– Да ладно, – сказала Инна.
А Олег пробормотал:
– Получилось.
– Что получилось? – спросил я, бешено разворачиваясь к нему. – Поспать и с ума сойти? То есть ничего этого не было?
– Чего именно? – поинтересовался Олег.
– Да всего, блин! Полета, кометы, нити, подвала, будущего, Дениса!
– Интернета и гаджетов, – подсказал Олег.
– Джинсов и китайской стройки вот здесь, – добавила Инна.
– И ментов, – пробормотал я и быстро ощупал сначала голову, потом плечи в поисках шишаков и ссадин, которые накидал мне Жиров.
Только что. Давным-давно. Через тридцать шесть лет.
Ни на голове, ни на плечах не было ничего, кроме тихой памяти о боли.
Я подумал и спросил:
– Как вы думаете, он выжил?
– Ну, вроде там не смертельные раны, и телефон есть, – сказал Олег. – Скорую вызвал, наверное. Выжил, крепкий же мужик.
– Если его полем не накрыло, – напомнил я.
– Мы успели, – очень уверенно сказала Инна. – Я смотрела, у него лицо не менялось и… тазом он не дергал, как этот.
– Этому сладенько пришлось, – подтвердил я, ухмыльнувшись.
– Так ему и надо, – сурово сказала Инна.
– Базара юк, – согласился я.
– Не вздумай только Главному рассказывать, – строго добавила Инна. – Ему неприятно будет.
– Почему? – удивился я, сообразил и сказал: – А-а. О-о!
– Не вздумай, – согласился Олег весомо.
Я опять хмыкнул и спросил:
– А остальное, думаешь, надо рассказывать?
– Конечно, – сказала Инна. – Ну, не сейчас, конечно. После старта, чтобы не сорвать ничего.
Я посмотрел в небо, прищурился, но все равно ничего нового не высмотрел. Но теперь хотя бы уже не боялся.
Я посмотрел на Олега. Он кивнул. Я уточнил:
– А он не рехнется?
– Кто, Главный? – спросил Олег с иронией. – Или Обухов?
Я смущенно поежился и согласился. Инна сказала:
– Задание выполнено, надо отчитаться. А про остальное – тем более. Надо же понять, как мы опять здесь оказались.
– А вот кстати. Про существование в каждой точке полета я понимаю – но с какого фига мы за день до старта отскочили?
– Может, потому что не в корабле были? – предположила Инна. – Или влезли слишком глубоко в струну, вот она нас подальше и забросила. Пусть Обухов разбирается.
Она вдруг закрыла лицо руками и пробормотала:
– Как хорошо, что не в будущее. Я к маме с папой поеду. И к Римке.
– Блин, – сказал Олег, сунулся лицом в колени и глухо повторил: – Блин.
Так я бабушкино письмо прочитать и не успел, подумал я покаянно и сообразил, что теперь-то она мне все, что захочет, и так скажет. Если я спрошу. Если захочу и смогу. А я захочу и смогу.
И тут я с замиранием сердца спросил экипаж о другом:
– А как вы думаете, если не обязательно от старта до финиша получилось вернуться – вдруг и правда еще дальше забросить сможет – в семьдесят пятый там… А?
Инна взяла меня за плечо. Я смотрел на Олега. Олег, помявшись, напомнил:
– Корабля-то нет.
– Новый построим, – сказал я, не отрывая от него умоляющего взгляда.
Олег поскреб голову и отвел глаза.
– Линар, ты же не сможешь их отговорить, чтобы не ехали. Как они тебя такого мелкого послушают?
– Ну тогда я просто с ними попрошусь, – сказал я тихо.
– Ты дурак, что ли? – возмутился Олег.
А Инна молча обняла меня.
Мы посидели немножко, потом я встряхнулся и бодро сказал:
– Да ладно, шучу я. Раз мы здесь, надо здесь все исправлять.
– В смысле? – спросил Олег.
– В прямом. Мы тут единственные, кто знает, что будет. И если нам это не нравится, можем придумать, как этого избежать.
– Как?
– Так вот это и надо придумать.
– А если не получится? – спросила Инна.
– Ну тогда все останется как есть, – сказал я. – Тебе же мороженое там понравилось? Вот все будут жрать мороженое, и радоваться, и не знать, чего чуть было по нашей милости не лишились.
Пока Антон в наших записях не разберется и заново дверцу в космос не откроет, хотел добавить я, но завис, размышляя, получит ли Антон наши записи в новой версии будущего.
– Мороженое в обмен на звезды, – сказала Инна. – Ну да, равноценно. А если наоборот? Союз останется, а ни мороженого не будет, ни звезд.
– Не, так неинтересно, – отрезал я. – Такого мы придумывать не будем.
– Там же как, – сказал Олег медленно. – Меня вот это время вполне устраивает. И то, в котором мы оказались, – ну, нам не повезло просто, а так оно тоже вполне, жить можно. Меня не устраивает то, что было между нашим и их временем. И в этом «между» нас не было. Может, в этом и дело. Может, если мы просто будем всю дорогу вместе со всеми, такой фигни не случится.
– Мы самые важные, – согласился я, ухмыляясь.
– Или просто ферменты, – сказала Инна. – Знаете, микроэлемент, иногда довольно несимпатичный и вонючий, – а без него реакция не идет.
– Силы реакции поднимают голову, – сказал я. – Чур, несимпатичный и вонючий – это не я. Слушайте, а если бы мы сейчас, ну, не мы, а вот те мы, которые ушли десять минут назад, – если бы мы оглянулись и нас увидели, что было бы?
– Не оглянулись бы, – заверил Олег.
– Почему?
– Ну ты же тогда не оглянулся. А это тот самый раз. Он не меняется. Меняется только то, что дальше.
Я поежился и решил про это пока не думать. Инна поправила одеяло на моих плечах и спросила:
– А если мы все переменим, этот… выживет?
– Если все переменим, другой мир будет совершенно, – сказал Олег. – Без предателей и продаж. И этот с ума не сойдет. И того не подстрелит.
– Потому что мы туда не выпадем? – спросила Инна. – Или выпадем, но там все будут готовы нас встретить? Или сами себя встретим?
– А фигли на сей раз не встретили? – проворчал я.
– Потому что это другая ветка реальности, – сказала Инна и принялась объяснять про Брэдбери и бабочку.
Я засмеялся.
– Да ну тебя, – сказала Инна.
– Ветки, струны и нити. Вы нить-то рассмотреть успели?
Сквозь костер тут же продавился багровый мир и пошел трещинами, которые стали падать на меня лезвиями. Я потряс головой. Инна сказала:
