– Как это случилось?
– После похорон он явился к нам домой и избил меня. За то, что я попросила остаться с отцом, чтобы утешить его.
– Животное! Как же так можно? – воскликнула Адель, закипая от злости. Естественно, Клелия была не первой, кого поколачивал муж. От клиенток и продавщиц Адель слышала много подобных историй.
– Не знаю… – пробормотала Клелия, пытаясь унять слезы.
– Извини за нескромный вопрос, но когда это началось? Он впервые так распоясался или… – спросила Адель, с трудом сдерживая гнев.
– Все началось с первой брачной ночи. Умберто издевался надо мной и избивал с самого начала, – сгорая от стыда, призналась Клелия. Эти вещи она держала в секрете даже от матери.
Некоторое время Адель молчала. Затем сокрушенно покачала головой.
– Но почему ты ничего не рассказала родителям? Это же ужасно!
– Мне было стыдно, – пробормотала Клелия, вытирая слезы.
– Боже мой, Клелия! – всплеснув руками, воскликнула Адель.
– Я больше так не могу, поэтому и сбежала из дома. Идти мне некуда, поэтому я и пришла сюда.
– И правильно сделала. Все-таки твоя мать была права…
– О чем ты?
– Накануне твоей свадьбы она призналась, что ее сильно беспокоят перемены в Умберто, который вдруг стал резким и раздражительным.
Адель протянула девушке платок, чтобы та высушила слезы.
– Да, мама была права… Она говорила мне, что ничего страшного не случится, если я передумаю выходить замуж. Для такого серьезного шага нужна стопроцентная уверенность в человеке.
– Когда она тебе это говорила?
– За десять дней до свадьбы, – ответила Клелия. – Но я не прислушалась к ее словам. Какой я была дурой!
Адель взяла ее за плечи и хорошенько встряхнула.
– Клелия, не говори так! От этого не будет толку, слышишь? Ни к чему плакать и винить себя! Ты пришла сюда за помощью, верно? Так скажи, что я могу для тебя сделать? Естественно, ты можешь пожить у нас какое-то время.
– Я правда могу у вас переночевать? Клянусь, я не причиню беспокойства, – заверила Клелия.
– Глупенькая, конечно же можешь! Неужели ты думаешь, что мы выставим тебя за порог на ночь глядя? Но пообещай мне, что завтра ты сходишь к отцу и вы подумаете, что делать дальше. Если хочешь побыть здесь, оставайся на здоровье, но Федерико должен знать, где ты находишься. Впрочем, я сама ему позвоню. Иначе он будет беспокоиться. Выждем часок, чтобы твой муж наверняка ушел. Федерико сейчас и так нелегко. После внезапной смерти Маддалены вы как будто осиротели. Из головы все никак не идут слова падре Ромеи во время мессы, он меня так растрогал…
– С ним мне тоже нужно поговорить, – пробормотала Клелия.
– Это здравая мысль. А теперь, дорогая моя, скажи, что я могу для тебя сделать?
– Даже не знаю, почему я пришла именно сюда… Наверное, меня привело шестое чувство. Я уверена, это мама хотела, чтобы я обратилась к тебе за помощью.
Адель кивнула, силясь улыбнуться.
– Конечно… – пробормотала она. Маддалены не стало несколько дней назад, а она уже сильно тосковала по подруге. Красота, ум и отзывчивость в одном человеке – большая редкость. Маддалена с ее огромным сердцем и чуткостью всегда знала, как приободрить и утешить. Ничуть не скрывая своего простого происхождения, она гордилась им и прививала дочери уважение ко всем людям. Гордый блеск в глазах сидевшей перед ней перепуганной девушки явно говорил о том, что Клелия – истинная дочь своей матери. Униженная и оскорбленная, она нашла в себе силы для борьбы.
– Возьми меня к себе на работу. Я больше не хочу ни от кого зависеть, – попросила Клелия. Эта внезапно вырвавшаяся просьба прозвучала сродни мольбе.
Адель удивленно посмотрела на девушку.
– А знаешь ли ты, моя дорогая, что такое работа? Работа – это когда встаешь ни свет ни заря и стоишь у прилавка, даже если тебе нездоровится, даже если тебе грубят клиенты.
– Знаю, но я не этого боюсь… Я боюсь утратить независимость.
– Тогда так тому и быть. Я обучу тебя. Но имей в виду, спрос с тебя будет выше, чем с обычной продавщицы, – произнесла Адель так, словно уже что-то придумала. – Ты должна стать образцом для подражания, девушкой, которая понимает, чего хочет клиент, еще до того, как он откроет рот. К тебе должна стоять очередь из покупателей. Ты на такое согласна?
Лицо Клелии просияло.
– Больше всего на свете! – признательно воскликнула та.
Адель кивнула, обняла девушку и поднялась, жестом попросив Клелию сделать то же самое.
– Раздевайся. Посмотрим, что натворил твой муженек.
Клелия покорно кивнула и без тени смущения задрала юбку, ведь Адель относилась к ней как к дочери. Это ощущалось и по нахмуренному взгляду, с каким та осматривала отметины, оставленные кулаками мужа, и по той нежности, с которой пальцы маминой подруги скользили по коже Клелии, покрытой синяками.
– Вот скотина! – возмутилась Адель. – Купим миртовый крем, чтобы царапины на ногах поскорее затянулись.
– И все пройдет? – спросила Клелия, дотронувшись до синюшного пятна на правом бедре.
– Конечно! Не бойся, будешь как новенькая!
– Я выбрала не того человека, – признала девушка. – Но я пришла к тебе не за тем, чтобы меня жалели. Я пришла, чтобы ты помогла мне стать независимой.
Адель утвердительно кивнула. И, приласкав Клелию, пообещала, что сделает для этого все воз- можное.
– Тебе понравится у меня работать. Вот увидишь!
– В этом я не сомневаюсь.
7
Рим, октябрь 1940 года
Квартира семейства Белладонна
– Ты неблагодарная дочь!
Голос отца громыхал по всему дому. Федерико редко выходил из себя, но, когда это случалось, становился другим человеком. Депутат Белладонна просто рвал и метал из-за того, что его дочь удрала из дому, словно какой-то воришка, в день похорон собственной матери, наплевав на чувства отца и мужа. Более того, сейчас она, не произнеся ни слова в свое оправдание, стояла, как истукан, уставившись на побагровевшее лицо отца. Они стояли на ногах, друг напротив друга, будто пригвожденные к месту.
– Почему ты молчишь? Тебе нечего сказать в свое оправдание? – в который раз вопрошал Федерико. Но Клелия будто язык проглотила, при этом ее лицо излучало абсолютное спокойствие.
– Ты хоть отдаешь себе отчет в том, что натворила? Твой муж был вне себя от ярости, слуги еле-еле его успокоили. Он искал тебя на улице вместе с сыном кухарки. Я обошел всех соседей, стучал в каждую дверь. Где мы только тебя не искали…
– Мне жаль.
– Тебе жаль? Это все, что ты можешь сказать? – бушевал Федерико. – К счастью, я был дома, когда позвонила Адель. Она попросила меня ничего не говорить твоему мужу и поскорее услать его домой… Ты даже не представляешь, чего мне это стоило. Он весь побагровел от злости, и, надо сказать, у него были на то причины. В общем, я пообещал ему, что займусь поисками и привезу тебя к нему.
