Малард несколько долгих мгновений смотрел на нее, затем медленно кивнул.
— Сандария права, — сказала Нимуэ с порога комнаты. Ее голограмма подошла к столу и села между Сандарией и Эйвой. — Извините, я опоздала. — Она скорчила гримасу. — У Айрис и Филипа было позднее обсуждение с Энвил-Роком и Тартариэном. И Корином, конечно. Они прорабатывают окончательные детали включения корисандской армии в имперскую армию, и Тартариэн особенно стремится убрать эти мелочи с дороги. — Она усмехнулась. — Привлечение корисандских офицеров на флот — следующий шаг, и угадайте, кто хочет вернуть свой адмиральский вымпел?
— Не виню его. — Мерлин покачал головой с кислым выражением лица. — Он застрял в палатах совета с тех пор, как оказался в регентском совете, а у меня больше опыта с застреванием на своей «офисной работе», чем я когда-либо хотел!
— Не думаю, что ты дождешься большого сочувствия от Кэйлеба, — заметила Эйва. — Ты в действительности выходишь и делаешь гораздо больше, чем позволяешь ему. Ну, во всяком случае, ты и Шарлиэн.
Малард переводил взгляд с одного оратора на другого, следя за разговором, и выражение его лица сменилось с напряженного гневного на тронутое удивлением. Он был столяром в умеренно процветающем, но маленьком городке Пограничного штата, вдали от каких-либо тронных залов или дворцов. Теперь он обнаружил, что сидит за столом переговоров лицом к лицу с потенциально демоническими существами, пытающимися украсть его душу, но было очевидно, что он находил такие случайные упоминания о двух самых могущественных монархах в мире едва ли не более сюрреалистичными.
— Это может быть правдой, — сказал Мерлин, — но это немного отличается от точки Грейгэра. И, честно говоря, то, как он справится с этим, будет иметь большое значение для его будущего во многих отношениях.
— Я знаю. — Малард откинулся на спинку своего стула, потирая лоб пальцами правой руки. — Не думайте ни на минуту, что я не благодарен вам — всем вам. — Он опустил руку, чтобы помахать людям, из плоти и крови и электронным, вокруг стола. — Факт в том, что я был бы уже мертв, как и Стифини и Сибастиэн, и это правда. — Его рот сжался от воспоминаний о боли, когда лица жены и сына, которых он никогда больше не увидит, промелькнули в его сознании. — Что бы ни случилось отсюда, будет намного лучше, чем там, где мы были бы без тебя. И понимаю, почему тебе нужно быть уверенным, что я буду держать рот на замке о том, как тебе это удалось.
Мерлин кивнул, задумчиво наблюдая за выражением лица сарданца. Он был впечатлен умом и стойкостью Маларда. Невозможно было не заметить темные места, которые опыт оставил в серых глазах, таких же, как у его дочери, но Нимуэ Албан видела эти темные места во многих других парах глаз, даже до своего воскрешения здесь, на Сейфхолде, и с тех пор Мерлин видел их намного больше. Малард справился лучше, чем многие другие владельцы этих глаз справились со своими горестями, возможно, потому, что в этом нуждались его выжившие дети. И что бы там ни было, они не замедлили его быстроту мышления. Он не был хорошо образованным человеком, даже по стандартам Сейфхолда, но он обладал избытком здравого смысла, и его ужасный опыт не притупил его.
Это было хорошо… наверное. Мерлин не видел другого выхода, кроме как доставить его и двух детей прямо в пещеру Нимуэ после их спасения. Эти трое не могли появиться в Сэркине — или где-либо еще, где их могли бы узнать, если уж на то пошло, — после того, как они «умерли» в лагере Чихиро. Ничто в теологии Церкви Ожидания Господнего не поддерживало концепцию физического воскрешения, и даже если бы это было так, сторонники Храма немедленно объявили бы, что трое Малардов должны быть демонами. Он также не мог позволить им просто проснуться где-нибудь в другом месте — например, в Теллесберге — без каких-либо воспоминаний или объяснений того, как они сбежали из лагеря. Их замешательство и недоверие заставили бы Грейгэра задать те самые вопросы, которые никто не мог позволить ему задать.
