— Это новый поворот, — заметил он бесцветным голосом.
— Так и есть, ваше преосвященство. — Уинчистейр кивнул. — И в этом есть три вещи, которые беспокоят меня больше всего.
Он сделал паузу, и Рейно махнул ему, чтобы он продолжал.
— Во-первых, я отправил трех наших агентов-инквизиторов в Сент-Эвирит, и они нашли порох именно там, где еретики и сказали. Было ли это там в четверг или нет, на данный момент мы не можем сказать, но, по моему мнению, было бы разумно предположить, что это было так. В любом случае, ваше преосвященство, они слишком хорошо осведомлены о ваших собственных передвижениях, даже если только постфактум. Думаю, нам придется начать принимать более серьезные меры предосторожности, чтобы обеспечить вашу безопасность. Без сомнения, это именно то, чего они от нас хотят, но не вижу, что у нас есть какой-то другой выбор.
Кивок Рейно был уклончивым, скорее приглашением продолжать, чем знаком согласия, но глубоко внутри архиепископ почувствовал новый укол беспокойства. Инквизиция была вынуждена играть все более и более открытую роль в охране порядка в Зионе и Храме. Официально это объяснялось тем, что храмовая стража была ободрана до костей, чтобы найти людей, необходимых армии Бога, но настоящей причиной было желание быть уверенным в том, что инквизиция захватит город Бога на земле. Обычная городская стража знала, что лучше не бросать вызов авторитету ордена Шулера, но великий инквизитор решил, что пришло время убедиться в этом. Что касается храмовой стражи, инквизиция знала, кто ее друзья в ее рядах, и по приказу Жаспара Клинтана Рейно назначил специальных интендантов в стражу, а также в регулярную армию. Каждая частица вооруженных сил в Зионе была надежно под контролем инквизиции… И все же еретики убили брата Виктира и доставили свой порох в церковь святого Эвирита!
— Во-вторых, — продолжил Уинчистейр, — тот факт, что они знают, что наши агенты-инквизиторы начали называть их, по крайней мере, между собой, «кулаком Кау-Юнга», вызывает беспокойство. Может быть несколько объяснений тому, как они получили это знание. Думаю, однако, что мы должны предположить, что у них действительно все еще есть собственные агенты в рядах инквизиции. Вполне возможно, что, как и в случае с ужесточением вашей собственной безопасности, это именно то, что они хотят, чтобы мы предполагали. К сожалению, не верю, что у нас есть другой выбор.
— Но, в-третьих, ваше преосвященство — и что, честно говоря, беспокоит меня больше всего, — это то, как эта записка для вас имитирует те, которые ложные сейджины оставляли на местах своих преступлений. Мне кажется, что это четкое заявление о том, что этот «кулак Бога» состоит — или вступил — в прямой союз с «Дайэлидд Мэб» и его сообщниками.
Рейно несколько мгновений обдумывал анализ Уинчистейра, выражение его лица было гораздо спокойнее, чем ледяная ярость и — хотя он и не хотел признаваться в этом даже самому себе — страх, стоящий за этим. А затем медленно кивнул.
— Как обычно, вы перешли прямо к сути дела, отец Аллейн. — Он поднял письмо и вернул его верховному священнику. — Занесите это в файлы первого уровня, но сначала сделайте единственную копию и верните мне. Никто, кроме вашего собственного секретаря по документообороту, не должен видеть его или знать о его содержимом.
— Конечно, ваше преосвященство. — Уинчистейр спрятал письмо в рукав сутаны и сложил руки перед собой. — А потом, ваше преосвященство?
— И затем я хочу, чтобы вы начали поэтапное рассмотрение моей собственной безопасности и — особенно — безопасности викария Жаспара. Очевидно, этот «кулак Бога» хочет, чтобы мы… беспокоились о нашей безопасности. Однако, как вы сказали, их достижения на сегодняшний день не оставляют нам иного выбора, кроме как отнестись к ним серьезно.
