А бой все набирал и набирал обороты, не желая останавливаться… Удар хлыста и ответный взмах заледеневших кристаллов, в мгновение ока превратившихся из нежных снежинок в колючую "плеть". Еще удар, и новая "плеть", на этот раз широкая и сильная, но по-прежнему гибкая, как кусок ткани, сносит облаченного в черный костюм противника. Временно… Но и такая короткая передышка радовала. Смотреть на Хранителя было страшно, по моему мнению, он "играл" на грани. И грань эта с каждой минутой становилась все тоньше.
Золотые искры хлыстов, серебряный снег… И снова события завертелись в бешеном ритме на волоске от гибели. Раны множились, четэри дымились сквозь прорехи в плотных тканях их одеяний, а Арацельс все больше серел лицом и чаще ошибался в движениях.
Я даже не предполагала, что ослабленный после ранения в шею Хранитель способен на такую активность. Удивил. Но, как это ни прискорбно, состояние его все чаще напоминало о себе, постепенно перетягивая канат предстоящей победы в сторону врагов. Ему следовало сдаться! Наверное… Хотя не факт, что это изменило бы исход драки. Пытавшегося помочь Ринго блондин вышвырнул в сторону камней чуть позже, чем заковал в ледяную крепость меня. Это было мудро с его стороны, потому что зверек только мешался, а я… Я была тем самым призом, ради которого эти четверо бились насмерть. Они периодически пробовали достать меня, но ледяная толщь оставалась равнодушной и к колюще-режущим предметам, и к огню, и к "светящимся лентам" в руках воинов. Возможно, это лишь упрочило их желание убить Арацельса. И… они своего добились.
В тот самый миг, когда Хранитель умудрился сблизиться с очередным противником и всадить в его плечо подобранный с земли нож, предводитель, спокойно наблюдавший сквозь плотную сетку маски за происходящим, швырнул в них какую-то круглую штуковину. Металлическую и шипастую, с коротким черным ремнем, прикрепленным к ней. Кистень или что-то подобное? Не в этом суть. Блондин поймал "подарок" в процессе скользящего движения, когда уклонялся от ответного удара раненого четэри. Если бы времени было чуть больше, возможно все произошло б иначе, но… Арацельс не успел вернуть "игрушку" отправителю. Острые шипы хищно дернулись в его руке и резко вылетели из круглого основания. Я заметила лишь рой сверкнувших лезвий, упорхнувших в стороны со скоростью, слабо уловимой человеческим глазом. А потом я увидела последствия.
Снег плавно опускался вниз, застилая белым ковром бурую землю, а его создатель медленно оседал на заботливо разложенную подстилку. Серый, как пепел, с застывшим в алых глазах желтым огнем. Умирая, он смотрел на меня, двое уцелевших воинов не приближались к Хранителю, третий уже лежал рядом, прошитый зубастыми наконечниками насквозь… так же, как и Арацельс. Одежда на Хранителе затягивалась быстро, чего нельзя было сказать о ранах. Наискось пробитая грудная клетка, плечо, рука и шея… Этого оказалось достаточно, чтобы добить измученного получеловека-полудемона и разрушить чары, наведенные им на меня. Достаточно, чтобы разорвать на куски мою душу и похоронить в огне невосполнимой потери ее большую часть. Достаточно, чтобы свести с ума метнувшегося к мертвецу Ринго, которого, после моего отчаянного вопля, убивать не стали. Один из четэри накинул на взбесившегося малыша светящиеся путы и, добившись болевым шоком его обморока, засунул обмякшего зверька в привязанный к седлу мешок.
Меня вырубать не пытались, хоть и держали наготове свои странные хлысты. Впрочем, я и не сопротивлялась. Даже не бросилась к лежащему на кровавом снегу телу жениха. Просто не было сил. В тот самый миг, когда рухнул мой ледяной круг, и я осознала, что Арацельс погиб, они покинули меня, заставив упасть на колени посреди сверкающих на солнце осколков. Я не дергалась, когда чужие руки закутывали мою фигуру в теплую ткань балахона, лишь в процессе передачи меня предводителю попыталась вырваться. Больше инстинктивно, чем осознанно. Но была тут же перехвачена сильными мужскими руками. Нет, ручищами. Большими… как у Смерти.
Жаль, что его здесь не было. Ведь все могло бы… нет! Пустые надежды, пора смириться с тем, что блондин умер и ничего уже нельзя изменить. А я… а я пока живу, вот только жить мне почему-то совсем не хочется. Может, это и хорошо, что меня взяли в плен. Авось добьют, чтоб не мучилась. Потом.
