Паркмин наблюдал, как она поднимается, наблюдал, как она извергается, затем оглянулся на юг, когда первая волна штурмовых катеров мощно гребла сквозь густые, дрейфующие туманные полосы порохового дыма и грома и молний бомбардировки. 8-я стрелковая дивизия генерала Тобиса Маклимора месяцами ждала этого момента, и он мог слышать завывание их труб и высокий, дикий вой, которому они научились у чарисийских морских пехотинцев, даже сквозь грохот орудий.
Он сорвал с головы шляпу, размахивая ею над головой, пока его артиллеристы отвечали на приветствия пехоты, и его губы растянулись в голодном оскале. Храмовникам предстояло за многое ответить, и люди Маклимора собирались получить первый аванс.
VI
Храм, город Зион, земли Храма
Напряженное, сердитое выражение лица Жаспара Клинтана было достаточно жестким, чтобы расколоть камень. Его глаза сверкали глубокой и бездонной яростью, которая все больше становилась его частью за последние несколько лет, и опасность исходила от него, как проклятие. Уиллим Рейно почти чувствовал запах крови и дыма, когда он спокойно стоял и ждал, пока Клинтан нацарапал свою подпись на полудюжине ордеров на арест, бросил их обратно в руки своего секретаря и резко мотнул головой в жесте ухода.
Секретарь не собирался целовать кольцо великого инквизитора при официальном прощании. Он просто бросил быстрый, испуганный поклон и исчез, как дым от пожаров прошлой зимы, оставив Рейно наедине со своим хозяином.
— Садись.
Клинтан ткнул указательным пальцем в обычное кресло Рейно, и архиепископ Чиан-ву устроился в нем со своим портфелем на коленях.
— Ты принес документы?
— Да, ваша светлость. — Рейно открыл портфель и извлек полдюжины плотно набитых папок. Он положил их на стол Клинтана. — Досье всех офицеров, которые вы запрашивали, ваша светлость.
Клинтан протянул руку и подтащил папки ближе, как разъяренный горный медведь, выхватывающий лосося из ручья. Он нахмурился, просматривая их, пока не нашел те две, которые, очевидно, были ему нужны. Затем он отодвинул остальные в сторону и открыл выбранную пару одну за другой, быстро просматривая их содержимое. Наконец, он снова закрыл их, откинулся на спинку стула и устремил свой опасный, огненный взгляд на Рейно.
— Полагаю, ты подтвердил первоначальные сообщения?
Это прозвучало как полурычание, но Рейно ожидал этого. Он просто кивнул, выражение его лица было серьезным.
— Боюсь, что да, ваша светлость. — Он слегка пожал плечами. — Связь затруднена, вы понимаете, и агенты-инквизиторы, которые докладывают с мест — те, чьи приказы не требуют, чтобы они согласовывали свои сообщения с Эбернети перед передачей — находятся на относительно невысоких должностях. На самом деле, большинство из них имеет прикрытие военнослужащих регулярной армии. Это означает, что их доступ к семафору или другим методам связи в данный момент ограничен. Однако у меня есть три отдельных подтверждающих сообщения, все доставлены вивернами.
— Эти ублюдки.
Эти два слова были произнесены шипящим, почти шепотом, что придавало им еще большую силу, чем более привычный рев ярости Клинтана. Рейно видел великого инквизитора во всех мыслимых настроениях, от добродушного дружелюбия, когда дела шли хорошо, до бессвязной, крушащей мебель ярости, когда дела шли плохо… менее хорошо. В данный момент он предпочел бы одну из визжащих, захлебывающихся истерик Клинтана ледяному кокону такой сильно сфокусированной ярости. Это были моменты, когда викарий был наименее склонен к сдержанности и наиболее сильно побуждался к… экстремальным реакциям. Его вспышки гнева были достаточно опасны, но холодная, сосредоточенная страсть его нынешнего настроения была гораздо более опасной.