— Я поговорю об этом с епископом Маркисом сегодня же днем, ваше преосвященство. Я возьму с собой отца Биртрима, чтобы убедиться, что он тоже проинструктирован. Уверен, что епископ захочет услышать его мнение, — сказал Уинчистейр, и Рейно кивнул.
Маркис Годард был одним из старших заместителей Рейно, которому было поручено контролировать и координировать его собственную безопасность и личную безопасность Жаспара Клинтана. Биртрим Жэнсин был одним из лучших агентов-инквизиторов Уинчистейра, пока не был ранен в засаде «кулака Кау-Юнга», в результате которой погибли два других агента-инквизитора. Жэнсина оставили умирать, когда храмовая стража отреагировала на звук стрельбы. Из-за полученных травм он постоянно хромал, а тот факт, что террористы, очевидно, выяснили, кем он был на самом деле, вывел его из игры. С тех пор он был прикреплен к Годарду в качестве личного связного Уинчистейра.
— Хорошо, — сказал архиепископ. — И как только ты это сделаешь, Аллейн, я хочу получить полный анализ файлов этого брата Виктира. Я хочу, чтобы был изучен каждый отчет, который он когда-либо писал, и чтобы был допрошен каждый агент-инквизитор, с которым он когда-либо работал. Хочу точно знать, кого он мог допрашивать или у кого брать интервью по поводу убийства викария Сибастиэна. Скорее всего, он подобрался слишком близко к чему-то, о чем еретики не хотят, чтобы мы знали, но отдаленно возможно, что за этим стояло что-то еще — что-то, что могло произойти много лет назад, но чего они боялись, что он или его начальство могут собрать воедино. Что бы это ни было, хочу, чтобы это нашли.
— Понял, ваше преосвященство. — Уинчистейр поклонился, его невзрачное лицо стало жестким, как сталь. — Если это нужно найти, мы найдем это для вас.
* * *
Снег падал бесшумно, просеиваясь на тротуары Милисинт-корт без пронизывающего ветра, который так часто проносился по улицам Зиона. Арло Макбит смотрел на это сквозь витрину своего тихого элегантного магазина, наблюдая, как густые хлопья оседают так же мягко — и холодно — как поцелуй неверного любовника. Было уже темно, и быстро становилось еще темнее. В витринах других магазинов горел свет ламп, и он указательным пальцем пригладил свои усы стражника, прикидывая время.
Он не был таким строгим, как некоторые из его коллег-торговцев, в отношении того, когда именно он закрывал магазин, особенно зимой. Его клиентура была чрезвычайно состоятельной, в том числе многие члены епископата и более, чем несколько викариев. Не то чтобы он часто видел столь возвышенные личности прямо здесь, в магазине; для этого существовали слуги и виночерпии. Однако он видел довольно много простых и верховных священников. Он предположил, что отчасти это было связано с тем, что амбициозные члены иерархии Матери-Церкви стремились, чтобы их видели покровителями «правильных» магазинов, но в основном потому, что в своей профессии он был одним из полудюжины лучших во всем городе Зион.
Тот факт, что он также был почетным отставным храмовым стражником, не повредил, но у него всегда был изысканный вкус. Двадцать два года назад, вскоре после смерти своего сына, он использовал щедрую пенсию, которую ему назначила стража, вместе со своими сбережениями и ссудами от нескольких веривших в него людей, чтобы открыть магазин изысканных спиртных напитков и вин Макбита.
Он улыбнулся — на мгновение — при этом воспоминании. Даже его жена Жульет, которая нежно любила его, была убеждена, что он сошел с ума. И, по правде говоря, после смерти Данилда он был в некотором смысле довольно близок к тому, чтобы сделать именно это. Но он доказал, что сомневающиеся ошибались, и, хотя первыми крупными клиентами, которых он заполучил, могли быть… дамы сомнительной добродетели, их восторженные рекомендации своим собственным клиентам привлекли к Арло внимание его нынешних посвященных и довольно часто чрезмерно богатых клиентов.
