— И что именно это значит, брат? — Дючейрн поднял диск и взвесил его в руке. Он был тяжелым, хотя все еще казался нелепо легким для чего-то, что могло делать то, что только что описал Фалтин.
— Что это значит, ваша светлость, так это то, что если я прав, и если мы сможем повторить это, мы сможем производить собственные ракеты… и не только для целей сигнализации. Понимаю, насколько важны сигнализация и освещение, но то, о чем я думаю, было бы настоящим оружием само по себе. Я набросал проект ракеты диаметром пять дюймов. Конечно, все мои расчеты очень приблизительны, потому что у меня не было возможности испытать их на самом деле, но если я прав, мы могли бы засыпать в ее головку до десяти фунтов пороха и выстрелить на расстояние до пяти или шести тысяч ярдов. Возможно, даже дальше. Они были бы длиной два или три фута и, вероятно, весили бы где-то около двадцати пяти или тридцати фунтов каждая, так что отдельный солдат не мог нести больше трех или четырех из них, и каждая из них могла быть использован только один раз. Но думаю, что корпуса ракет можно было бы сделать из дерева, что сделало бы их намного дешевле любого артиллерийского снаряда. Могу ошибаться на этот счет, но даже если бы нам нужно было сделать их из железа, они все равно потребляли бы меньше железа и требовали бы гораздо меньше труда, чем любое другое имеющееся у нас артиллерийское оружие.
— Понимаю, — пробормотал Дючейрн. — И насколько точными они будут?
— Даже если я прав насчет того, что делают отверстия в этом, — ответил Фалтин, указывая на диск в руке Дючейрна, — и мы сможем производить ракеты, такие же устойчивые в полете, как у еретиков, они не будут тем, что кто-то может назвать высокоточным оружием, ваша светлость. Как отдельные снаряды, они были бы значительно менее точны, чем, например, снаряды новых угловых пушек. Но они также были бы гораздо более разрушительными, и мы могли бы произвести их очень много по цене одного углового орудия. Это позволило бы нам использовать их в большем количестве, и если бы они были выпущены по цели группами — скажем, по двадцать или тридцать за раз, — они могли бы охватить ее позицию, даже если ни один из них по отдельности не был настолько точным. На самом деле, небольшая неточность может действительно помочь, дав нам больше рассеивания, чтобы охватить более широкую область. И если бы их головные части были заряжены шрапнелью и снабжены достаточно надежными взрывателями, они могли бы производить те же воздушные залпы, что и угловые пушки еретиков, но на еще больших площадях. Так что, если бы несколько сотен из них были выпущены одновременно и застали армию еретиков на открытом месте….
Голос брата-мирянина затих, и Дючейрн попытался не вздрогнуть от реакции, которая не имела никакого отношения к снегу за окном кабинета Фалтина, когда он попытался представить себе то, что только что описал чихирит. Его воображение не справлялось с этой задачей, и он обнаружил, что был так же счастлив, как и она.
— Думаю, что сегодня вечером я определенно воспользуюсь гостеприимством Сент-Килмана, брат Линкин, — сказал он через мгновение, кладя бронзовый диск обратно на стол. — Это явно то, что нам с викарием Аллейном нужно будет обсудить, и, очевидно, нам нужно, чтобы вы приняли участие в разговоре.
— Конечно, ваша светлость, — пробормотал Фалтин, убирая диск обратно в ящик и закрывая его. В его голосе было что-то немного странное, и когда он поднял голову и его глаза встретились с глазами Дючейрна, викарий понял, в чем заключалась эта странность.
Он думал об этом дольше, чем я. Это означает, что он, вероятно, подошел намного ближе к тому, чтобы представить, на что могут быть способны его ракеты… и ему это нравится ничуть не больше, чем мне.
