— Берегитесь свинцового корня, — говорит ей Джуит. — Его шипы могут порвать вам одежду.
Свинцовый корень уже перемахнул через забор, который, наверное, в скором времени рухнет. Сквозь плотную, пушистую, серо-зелёную листву, проглядывают выгоревшие на солнце голубые цветы. Живую изгородь за оградой из проволочной сетки, похоже, подстригали недавно. Надо же, и щеколда не отвалилась. Джуит толкает калитку и придерживает её, чтобы Мэвис Маквиртер прошла, но она отстраняется.
— А что если его жена дома? — молвила она слабым голосом. Джуит качает головой.
— В отличие от Долана, она работает.
— Почему бы мне не подождать в машине? — Мэвис отворачивается и наклоняется к двери машины.
— Я хочу, чтобы вы посмотрели на лицо Долана.
Она оглядывает улицу.
— Его машины здесь нет. — Она делает несколько шагов по обочине. На ней толстый слой сухих листьев перечного дерева. Листья свернулись в трубочки. Они хрустят под красивыми туфлями Мэвис. Она заглядывает за дом. — Гаража я не вижу.
— Кто-нибудь там обязательно будет, — говорит Джуит. — Хэйкоки — народ многочисленный. Сделайте одолжение. Я думаю, вам следует знать о Долане больше, чем то, что с ним вы много смеётесь и что он очень хорош в постели.
Он направляется вперёд по треснувшим цементным плиткам. Трава, которая проросла через трещины, так высока, что тропинка едва видна. Входная дверь на крыльце блестит лаковым покрытием, которое растрескалось и напоминает чешую. Сбоку от двери звонок. Он нажимает кнопку, но никакого звука внутри не слышит. Он слышит музыку.
— И что он вор, — добавляет он, чувствуя, как она стоит в двух шагах позади у ступенек с явной неохотой входить и нервничает.
Он стучит в дверь. Музыка звучит громко. Собака, которая обыкновенно лает на всех и вся, не залаяла. Джуит поворачивает дверную ручку, открывает дверь и заглядывает внутрь.
Вся мебель стоит у стен. Если здесь когда-нибудь и был коврик, то сейчас он отсутствовал. Пол покрывают прямоугольные виниловые пластины. На тронутой ржавчиной металлической подставке стоит телевизор, который оклеен местами отслоившейся и поцарапанной плёнкой под дерево. По телевизору идёт пугающе красивый цветной фильм. Джуит знает, что это за фильм. «Нижинский». В сегодняшней программе этого фильма нет. Если бы сегодня он шёл, Джуит плюнул бы и на «Куин Мэри Тур», и на Мэвис Маквиртер с её перстнем, потому остался бы дома, чтобы его посмотреть. На полке под телевизором он видит ящик, в котором узнаёт видеомагнитофон из рекламного ролика. Всё это он успел охватить взглядом одномоментно.
Но не в этом главная достопримечательность. Вместе с танцором на экране посреди комнаты танцует шестнадцатилетний мальчик. Его абсолютно голое тело покрывает лишь скользкая плёночка пота. Его загар, губы и профиль такие же, как у Билла. Ни тени дурного настроения, но та же дурацкая потливость и тот же здоровый юмор, которые были у Билла десять лет назад. Волосы до плеч, длинные густые ресницы и пустые глаза, устремлённые в никуда. Как у экспонатов на полках в чучельной лавке. Мальчик ростом повыше Билла, но высоким его не назовёшь. Он движется с такой грацией, которая Биллу и не снилась. Дверь открыта, и музыка звучит просто оглушительно.
— Эй! — кричит Джуит. — Лэрри! Можно нам войти?
Бросив испуганный взгляд через плечо, мальчик стремительно выбегает из комнаты. Телевизор продолжает работать. На экране под музыку танцует прекрасный молодой человек. Джуит подходит, садится на корточки, на мгновение застывает, а затем нажимает на кнопку. Комната наполняется благословенной тишиной, экран становится серым, а затем чёрным. На экране остаётся лишь плёнка пыли, на которой остался след. Видно, что по ней проводили руками.
— Одну минуту, мистер Джуит, — эхом доносится откуда-то голос Лэрри. — Будьте там.
Слышится плеск воды. Джуит встаёт. Мэвис Маквиртер всё ещё стоит за порогом. Чтобы чем-нибудь занять руки она закуривает сигарету. Лэрри возвращается в комнату. На нём джинсы и чистая майка. На шее висит полотенце. С волос капает вода. Он смущённо улыбается. Его улыбка красивее, чем у Билла — ровные белоснежные зубы без промежутков.
— Простите, что не сразу услышал вас. — Он поднимает с пола обтягивающие шорты и суёт их под подушку на стуле.
— Мне следовало сперва позвонить, — говорит Джуит, — но я хотел сделать сюрприз твоему отцу. Он дома?
— Дома никого. Просто рай. Первый раз пользуюсь один этим видиком. Я устроился на работу к «Полковнику Сандерсу», но сегодня позвонил им и сказал, что болею.
— Значит, это новая вещь? — спрашивает Джуит. — Извини. Он делает знак Мэвис Маквиртер, и она неуверенно поднимается по ступенькам.
— Мэвис Маквиртер — Лэрри Хэйкок.
Они жмут друг другу руки. Лэрри смущён, но улыбается лучше, чем удалось ей. Её улыбка натужна. Джуит дотрагивается до видеомагнитофона сандалией. — Откуда он взялся?
— Долан купил. Несколько дней назад. И дал нам карманных денег, чтобы мы купили себе каких-нибудь фильмов. Только Ньютон купил самокат. Долан сказал, что выиграл деньги в «Доджер».
— Ты ему поверил?
— Вот жопа, — фыркает Лэрри.
— Извините, — говорит он Мэвис.
— Где он?
— На «Волшебных горках». Он взял туда всех, кроме меня и собаки. Мать на работе. А откуда он взял эти деньги? Вы приехали из-за этих денег, да?
— У миссис Маквиртер пропал перстень, — говорит Джуит.
— Вы дружите с Доланом? — удивлённо спрашивает Лэрри.
Из-под изящного парика Мэвис стекают тонкие струйки пота. Они бегут ручейками по толстому слою её косметики.
— Должно быть, он поднял его, — она плетётся к выходу, чтобы стряхнуть пепел, — положил себе в карман и забыл. Она возвращается с неубедительной улыбкой.
— Я так часто роняю вещи.
— Да, а он так часто их подбирает.
Лэрри смотрит на новый видеомагнитофон.
— Я так и думал, что это какой-нибудь перстень.
Джуит говорит:
— Я обыщу его карманы, хорошо? Или, может быть, ты?
Мгновение Лэрри кажется сбитым с толку, но потом лицо его проясняется.
— Нет ли там закладной квитанции, да?
— Наверное, он решил, — то ли ради мальчика, то ли ради того, чтобы поддержать собственные иллюзии, Мэвис Маквиртер пытается обелить Долана, — что будет разумно сохранить перстень в надёжном месте, пока не представится возможность вернуть его мне.
Лэрри смотрит на неё с жалостью.
— Я сейчас, — говорит он и выходит из комнаты, вытирая волосы полотенцем.
Теперь на видеомагнитофон уставилась Мэвис.
— Вы видите? — оборачивается она от Джуита со слезами на глазах. — Он добрый, разумный и щедрый. В конце концов, он ведь мог истратить эти деньги на себя и ничего не сказать своей семье.
