей.
— Воины сражаются друг против друга, убивают и гибнут сами. Что здесь такого?
— Ничего, — голос мой от волнения сделался хриплым. — Но скажи, Иолинда, разве воины убивают женщин? Разве они воюют с малолетками?
Облизнув губы, она сказала:
— Пойдем ко мне. Там мы сможем спокойно поговорить.
Поев, я почувствовал себя лучше, однако раздражение улеглось не совсем.
— Что случилось? — спросила Иолинда.
— Мы наголову разбили элдренов в морском сражении.
— Здорово!
— Да уж.
— Потом вы захватили Пафанааль. Вы взяли его штурмом.
— С чего ты так решила? — изумился я.
— Как с чего? Земля слухами полнится.
— Город не сопротивлялся, — проговорил я. — В Пафанаале были только женщины и дети, и наши славные воины обошлись с ними весьма круто.
— Когда город берут штурмом, женщинам и детям лучше не подворачиваться под горячую руку, — сказала Иолинда. — Так что не терзай себя…
— Мы не штурмовали город, — ответил я. — Нам незачем было это делать. В нем не было мужчин. Они все нашли себе могилу на дне морском.
Иолинда пожала плечами. По-видимому, она никак не могла понять причину моего недовольства. Пожалуй, оно и к лучшему.
Признаться, меня так и подмывало рассказать ей о неблаговидном поступке ее отца.
— Знаешь, — сказал я, — где-то мы обязаны победой вероломству, хотя, по-моему, вполне могли бы обойтись без него.
— Вероломству? — сверкнула глазами Иолинда. — О, недаром говорят, что коварство у элдренов в крови!
— Элдрены сражались храбро и честно. А мы предательски застрелили их командира.
— Ах, вот оно что, — отозвалась она. — Какой ужас!
И прибавила с улыбкой:
— Я постараюсь отвлечь тебя от твоих мрачных мыслей, Эрекозе.
— Уж пожалуйста, сделай милость, — попросил я.
* * *
На следующий день король объявил жителям Некраналя о нашей с Иолиндой помолвке. В городе началось бурное веселье.
Стоя втроем на балконе дворца, у стен которого собралась громадная толпа, мы улыбались людям и махали руками. Однако едва мы ушли с балкона, король, отрывисто попрощавшись, торопливо удалился.
— Мне кажется, папа, хоть он и дал согласие, не одобряет мой выбор, озадаченно проговорила Иолинда.
