Отряд, вооруженный ВГ, прикрепил пусковые установки к дулам своих винтовок. Теперь они вставили гранаты в стаканчики. Оружие, начиненное черным порохом, было больше и неуклюже, чем гранаты с фугасными наполнителями, и прицеливание из него все еще было чем-то вроде черной магии. Однако Хаусмин позаимствовал фундаментальную концепцию из библиотек Совы и сразу перешел к «сквозной» конструкции, которая позволяла гренадеру использовать стандартный винтовочный патрон вместо того, чтобы заряжать специальный холостой патрон. Сама пуля прошла через отверстие в центре гранаты, воспламенив запал гранаты за мгновение до того, как расширяющиеся дульные газы запустили ее в путь. Максимальная дальность стрельбы составляла всего около ста восьмидесяти ярдов, что значительно меньше того, что стало бы возможным с введением бездымного пороха, но гораздо дальше, чем кто-либо мог бы бросить гранату рукой.
Члены отделения закончили заряжать пусковые установки, опустились на одно колено, уперев приклады винтовок в землю, и наблюдали за своим капралом. Он в последний раз быстро осмотрел их и высоко поднял правую руку. Он задержал ее там на мгновение, затем резко опустил, и гренадеры выстрелили.
Гранаты полетели по дуге в сторону конюшни со значительно большей скоростью, чем могла бы развить человеческая рука, но все же они были намного медленнее пули. Как и винтовочные гранаты на протяжении всей истории Старой Земли, эта относительно низкая скорость приводила к высокой траектории и проблематичной точности, особенно для начинающих пользователей, которым еще не были выданы соответствующие прицелы для них. От их зажженных фитилей шел дым, и треть из них разлетелась в воздухе. Еще две отскочили от крепких стен здания, три зарылись в соломенную крышу конюшни, а две отскочили от закрытой двери конюшни. Но одна из них пролетела через сеновальную дверь на втором этаже на чердак конюшни, прямо в лицо солдату армии Бога, а последняя — более меткая или необычайно удачливая (или и то, и другое) — просверлила вентиляционное пространство под карнизом конюшни.
Взрывы разбрызгивали шрапнель во все стороны. Брустверы защитников из тюков сена поглотили большую часть смертоносных пуль, но трое были ранены, а двое убиты на месте. Моральный эффект был значительно хуже; даже люди, решившие умереть за Бога, могли быть потрясены, когда собственная злоба Шань-вей взорвалась среди них взрывом серы. Они не запаниковали, но шок и ужас парализовали их, по крайней мере на короткое время, и к серым клубам порохового дыма присоединился белый дым горящего сена.
Гренадеры вставили новые патроны в чаши пусковых установок, и второй залп полетел в сторону конюшни. Из горящей соломенной крыши повалил дым, по крайней мере, еще две или три гранаты попали внутрь здания, и в ответ раздались крики раненых.
Взвод, проникший в загон, ждал второй волны гранат. Теперь он вскочил на ноги и бросился в атаку. Одно из его отделений атаковало с винтовками со штыками; у трех других были наготове пистолеты Малдин.45. Ни один из солдат армии Бога не видел их мгновение или два. Затем из конюшни выстрелили три винтовки. Один чарисиец упал, но его товарищи прорвались к закрытой двойной двери в середине южной стены конюшни. Она была заперта изнутри, но в середине каждой дверной панели было маленькое квадратное окошко. Раздвижные ставни, которые закрывали их, были намного тоньше, чем остальные прочные доски двери, и приклады винтовок пробивали их насквозь. Взведенные ручные гранаты полетели в проемы, прогремели новые взрывы, и два вооруженных револьверами чарисийца заняли каждое окно, стреляя в задымленный интерьер, чтобы держать головы защитников опущенными, в то время как еще двое нападавших атаковали дверную перекладину с топорами. Дверь сопротивлялась — недолго, — но затем засов сломался, и дверные панели распахнулись. Еще один конный пехотинец упал, но остальные пронеслись мимо него, стреляя из револьверов и нанося удары штыками.
После этого все было кончено за считанные минуты.
Грин-Вэлли медленно выпрямился, затем снова забрался в седло Трэвелера. Слоким сел рядом с ним, и они вдвоем осторожно поехали вперед, чтобы присоединиться к людям капитана Манро.
* * *
К полудню то, что осталось от города Сент-Тилдин, было в руках чарисийцев.
На самом деле сражений было не так уж много, — подумал Грин-Вэлли, передавая поводья кому-то другому и поднимаясь по ступенькам здания, которое когда-то было городской библиотекой Сент-Тилдина. Как и любое другое здание в городе, оно знавало лучшие времена, но все же было ближе к целости, чем большинство из них.
Почему-то барон сомневался, что это произошло из-за глубокого уважения армии Божьей к печатному слову. Скорее всего, это было связано с тем, насколько хорошо кирпичные стены библиотеки сопротивлялись огню. Значительная часть остального города — на самом деле скорее большой деревни — была построена из более горючих материалов. За исключением превращенных в оборонительные опорные пункты зданий, таких как конюшня, они были подожжены, когда отступила остальная часть отходящей кавалерии армии Бога. Очевидно, храмовые мальчики понимали ценность отказа врагу в укрытии из несокрушимых крыш и стен.
— Милорд, — приветствовал его полковник Гейруил, коснувшись груди в знак приветствия.
— Данилд. — Грин-Вэлли кивнул и протянул руку, чтобы пожать ему предплечье. — Я видел гренадеров молодого Манро в действии. Впечатляет, но думаю, нам нужно еще немного поработать.
— Он сказал мне, что вы были там, милорд. — Тон Гейруила ясно дал понять, что командующий армией Мидхолд генерал не должен был находиться достаточно близко к острию атаки, чтобы увидеть что-то подобное, и Грин-Вэлли улыбнулся ему.
— Сообщаю, что юный Брайан уже отчитал меня за это.
— Я знал, что у него хорошая голова на плечах, — ответил Гейруил, и барон усмехнулся. Затем выражение его лица стало серьезным.
— Я хотел бы, чтобы мы приблизились к тому, чтобы захватить это место в целости и сохранности. — Он покачал головой. — Я меньше беспокоюсь о тебе и твоих парнях — или о пехоте генерала Гардинира, если на то пошло, — но второму корпусу будет не хватать этих крыш.
— Они разберутся, милорд, — сказал Гейруил. — Это будет не первая их метель. Кроме того, — он пожал плечами, — крыш никогда не хватало больше чем на один или два полка. Возможно, они не так любят играть в снегу, как мои мальчики или мальчики генерала Гардинира, но они знают, как это пережить, и их палатки так же хороши, как и наши. Хотя я ничего не знаю о парнях генерала Мэкгригейра и их снаряжении.
Грин-Вэлли кивнул, потому что Гейруил был очень прав. На самом деле даже в двух отношениях.
Чарисийская пехота корпуса генерала Брокэмпа была гораздо менее приспособлена к реальным зимним боям, чем 4-я дивизия Гардинира и 3-я конная бригада бригадира Брейсина, но все они были оснащены арктической униформой и палатками. Однако 2-я стрелковая дивизия генерала Суливина Мэкгригейра была сиддармаркской. Его пехотинцы были жесткими и решительными, и многие из них были приспособлены к зиме, но они были гораздо хуже экипированы, и никто никогда не обучал их специально для ведения войны в арктических условиях. Вот почему Грин-Вэлли оставил Мэкгригейра, чтобы обеспечить безопасность аббатства Эстир, в то время как Брокэмп переехал оттуда в Сент-Жану, на сто пятьдесят миль дальше на запад.