Это было странно, — подумал казначей. — У инквизиции, несомненно, были бы всевозможные оговорки по поводу предложения Фалтина, поскольку его самая важная конструктивная особенность была скопирована непосредственно с еще одного еретического устройства, но это не имело бы значения. И причина, по которой это не имело бы значения, заключалась в том, что единственный человек в Зионе, который определенно не дрогнул бы от того, что предлагал чихирит, — единственный человек, который положительно ликовал бы от резни, которую это могло бы вызвать, каким бы еретическим ни было его происхождение, — был главой этой инквизиции.
О, да. У нас с Аллейном не будет никаких проблем с тем, чтобы убедить Жаспара одобрить это… независимо от того, сколько разрешений ему придется выдать.
XIII
Река Дейвин, в двенадцати милях к востоку от Стэнтина, провинция Клифф-Пик, республика Сиддармарк
Порывы ветра проносились по длинной замерзшей поверхности реки Дейвин с угрюмым ревом голых ветвей, достаточно резким, чтобы у статуи перехватило дыхание.
Что ж, возможно, это слишком сильно сказано, — признал Жэйсин Канир. — В конце концов, температура была всего на четыре или пять градусов ниже нуля, что было приятно после последних нескольких пятидневок. Но это было, безусловно, более чем достаточно холодно, чтобы обжечь, как ледяной клинок, древние легкие архиепископа, который видел более семидесяти пяти зим.
Канир ехал в центре конной охраны, гораздо большей, чем ему казалось необходимым. Не то чтобы кто-то особенно интересовался его мнением. Не после того, как прошлой зимой он был близок к тому, чтобы его убили. Все это очень хорошо для него, чтобы указать, как изменилась ситуация, насколько более безопасными стали Гласьер-Харт и соседние районы провинции Клифф-Пик, и как партизаны-лоялисты Храма были вынуждены скрываться или убиты. Никто не собирался позволять ему даже на мгновение забыть о своей предыдущей ошибке в суждениях, и его хранители — «верные подчиненные», он, конечно, имел в виду — не стеснялись указывать на то, с каким энтузиазмом ракураи инквизиции прибегали к убийствам. Это было все, что он мог сделать, чтобы проявить свою высшую власть в качестве Божьего наместника в Гласьер-Харт и отказаться от поездки по льду реки в запряженных снежными ящерами санях, закутанным до носа в меха, одеяла и шали и полностью окруженным полком или двумя телохранителей.
Что, как он признавал очень конфиденциально, возможно, было не такой уж ужасной идеей, в конце концов, были смертоносные убийцы или их не было. Не могу решить, примерзла ли моя задница к седлу или просто замерзла.
Он поморщился при этой мысли, хотя выражение лица было случайно скрыто толстым шарфом тройной вязки из шерсти ангорской ящерицы, который закрывал его лицо до самых глаз. Саманта Горджа связала для него этот шарф, и она лично обернула его вокруг его шеи и заправила концы под его парку, прежде чем выпустить его из Тейриса, с сопровождением или без сопровождения. По крайней мере, на этот раз он смог убедить ее остаться самой… даже если для этого ему пришлось беспринципно воспользоваться тем фактом, что все четверо ее детей летом присоединились к своим родителям. Он указал, что при таких обстоятельствах с ее стороны было бы верхом неблагоразумия подвергать себя потенциальным тяготам такой поездки.
По общему признанию, это было бессовестно, но бессовестность его вполне устраивала, учитывая тот коварный способ, которым все они настаивали на том, чтобы управлять им. И в любом случае, он оказался не совсем без присмотра. Ее муж Гарт ехал слева от него, а брат Леймьюил Азхат, весьма опытный целитель-паскуалат, ехал прямо за ним. Брат Леймьюил был более чем на тридцать лет моложе Канира, но возраст был не большей защитой от тирании целителя, чем тот факт, что он был простым братом-мирянином, в то время как Канир был рукоположенным архиепископом, который стал вторым по рангу членом реформистского сиддармаркского епископата.
