– Тебе бы тоже не помешало быть на похоронах! – холодно бросила она.
– Сегодня у меня был тяжелый пациент!
– А по-моему, сегодня ты весь день заливал за воротник в баре! – презрительным тоном парировала Клелия.
Умберто изменился в лице. Оглядевшись по сторонам, он затолкал ее в гостиную и, убедившись, что их никто не видит, залепил ей пощечину. Клелия ожидала такой реакции, поэтому не стала ничего предпринимать. Выждав пару секунд, она спросила:
– Ну что тебе стоит? Всего-то пару дней. Ты запрещаешь мне принимать гостей, выходить из дому, читать… Дай мне побыть с отцом всего несколько дней.
Тот побагровел от злости, сверкая глазами. Клелия напряглась. Муж закрыл двери гостиной на ключ и стал теснить ее в сторону любимого дивана ее матери. Клелия содрогнулась от ужаса и отвращения. Умберто приспустил штаны, и Клелия едва сдержалась, чтобы не позвать на помощь. Она боялась потревожить отца. Сейчас никто не мог ей помочь.
Умберто приблизился и повалил ее на диван. Задрал юбку, коленом раздвинул ей ноги и грубо вошел, пользуясь ее телом как вещью.
Под тяжестью навалившегося на нее тела Клелия едва не задохнулась. Муж же, не обращая на нее ни капельки внимания, продолжал бормотать непристойности, покусывая то ее шею, то мочку уха.
В ушах Клелии его стоны звучали, как хрипы умирающего. Она старалась не шевелиться, чтобы хоть как-то уменьшить боль. Каждый раз он насиловал не только ее тело, но и душу. Каждый раз она молилась, чтобы все кончилось как можно скорее. Наконец Умберто застонал от удовольствия. Клелия зажмурилась и зарылась лицом в диванные подушки, стараясь прийти в себя от пережитого кошмара. Теплая слезинка скатилась по ее щеке. Безудержная ненависть к человеку, за которого она вышла замуж, переполняла ее сердце.
Когда муж наконец-то вышел, чтобы попрощаться с тестем, Клелия, преодолев отвращение, наскоро привела себя в порядок. Она дала себе слово, что так или иначе, но она покончит с этим замужеством и сбежит от этого чудовища. Она больше не позволит ему держать ее в четырех стенах на этой вилле. Ей с лихвой хватило и месяца мучений. Да она даже руки не подаст этому мерзавцу, изнасиловавшему ее в день похорон.
Низ живота все еще ныл от боли. Если в том будет необходимость, если ее не поддержит отец, она обратится за помощью к самому дуче.
Тихонько отворив дверь гостиной, она выскользнула в коридор, который вел в прихожую и ее прежнюю комнату. Миновав коридор, она заспешила к выходу. Парадный вход после восьми запирали на замок, а черный, выходивший на виа Арно, открывали только в случае необходимости. Увидев, как дверь напротив отворилась, Клелия бросилась к лифту. Из соседней квартиры показалась прачка в сопровождении рассыльного.
– Так мы договорились? Принесешь белье завтра в это же время.
– Хорошо. Но как мне выйти наружу? Парадная-то закрыта.
Прачка тяжело вздохнула.
– Выйдем через черный вход. Пошли пешком, лифт для господ.
И они скрылись в темноте лестничного пролета. Это был отличный шанс незаметно выскользнуть из дому. Клелия нажала кнопку первого этажа.
Когда она спустилась, те двое еще болтали внизу. С решительным видом она кивнула им и отворила дверь, ведущую на виа Арно. Дрожа и спотыкаясь, Клелия добралась до виа Салария, не заметив, как сзади к ней приблизилась чья-то тень.
– Синьора! – раздался мужской голос.
6
Рим, октябрь 1940 года
Виа Салария
Клелия посмотрела на показавшегося из темноты мужчину. Обуявший ее страх тут же улетучился, когда она поняла, что перед ней не Умберто.
– Что вам угодно? – спросила она, стараясь не выказать беспокойства.
– Простите, синьора, вам помочь? – спросил тот, сняв шляпу.
Свет фар проезжавшего автомобиля на мгновение выхватил из темноты кудри Клелии. Казалось, незнакомец с интересом ее рассматривает. Да и Клелия не спускала с него полного тревоги и любопытства взгляда. Вместо того чтобы тотчас же уйти, она стояла на месте как вкопанная. Этот высокий и худой незнакомец, которому было от силы лет тридцать, с острым лицом в обрамлении кудрявых волос, притягивал ее внимание. В темноте Клелия не могла разглядеть оттенка его светлых глаз.
– Нет, благодарю, – наконец ответила она. И заторопилась прочь.
– Вам не стоит ходить в одиночку, синьора. Это небезопасно. Идет война, – обеспокоенно заметил незнакомец.
– Благодарю вас еще раз, но мне не требуется помощь. Я знаю этот район.
– Позвольте все-таки вас проводить, – предложил он.
Клелия покачала головой и попрощалась.
– Скажите хотя бы, как вас зовут! – прокричал он вслед удаляющейся Клелии.
– Нет!
Незнакомец собирался что-то сказать напоследок, но передумал. Надвинув шляпу на глаза, он направился в противоположную сторону, к Вьяле-Реджина-Маргерита. Обернувшись, Клелия увидела, как он исчез за углом. Вслед за ним и она юркнула в темный переулок и прислонилась к стене здания. Впервые за последнее время ей стало легче. И хотя сердце Клелии разрывалось от боли после смерти матери, возможно, именно благодаря охватившему ее отчаянию она решилась уйти от мужа. Она поклялась себе, что никогда к нему больше не вернется. Никогда.
Она больше никому не позволит делать с собой то, что сделал он. Никто больше не посмеет растоптать ее достоинство. Лучше жить впроголодь, но быть хозяйкой собственной судьбы. После такого разочарования ей нужно было выбираться из этой ямы, строить жизнь заново. А сил на это ей не занимать, подумала она, чтобы взбодриться.
Клелия двинулась вперед, вот только куда ей было идти? В кармане не было ни лиры, и как назло очень быстро стемнело. Скорее всего ее уже хватились дома и скоро примутся искать. И хотя Клелия знала родной район как свои пять пальцев, она уже почти жалела, что отвергла помощь галантного незнакомца. Проходя мимо магазина модистки, она на минутку задержалась у витрины. Ей в голову пришла отличная мысль – она знала, куда идти.
– О боже мой, Клелия! Проходи, дорогая! – воскликнула Адель и, пригласив Клелию в гостиную, прикрыла за ними дверь. Девочки еще не легли, и она не хотела, чтобы ее отвлекали. Увидев Клелию на пороге своего дома через несколько часов после похорон, Адель догадалась, что что-то стряслось. Изнеможденное лицо, заплаканные глаза и синяк во всю щеку не оставляли места сомнениям.
– Адель, прости, что потревожила тебя в такое позднее время. Но мне некуда идти, – пробормотала Клелия и залилась слезами.
– Дорогая моя, ты правильно сделала, что пришла… Скажи мне только, кто это сделал? На тебя напали? – спросила Адель.
– Умберто. Это сделал мой муж.
Адель вздохнула и взяла руки Клелии в свои ладони в надежде, что та успокоится.