Теоретически, он мог оставить маленькую семью здесь на неопределенный срок, точно так же, как он объяснил Сандарии, что может оставить ее. В данный момент он скорее подозревал, что Стифини и Сибастиэн проголосовали бы именно за это. Ему удалось посетить пещеру физически три раза с тех пор, как они проснулись, и если поначалу они оба немного стеснялись его, они быстро справились с этим. Сначала он был раздражен, обнаружив, что Сандария и Эйва объяснили им — и их отцу — что их лично спас сейджин Мерлин. Рассказывать им, что они были спасены Мерлином, когда Дайэлидд Мэб приписал себе ответственность за нападение на инквизиторов лагеря Чихиро, насколько знал весь остальной мир, казалось ненужным осложнением. Но он быстро понял, насколько глупо было беспокоиться об этом «осложнении», когда было так много других людей, о которых нужно было беспокоиться, когда речь шла об их спасении, и дети были радостью.
Сибастиэн был серьезным, трезвым маленьким мальчиком, и Мерлин сомневался, что это изменится, учитывая ужасные вещи, которые он пережил. Но он также был ярким и полным энергии, и эти переживания не убили в нем способности любить. Стифини казалась менее заметной внешне из-за того, что с ними произошло, но у нее была серьезная, вдумчивая черта, которая была намного старше ее лет. Она так и не начала понимать всей правды о том, как она, ее отец и младший брат были не только спасены, но и полностью исцелены. Даже ее сломанный нос был вылечен, а отсутствующие зубы восстановлены. Этого было вполне достаточно для нее, и Эйва была достаточно мудра, чтобы даже не пытаться объяснить, что было дано ее отцу. Что касается Стифини, то сейджин Мерлин и его друзья были просто волшебниками. Они не называли себя ангелами, и она была готова позволить им притворяться, что это не так, но ничто из этого не влияло на доказательство того, что чудеса действительно случаются и что одно из них случилось с ней, и ее улыбка могла растопить зимой канал Гласьер-Харт.
После своего спасения двое детей исследовали многие более безопасные участки пещеры Нимуэ под присмотром Сандарии и Совы, а Нарман познакомил их с библиотекой голодрам и электронных книг Совы. Они спокойно восприняли голограммы и книги как нечто гораздо более «волшебное», и никто не пытался объяснить им, что Нарман — или, если уж на то пошло, Мерлин — мертв. И все же, осознавали они это или нет, здесь они были такими же пленниками, как и в лагере Чихиро. Это было совсем другое тюремное заключение, но не менее реальное, и они заслуживали лучшего.
Кроме того, в моей пещере становится немного тесно, — подумал он. — Мне нужно будет подумать о том, чтобы Сова расширил ее немного дальше, если я собираюсь продолжать принимать постояльцев.
— Ты прав, Грейгэр, в том, что мы не можем позволить, чтобы в Храме стала известна правдивая история, — сказал он. — Если уж на то пошло, то дошедшее до Клинтана известие о подлинном «чуде» было бы… далеко не идеальным и с моей точки зрения, если не по другим причинам. Хотя, — он слабо улыбнулся, — я бы с удовольствием посмотрел, как наш дорогой друг великий инквизитор попытается объяснить это!
— Это потому, что у тебя такая глубокая злобная жилка, — сказала ему Нимуэ. Эйва подавила смешок, и Нимуэ улыбнулась. Но затем выражение ее лица стало серьезным, когда она повернулась к Маларду. — Вы понимаете, что должен был бы сделать Клинтан, если бы вы трое когда-нибудь оказались живыми где-нибудь, где инквизиция могла бы добраться до вас?
