– Мне в туалет надо.
– Давайте, может, начнем, а потом… – стараясь не раздражаться, предложил Иван.
Ольга перебила:
– Начинайте, мы сейчас. Пойдем, Инна, я провожу.
– Да я сама могу, – вяло запротестовала девчонка, но настаивать не стала и проворно выскочила в открытую Ольгой дверь.
Иван цыкнул на пацана, который попытался что-то сказать Обухову, понаблюдал за обоими – забавно, небитый битого успокаивает и готовит к тому, что сдаст сейчас, – и спросил:
– Тамара Моисеевна, давайте предварительно все бумаги заполним. Нет возражений?
Моисеевна по-голубиному дернула головой в разные стороны, пожевала губами и призналась, что возражений нет. Иван посмотрел на Андрея. Андрей, подавив вздох, хлопнул на стол папку, разобрал листы и начал их заполнять, задавая ритуальные вопросы. Обухов и пацан отвечали спокойно и даже как-то расслабленно.
Андрея не оставляло ощущение, что они умудряются переговариваться без слов, жестов и перемигиваний, но это было совсем не его дело. Начальник велел писать – за остальным пусть сам следит.
Дверь открылась, девчонка, не поднимая головы, прошла через кабинет и плюхнулась на свой стул, так и прижимая пакет к животу. Ольга прикрыла дверь, сделала шаг и замерла. Что-то стукнуло. Ольга посмотрела на телефон в своей руке, посмотрела на пол рядом с ножкой стола, за которым сидел Андрей, и осведомилась:
– Кто телефон обронил?
Андрей выгнул шею и увидел угол торчащего из-под стола черного экранчика. Он встал, присел и, пыхтя, попытался выдернуть телефон. Тот скользил и не давался: похоже, нечаянный пинок Ольги вогнал гаджет в щель между полом и кромкой то ли стола, то ли плинтуса.
– Чей? – спросил Андрей, справившись наконец и восстав с телефоном в задранной руке.
Все смотрели равнодушно.
Богато живем, хотел сказать Андрей, но сообразил, спохватился, открыл папку и принялся листать в поисках описи изъятого имущества. Нашел, выхватил взглядом нужную строку, повертел аппарат в руках, обернулся к мелкоте и спросил, переводя взгляд с пацана на девчонку:
– Кто взял? Ты?
Он сверлил взглядом пацана. Тот покосился на Ольгу и усмехнулся с недоумением. Девчонка зыркнула исподлобья и снова скрючилась, приобняв живот. Ольга утомленно сказала:
– Андрей Юрьевич, может, начнем все-таки?
– Это мой телефон, – веско сказал Андрей, для убедительности покачивая зажатым в кулаке гаджетом. – Резервный, в смысле. Ну, из дела, я говорил. Исчез позавчера, а теперь на полу просто так валяется? Ага.
Он уставился в телефон, проверяя что возможно в меню и настройках, и через пару секунд повторил:
– Ага. Пустой, как из магазина, даже предустановленные приложения снесли, но в листе вызовов один номерок остался. Чей, интересно?
Он снова перевел взгляд с пацана на девчонку. Те не дрогнули, но, кажется, напряглись.
– Давайте проверим? – предложил Андрей, помедлил, изучая их лица, и нажал на строчку с номером.
И через секунду пол и стены пошатнулись, а за дверью грохнуло звонко и оглушительно.
Дым без огня
Ольга, кажется, вскрикнула – и спросила:
– Что это?
– Шкаф уронили, – неуверенно сказал Андрей, держа руку с телефоном странно, на отлете, будто чужую.
Иван молча шагнул к двери и распахнул ее. В кабинет ввалился клуб темного удушливого дыма, и тут же, словно только Иванова движения и дожидалась, заорала сирена. Громко и страшно.
Иван захлопнул дверь и развернулся к остальным.
– Американцы напали все-таки, – констатировал мальчик.
– Или нас с Воронежем перепутали, – пробормотал побитый Обухов.
Они, похоже, совсем не боялись. Весело им было.
– Ваша работа? – рявкнул Иван, шагнул к мальчику и сграбастал его за шиворот.
– Ольга Максимовна, гляньте, они меня сейчас вдвоем ногами бить будут, – быстро сказал мальчик тонким голосом.
Он явно был готов к тому, что его будут бить, по рукам и ногам было видно, он прикрываться готовился, как будто детская рука прикроет от удара мужика с ноги, – и так же явно пытался этого не бояться. А вот словишь разок – по-другому отнесешься, подумала Ольга нечаянно. Ее окатило презрением к себе, и она сказала, с трудом проталкивая слова сквозь выматывающую нервы сирену:
– Отставить. Тут явно пожар, эвакуация, выходим спокойно и по порядку. Иван, отпусти его.
В коридоре уже грохотали каблуки и хлопали двери – а ведь только что пустынно было. И наконец раздался мужской голос – вроде Назаряна, кадровика:
– Общая эвакуация, действовать по утвержденному плану. Повторяю, общая эвакуация, личному составу действовать в рамках ответственности.
Иван нехотя выпустил ворот мальчика, снова подошел к двери, взялся за ручку и скомандовал:
– Готовимся, выходим организованной группой, сразу к лестнице и на улицу. Сделайте несколько вдохов и выдохов, потом задержите дыхание, насколько сможете. Ясно? Андрей, этого к себе пристегни. Ольга Максимовна, дети на вас. Тамара Моисеевна, вы быстро идти сможете?
– Не надо его пристегивать! – сказал, растирая помятое горло, мальчик. Он один остался сидеть, остальные стояли.
Иван, не обращая на него внимания, проследил за тем, как Андрей надевает наручник на запястье себе, потом Обухову, и сказал:
– Все готовы? Идем к лестнице, не теряемся, Андрей, ты первый, я замыкаю. Вперед.
И рванул дверь.
Дым в коридоре висел плотной волокнистой массой, похожей на халву. Топот и хлопки в ней звучали жутко. Иван, выпучив глаза, угрожающе промычал сомкнутым ртом на Андрея, и тот рванул вперед, волоча за собой Обухова, который на пороге споткнулся и едва не рухнул. Следом Иван мягко вытолкнул в коридор замешкавшуюся Моисеевну, затем Ольгу, вцепившуюся в ладошки детей.
Глаза сразу залились слезами, слепившими ресницы. Вот и сгинем сейчас, подумала Ольга с мрачным удовлетворением. Лишь бы не в огне, дым, говорят, не так страшно, просто покашлял и уснул, а вот гореть неприятно.
За этими мыслями она не сразу поняла, что не она ведет детей, а они тащат ее хоть и не слишком равномерно, но быстро, так, что каблуки подворачиваются, – и вроде бы в правильную сторону, к лестнице.
Ну да, убедилась она, чуть не потеряв равновесие на верхней ступеньке, ойкнула, глотнув удивительно мерзотного, как от жженых теннисных шариков, дыма, и принялась быстро перебирать трясущимися ногами, боясь поскользнуться, выпустить ладонь мальчика или девочки, открыть глаза, закрыть глаза, вдохнуть, выдохнуть, оглохнуть от неумолкающей сирены и набирающего громкость шума крови в голове – да всего на свете, которого уже давно не существовало и больше уже никогда…
