— Тем не менее, сказав это, я не могу найти другого объяснения, кроме активного демонического вмешательства, нашей полной неспособности хотя бы увидеть того, кто распространяет эти проклятые листовки по всей территории Храма. Ваша светлость, пять дней назад отец Аллейн окружил церковь Сент-Антини двадцатью — двадцатью — своими наиболее подготовленными и надежными агентами-инквизиторами. У него были основания подозревать, что старший священник церкви мог быть связан с так называемым «кулаком Бога».
Рейно знал, как сильно Клинтан ненавидел это имя; к сожалению, великий инквизитор еще больше ненавидел, когда кто-то называл его «кулаком Кау-Юнга».
— Почему? И почему мне об этом не сказали? — потребовал Клинтан, воинственно наклоняясь через стол к Рейно.
— Потому что улики были очень скудными и потому что все, что может привести нас к этим убийцам, хранится очень, очень тщательно, ваша светлость. Если нет какой-то причины делиться такой информацией, мы этого не делаем… даже с вами. Как вы сказали, террористы кажутся дьявольски — демонически — хорошо информированными, поэтому мы приняли ту же политику, которую вы установили для ракураи. Если кому-то не нужно знать важную информацию, он не осведомлен об этом.
— Более того, в данном случае полагаю — и отец Аллейн с этим согласен, — что священник, о котором идет речь, на самом деле не имел никаких контактов с врагами Матери-Церкви. Информатор, который предположил, что он мог их иметь, исчез так же бесследно, как и сами террористы, и мы считаем, что информация, направленная против отца Сейраса, на самом деле была передана нам террористами.
— И почему они должны были это сделать? — Клинтан буквально ощетинился от подозрения, и Рейно вздохнул.
— Потому что, ваша светлость, отец Сейрас — двоюродный брат викария Зэкрия, — сказал он.
Клинтан откинулся на спинку стула с выражением удивления на лице. Викарий Зэкрия Халкам был одним из его ближайших союзников в викариате. Чихирит ордена Пера, Халкам был однокурсником Робейра Дючейрна по семинарии, и до начала джихада они с Дючейрном оставались близки. Клинтан иногда находил это весьма полезным. Возможно, что еще более важно, Халкам присягнул Клинтану на верность без какого-либо шантажа или вымогательства, которые великий инквизитор использовал для контроля над столь многими своими «союзниками». Халкам был решительным сторонником политики Клинтана в том, что касалось ереси, что вполне могло объяснить попытку «кулака Кау-Юнга» подорвать доверие Клинтана к нему, ложно обвинив его двоюродного брата в богохульстве и государственной измене.
— И ты не счел нужным упомянуть об этом мне? — спросил он через мгновение, его голос все еще был жестким, но без той сдержанной ярости, которая была в нем раньше.
— Ваша светлость, я уже объяснил, почему мы так тщательно храним важную информацию, но, честно говоря, было несколько причин, по которым вас не проинформировали об этом случае. Одна из моих обязанностей состоит в том, чтобы… служить вашим фильтром. Если бы я донес до вас эту информацию, особенно до того, как мы с отцом Аллейном нашли возможность просеять «улики» против отца Сейраса, это могло бы посеять в вашем сознании семя сомнения. Я пришел к выводу, что викарий Зэкрия слишком важен для джихада — и для вас лично — чтобы позволить этому произойти, если не будет других подтверждающих доказательств выдвинутых против него обвинений. Позже, когда я решил, что таких доказательств нет, я все еще не видел причин сообщать вам об этом, чтобы какие-то затянувшиеся сомнения не омрачили ваше доверие к викарию. Если я допустил ошибку, сделав это, прошу у вас прощения, но у вас слишком много других и совершенно обоснованных причин для беспокойства. Если я могу избавить вас от вещей, о которых вам не нужно беспокоиться, я рассматриваю это как одну из обязанностей моей должности и как адъютанта ордена.
Клинтан нахмурился, но, казалось, также немного успокоился, и Рейно испустил глубокий, тайный вздох облегчения. То, что он только что сказал, было правдой, и, несмотря на вулканический темперамент великого инквизитора и почти параноидальную подозрительность к его многочисленным реальным (и воображаемым) врагам, Клинтан знал, насколько ценен Рейно в этом отношении. По крайней мере, в более спокойные моменты; к сожалению, он обнаружил, что легко забывает о таких вещах, будучи полностью охвачен яростью. Несмотря на это, он понятия не имел, скольких потенциальных жертв этой вспыльчивости и подозрительности Рейно спас, просто не упоминая ему их имен, пока сам архиепископ не провел тщательное расследование. Рейно, с другой стороны, имел очень четкое представление о том, что это за число, и он был совсем не прочь напомнить Клинтану, насколько он ценен, и во многих отношениях это было правдой.
— Очень хорошо, — прорычал великий инквизитор через мгновение, пренебрежительно махнув рукой. — Но если этот отец Сейрас был невиновен, тогда что агенты-инквизиторы вокруг его церкви могут сказать о демонической помощи еретикам?
— Только это, ваша светлость. Эта церковь была окружена всю ночь напролет. Никто не входил и не выходил из нее после того, как отец Сейрас удалился в свой дом священника. У отца Аллейна есть двадцать агентов-инквизиторов, которые все поклянутся в этом, и я лично обошел каждый дюйм церкви. Ни одно смертное существо не могло проникнуть в эту церковь незамеченным. Тем не менее, утром один из плакатов еретиков был прибит гвоздями к внутренней стороне церковных дверей.
Он сидел очень тихо, сложив руки в рукавах сутаны, и наблюдал за выражением лица Клинтана. Было ясно, что его начальнику наплевать на последствия.
— В сложившихся обстоятельствах, — продолжил архиепископ в тишине, — я вынужден прийти к выводу, что для достижения этого требовалось нечто большее, чем способности смертных, ваша светлость. И это значит, что вы были правы. Еретикам помогают демоны, и кажется очень вероятным, что «сейджин Мерлин» и другие ему подобные действительно являются собственными демонами Шан-вей.
— Но на самом деле внутри освященной церкви? — На этот раз даже голос Жаспара Клинтана звучал подавленно, почти испуганно. — Как мог демон проникнуть на эту священную землю?
— Есть сообщения о демонах, вторгшихся на освященную землю во время войны против падших, — тихо напомнил ему Рейно. — Понимаю, что традиция считает, что эти отчеты были неточными. Однако первый великий инквизитор по какой-то причине счел нужным включить их в официальный архив, и он действительно пережил последние несколько лет этой борьбы. Возможно, традиция ошибалась все эти годы.
— Но…
— Даже если бы эти сообщения были точными, ваша светлость, — сказал Рейно почти мягко, — нет никаких сообщений о том, что демоны когда-либо действительно проникали в сам Зион или в Храм. Формально церковь святого Антини находится в Зионе, но она находится на добрых десять миль за первоначальной границей города. У нас нет никаких свидетельств того, что какие-либо из этих таинственных листовок появлялись ближе, чем в пяти милях от Храма. Так что, даже если еретикам помогают демоны, они явно не могут проникнуть в самую святую землю в мире. Я также напоминаю вам, что у нас также нет сообщений об этих так называемых сейджинах, действующих в Старом городе.