Архиепископ ждал. Не столько для того, чтобы узнать, какова может быть судьба Барнэбея Уиршима и Эрниста Эбернети, сколько для того, чтобы узнать, как эти судьбы их постигнут. Их судьба была предрешена с того момента, как они приказали полковнику Клейрдону Максуэйлу повести двадцать пять тысяч человек на запад от Гуарнака в отчаянной попытке спастись от джаггернаута, безжалостно пробивающегося через ущелье Силман к тому, что осталось от армии Силман. Маловероятно, что беглецы действительно могли сбежать — все они были пехотинцами, без какой-либо кавалерии с ними, согласно отчетам агентов-инквизиторов, — и Уиршим, и Эбернети остались позади с арьергардом, пытаясь выиграть им немного больше времени.
И, без сомнения, потому, что это держало их вне досягаемости инквизиции. Хотя в случае Эбернети это было неоднозначным благословением, учитывая объявленную еретиками политику в отношении инквизиторов.
— Хочу, чтобы их арестовали, — решительно заявил Клинтан. — Отправь приказ отцу Андеру.
— Я, конечно, попытаюсь, ваша светлость. — Рейно удалось не вздрогнуть, когда эти горящие глаза сузились. — Однако, как я уже сказал, коммуникации… хаотичны. Возможно, я не смогу передать ему инструкции. И, честно говоря, даже если нам удастся доставить их к нему, он может оказаться не в состоянии действовать.
Клинтан оскалил зубы. Андер Сигейрс официально был старшим сотрудником Эрниста Эбернети. На самом деле, он также был глазами Жаспара Клинтана в армии Силман, и последние два месяца он докладывал, что моральный дух этой армии был менее чем надежным. Очевидно, он был прав.
— Почему он не должен быть в состоянии действовать? — спросил великий инквизитор опасно спокойным тоном. — Это одна из ситуаций, ради которых он был специально поставлен на свое место, чтобы иметь дело с ними, и у него есть мое личное поручение действовать от имени инквизиции.
— Понимаю это, ваша светлость. Но такое вопиющее пренебрежение приказами со стороны Уиршима доказывает, что это то, о чем он думал в течение некоторого времени, именно так, как об этом предупреждал нас отец Андер. Однако для того, чтобы он преуспел в этом, Эбернети должен был решиться поддержать его — по крайней мере, пассивно. И что бы еще ни было правдой, ни Уиршим, ни Эбернети не настолько глупы, чтобы думать, что инквизиция не будет как можно пристальнее следить за ними обоими. Уверен, что они приняли меры предосторожности — во всяком случае, в меру своих возможностей — чтобы исключить вмешательство со стороны кого-то вроде отца Андера, и чтобы арестовать их для выполнения приказов инквизиции, ему пришлось бы полагаться на офицеров регулярной армии. Обычно меня бы это не беспокоило; в нестабильной ситуации, подобной той, с которой сейчас сталкивается армия Силман, даже самые лояльные регулярные офицеры, вероятно, будут слишком… озабочены, чтобы объединиться с инквизицией, как им следовало бы.
— Ты имеешь в виду, что гниль распространилась так далеко, что они будут подчиняться приказам Уиршима, а не приказам отца Андера, — проскрежетал Клинтан.
— Не совсем так, ваша светлость, — ответил Рейно, хотя сильно подозревал, что именно это и произойдет, если дело дойдет до драки. — Я имел в виду, что, хотя у отца Андера есть ваш личный ордер, никто за пределами инквизиции, вероятно, не узнает его — или вашу подпись, если на то пошло, — когда они его увидят. Если Эбернети отменит приказ, пока все еще бушует бой, обычные офицеры, вероятно, решат, что его более высокий священнический ранг и его официальная должность армейского интенданта придают его приказам больший вес, чем приказы простого верховного священника. — Архиепископ снова пожал плечами. — Честно говоря, ваша светлость, в сложившихся обстоятельствах было бы неразумно ожидать какой-либо другой реакции от мирян, столкнувшихся с такими… противоречивыми уровнями священнической власти.
