— Мне действительно неприятно спрашивать об этом, сэр — учитывая, насколько гладко, кажется, проходит высадка, и все такое — но как скоро, по-вашему, вы сможете передать дело коммандеру Мэкгригейру?
— Недостаточно скоро, чтобы сделать меня счастливым, — немного кисло сказал Абат.
Килман знал, что капитан испытывал живое уважение к коммандеру Симину Мэкгригейру, офицеру, которого Шарпфилд выбрал для командования базой в заливе Ражир. Он также любил и уважал майора Квентина Омали, который будет командовать гарнизоном морской пехоты. Едва ли они были виноваты в том, что все шло своим чередом… не совсем гладко, но раздражение сэра Брустейра было очевидным.
— На самом деле, — сказал Абат, останавливаясь и вглядываясь в промокший вымпел на верхушке мачты, — полагаю, что к вечеру мы высадим большую часть морской пехоты. Еще пятидневка или около того, чтобы переправить оружие на берег и доставить припасы. Затем еще пять дней, скажем, чтобы установить батареи и убедиться, что якорная стоянка была должным образом обследована. Так что я, вероятно, мог бы привести довольно веские доводы в пользу передачи командования Мэкгригейру, скажем, к двенадцатому.
Килман слегка просветлел. Это было лучше, чем он ожидал, и он задался вопросом, повлияло ли на оценку капитана собственное желание Абата побыстрее освободиться. Он почти мгновенно отбросил эту мысль. Сэр Брустейр Абат был не из тех, кто принимает желаемое за действительное, каким бы великим ни было искушение.
Лейтенант достал карманные часы и проверил время.
— С вашего разрешения, сэр, — сказал он, захлопывая крышку, — я пообещал боцману, что сегодня утром прослежу за обследованием парусной комнаты. Думаю, после прошлого месяца он обеспокоен штормовыми парусами.
— Я весьма согласен с ним по этому конкретному вопросу, — сказал Абат с улыбкой.
— Тогда я займусь этим, сэр.
Килман коснулся груди, отдав честь, и быстро зашагал прочь. Абат наблюдал за ним с одобрительной улыбкой, затем пожал плечами и снова принялся расхаживать по каюте.
Справедливости ради, Килман был прав — на самом деле все шло не так плохо, как ему казалось, — и он сильно подозревал, что настоящей причиной его недовольства были приказы держать его здесь на привязи до тех пор, пока оборонительные батареи не будут установлены, подготовлены и полностью укомплектованы.
Но как только я смогу расписаться в их готовности….
Его губы дрогнули в голодной улыбке при этой мысли.
Сэр Даранд Росейл, по взвешенному мнению сэра Брустейра Абата, слишком хорошо понимал свои обязанности и свои ресурсы. Ничто из того, что у него было, не могло противостоять «Тандереру» или «Дредноту» в бою между кораблями. По той же причине любая попытка вернуть остров Кло может закончиться только катастрофическим поражением, и как только батареи майора Омали будут на месте, любая атака на остров Тэлизмен будет столь же дорогостоящей. Но если Росейл не был настолько глуп, чтобы противопоставить свои собственные небронированные корабли тяжелым батареям, и если он не мог вступить в бой с броненосцами в море, ничто не мешало ему вступить в бой с любым другим кораблем чарисийцев, с которым он столкнулся, и он уже уничтожил три шхуны Шарпфилда. Сообщений о выживших ни от одной из них не поступало, что могло бы что-то сказать о готовности Росейла предложить пощаду. С таким же успехом это могло бы сказать что-то о нежелании имперского чарисийского флота просить пощады у флота, который выдал инквизиции сэра Гвилима Мэнтира и его экипаж. Ментальное жюри Абата все еще сомневалось в этом, но нельзя было отрицать, что экипажи кораблей Росейла были хорошо обучены и выносливы. И в отличие от любого другого флота Сейфхолда, они уважали репутацию чарисийского флота, не испытывая перед ним благоговейного страха. Они были вполне готовы вступить в бой на любых условиях, отдаленно напоминающих равные, и эта агрессивность серьезно затруднила операции графа Шарпфилда против торгового судоходства в заливе Долар.
Как только Тэлизмен будет защищен и готов поддержать легкие крейсера графа, и как только «Дреднот» будет возвращен в строй, Абат и Хейджил отправятся в бухту Сарам, чтобы хоть что-то сделать с этим печальным положением дел. Имея Тэлизмен, к которому можно прибегнуть в поисках припасов, пресной воды и укрытия от непогоды, они должны быть в состоянии поддерживать эффективную блокаду залива. Если уж на то пошло, один из них мог бы присматривать за бухтой Сарам, в то время как другой делал бы то же самое для Земли Джека. Если повезет, они поймают все или значительную часть галеонов Росейла в гавани, когда начнут патрулировать подходы. Если бы доларец захотел выйти и сразиться, Абат был бы не против. И если он не хотел выходить и сражаться, его корабли могли стоять на якоре и гнить, пока крейсера Шарпфилда сеяли хаос в торговле, которую они должны были защищать.
Мы сделаем свою работу, так или иначе, — пообещал себе капитан. — Это может быть некрасиво, и, черт возьми, это будет не так быстро, как мы надеялись, но мы это сделаем. И как только будут готовы корабли Кинг Хааралд, это тоже будет не единственное, что мы сделаем.
III
Храм, город Зион, земли Храма
— Архиепископ Уиллим, ваша светлость, — пробормотал младший священник-шулерит, провожая Уиллима Рейно через таинственную раздвижную дверь кабинета Жаспара Клинтана. Постоянно меняющееся зеркало Божьих рук на стенах офиса показывало сегодня лесную поляну, прямые белые и серые стволы, поднимающиеся из тумана, когда золотые лучи солнечного света проникали сквозь отверстия в кроне. Еще один золотой серпантин, из непонятного источника, упал вниз, чтобы осветить фактическое рабочее место Клинтана, отдаленное пение птиц и свист виверн тихо-тихо доносились из леса, и время от времени поблизости появлялся барсук или какое-нибудь другое маленькое существо, сновавшее по тихой тишине этого лесного собора.
Казалось, никто этого не заметил. Великий инквизитор отреагировал на объявление только своим обычным ворчанием в знак согласия и ткнул указательным пальцем в кресло по другую сторону своего стола. Младший священник исчез, дверь за ним снова закрылась, а Рейно послушно сел, спрятал руки в рукава сутаны и спокойно посмотрел на своего настоятеля.
— Вы хотели меня видеть, ваша светлость?
— Нет, я, черт возьми, не хотел тебя видеть, — прорычал Клинтан. — Есть чертовски много других вещей, которые я бы пожелал до этого! К сожалению, то, чего я хочу, и то, что мне нужно, — это две разные вещи на данный момент.
Рейно позволил себе слегка кивнуть в знак признательности. Великий инквизитор фыркнул, но, казалось, ему нехарактерно не хотелось переходить к причине, по которой он вызвал архиепископа. Он поправил пачку заметок на своем столе, затем поправил держатель ручки на своем блокноте, прежде чем, наконец, откинулся на спинку стула и посмотрел на адъютанта ордена Шулера.
— Меня беспокоит Мейгвейр, — резко сказал он и сделал паузу, явно ожидая ответа.
— В каком смысле, ваша светлость? — послушно спросил Рейно, и лицо Клинтана напряглось.
