— Именно то, что я говорил Мейгвейру и этому хныкающему кретину Дючейрну! — Клинтан зарычал. — И намерен продолжать делать это, уверяю тебя. Но правда в том, что на самом деле я больше беспокоюсь о епископе воинствующем Русейле. У меня есть некоторые неприятные подозрения в том, что касается его.
— Прошу прощения, ваша светлость?
Рейно склонил голову набок в искреннем удивлении. Отряд епископа воинствующего Русейла Симминса, находившийся на зимних квартирах в епископстве Шулер на юго-восточном берегу озера Пей, был намного меньше, чем армия Тэншара. На самом деле, он командовал едва тридцатью тысячами человек и был одним из самых ярых сторонников джихада, о которых Рейно мог думать.
— О, я не беспокоюсь о лояльности Симминса. — Клинтан махнул мясистой рукой. — Однако я немного менее уверен в некоторых его командирах полков и дивизий. Отчеты его интенданта, похоже, указывают на то, что все они — даже Симминс, в какой-то степени — полностью согласны с желанием Мейгвейра вернуть Уиршима. Никто из них активно не критикует решение не выводить армию Силман, но мне кажется, что они слишком доверяют «генерал-капитану и его суждениям».
Рейно не испытывал искушения указать великому инквизитору, что большинство армий считают хорошим то, что их офицеры и солдаты доверяют суждениям своих командиров.
— Вы обеспокоены их… надежностью, ваша светлость? — деликатно спросил он.
— Не знаю. — Любое признание неуверенности было совершенно не похоже на Жаспара Клинтана, и глаза Рейно слегка сузились. — Я просто знаю, что Мейгвейру удалось получить для команды Симминса больший процент винтовок, чем для армии Тэншар. Он говорит, что это потому, что Симминс намного ближе, что логистика проще — и он указал, что армия Тэншар изначально должна была быть вооружена винтовками доларского производства до той катастрофы на Саутмарче. Теперь Долар цепляется за каждую винтовку, которую может изготовить, пока восстанавливает свою собственную армию. По его словам, именно по этой причине Тигман стоит, засунув большой палец в задницу, и ждет, пока Симминс получит хотя бы немного винтовок и артиллерии. Я не смог доказать, что он лжет мне, но….
Голос великого инквизитора затих, и глаза Рейно сузились еще немного. Затем они расширились, и выражение его лица стало совершенно пустым, когда он понял, что только что увидел в глазах Клинтана.
Неопределенность. Возможно, даже страх.
Шулер! Это страх, — подумал архиепископ, и по его спине пробежала сосулька.
Единственной эмоцией, которую он никогда не видел, чтобы Клинтан проявлял — во всяком случае, не более чем на мгновение, — был страх. И уж точно он никогда не видел неуверенности. Сила великого инквизитора была основой его личности. Способность уничтожать своих врагов, поражать их всей непобедимой силой Бога и Матери-Церкви была той линзой, через которую он видел весь мир. Другие люди боялись его; любое другое соглашение было немыслимо. И хотя иногда он мог ошибаться в какой-то проблеме или решении, он никогда не был неуверен; это было еще одной фундаментальной чертой его характера. Но теперь…
Он больше беспокоится об Уиршиме и армии Силман, чем хочет признаться даже самому себе, — подумал Рейно. — Он мог бы махать руками над тем, что случилось с армией Шайло, но не над этим. Армия Шайло была светской армией, со светскими командирами, которые явно облажались из-за численности, поэтому он мог отмахнуться от того, что с ними случилось. Кроме того, Шайло и Саутмарч были второстепенными театрами, насколько он понимал.
Но все по-другому, когда он начинает говорить об армии Божьей. Он возлагает много надежд на могущественное воинство, но насколько это связано с тем, что он должен? Потому что у него нет другого выбора? Потому что правда в том, что единственная армия, которой он по-настоящему доверяет, — это собственная армия Матери-Церкви. Это настоящая причина, по которой он так зол, что Мейгвейр и Дючейрн продолжают говорить ему, что у нас просто недостаточно оружия, чтобы вооружить армии такого размера, как те, которые он тоже хочет бросить на еретиков. Он чувствует, что ситуация выходит из-под его контроля, и эти проклятые Шан-вей листовки, распространяющиеся по всем храмовым землям, кулак Кау-Юнга, и то, как даже наши собственные инквизиторы отступают в лагерях — все это — только усугубляет ситуацию.
Он действительно начинает думать, что Мать-Церковь может проиграть джихад.
Уиллим Рейно много раз в своей жизни видел испуганных людей. Действительно, архиепископ, который был заместителем инквизиции, привык видеть страх. Но не в Жаспаре Клинтане. Не в самом великом инквизиторе.
— Вы действительно верите, что викарий Аллейн по какой-то причине обманул бы вас в чем-то подобном, ваша светлость? — спросил он болезненно нейтральным тоном.
— Полагаю, что у него никогда не было достаточно стали в позвоночнике для генерал-капитана Матери Церкви в подобное время, — категорично сказал Клинтан. — Он всегда был готов броситься в тень, спрятаться в своем углу, когда ситуация становилась немного напряженной. И я верю, что в нем достаточно крысопаука, чтобы начать думать о «стратегиях выхода», чтобы спасти свою никчемную шкуру.
Бедарист, — размышлял Рейно, — вероятно, назвал бы это «проекцией», хотя у него и не было намерения указывать на это.
— Что за «стратегия выхода», ваша светлость? — вместо этого спросил он.
— Думаю, что одна из причин, по которой он подлизывался к Дючейрну, — это надежда, что они вдвоем смогут сформировать единый фронт против меня, — ответил Клинтан. — Он, вероятно, предпочел бы Тринейра, но Замсин знает свое место. — Великий инквизитор злобно улыбнулся. — Наш уважаемый канцлер не собирается перечить мне, что бы ни случилось. Итак, Аллейн смотрит на Робейра, и пока это работает на него, потому что, как бы мало я ни доверял им обоим, джихаду нужны они оба. По крайней мере, сейчас. Но правда в том, что Аллейн более… расходный материал из них. Я всегда могу найти кого-нибудь другого, чтобы управлять армией, но Робейр — единственный, кто начинает понимать, как оплачивать счета. Впрочем, Матери-Церкви он тоже не всегда будет нужен, и когда придет время…
Рейно кивнул. Они с Клинтаном достаточно часто обсуждали планы великого инквизитора в отношении Робейра Дючейрна после джихада.
— Дело в том, что Аллейн становится слишком большим для своих штанов, — сказал Клинтан. — И как бы я ни доверял Симминсу, некоторые из его офицеров могут подчиняться Аллейну, даже если это означает мятеж против их непосредственного начальника. Меня бы это не слишком беспокоило — в конце концов, они все еще в шестистах милях от Зиона, — но они — ближайшая постоянная военная сила. Если бы они подняли мятеж в поддержку Аллейна, они могли бы добраться до города — или Храма — раньше, чем кто-либо другой.
— Вы серьезно верите, что викарий Аллейн замышляет какой-то переворот, ваша светлость?
— Если он не обдумывает это сейчас, он, вероятно, начнет обдумывать это достаточно скоро. — Выражение лица Клинтана было мрачным. — Не ожидаю, что он предпримет что-то открытое, если только ситуация в Сиддармарке не зайдет еще дальше в тупик. Это потребовало бы больше мужества, чем у него когда-либо было в жизни! Но если ему удастся провалить кампанию этим летом так же, как он провалил кампанию прошлым летом, он может просто решить, что у него нет другого выбора, кроме как бросить кости, особенно если он думает, что сможет убедить Робейра поддержать его. В сложившихся обстоятельствах, думаю, нам пора принять несколько небольших мер предосторожности, не так ли?