Картинки недавнего прошлого таяли в черном мраке болезненного сна. Из-под ресниц скатилась одинокая слеза, а поселившаяся в душе пустота внезапно расцвела такими тоскливыми мотивами, что захотелось умереть не потом, а немедленно. Прямо сейчас… во сне. В тяжелом сне так сильно похожем на беспамятство.
Голова моя прислонилась к груди предводителя, руки, ранее прижатые к сердцу, опали вдоль тела. Последнее, что я помню, была странная фраза на непонятном мне языке, произнесенная неожиданно мягким и ласковым голосом.
* * *
— Мгм… перестараласссь, — проговорила одетая в белое женщина, застыв напротив лежащего в луже крови мужчины. Его длинные волосы напоминали багряные сосульки. Заляпанное алыми брызгами лицо не выражало никаких эмоций, а широко распахнутые глаза, казалось, остекленели. Склонившись к мертвецу, Эра прищурилась, изучая красно-желтые радужки. — Глупец! Даже в драке пытался удержать контроль над ночной сущщщностью. Ну, почему же ты таким упрямым уродился, а, сын мой? — она вздохнула, опускаясь на корточки, и осторожно провела полупрозрачной рукой над грудной клеткой погибшего. — Одна, две… сссемь. О! Девять? И три по самым уязвимым местам. Ну, ничего сссебе! Это кто же такой шустрый оказался, что сумел оставить в тебе за раз такое количество дырок, дорогой? — очередной длинный пас — и восторженно присвистнув, Хозяйка Карнаэла радостно провозгласила: — Отравленные лезвия, какая изумительная пакосссть! Ты оценил ее, Арацельс? — Хранитель не ответил, продолжая смотреть невидящим взором в небо. — Я, конечно, рассчитывала на менее жесткие условия, но и этот вариант неплох, — губы говорившей растянулись в довольной улыбке, а раскосые глаза на бледном лице полыхнули синим огнем азарта. — А, может, даже хорошшш… все зависит от твоего поведения, мальчик.
По тонким пальцам женщины побежали золотые искорки, они скользили под кожей, замирали в ногтях, и снова бежали по руке, не стремясь выскочить на поверхность. От ладоней ее, легко дотрагивающихся до одежды Хранителя, шло мягкое свечение. Черная ткань в местах прикосновений таяла, открывая пробитую насквозь грудь.
— Какое жестокое разочарование, не так ли? Ты снова не смог защщщитить ту, за кого взял ответственность. Сначала мать, теперь невессста. Ты помнишь тот день, когда мы с тобой встретились впервые? Маленький мальчик, выжившшший после налета на родной дом. Какая груссстная история, — сотканная из тумана рука смахнула несуществующую слезу с щеки, после чего вернулась к прерванному занятию. — А Катерина… такой неожиданный подарок для тебя. Ты знаешшшь, она умудрилась активировать Заветный Дар до свадебной церемонии. Уникальная Арэ! Красссавица. И вкусная, небось? А? Ладно-ладно, можешь не отвечать, я и так всссе знаю, — милостиво разрешила Эра, на что покойник, естественно, промолчал. — И что за судьба теперь ожидает бедняжку в плену у четэри? Ее сделают рабыней? Это в лучшшшем случае, а в худшем? Конечно-конечно, ее душу запрут в неореновый* кристалл и будут продавать в зависимости от чистоты товара коллекционерам. Думаю, душшшша твоей Арэ дорого стоит, а ты как сссчитаешшшь? — возмущенное колыхание воздуха в изголовье мертвеца было ей ответом. — Спокойно… спокойно, мальчик… у тебя будет шанс все исправить. Единственный шшшанссс. — Эра усмехнулась, посмотрев перед собой, туда, где за головой убитого замер, словно прикованный к месту, бесплотный призрак Хранителя. Невидимый для других, но только не для нее. — Ты, наверное, не понимаешь, сын мой, почему до сих пор находишься возле своего мертвого тела, а не спешишь возродиться в ребенке этого мира? Все просссто: твой кораг пока не покинул вашу общую оболочку, он цепляется за любую возможность остаться в ней, чтобы не возвращаться в контейнер-ловушку, к которой был привязан его дух самим Создателем. И знаешь, если ты все-таки решишь отвергнуть мое щедрое предложение, Арацельс, я, пожалуй, окончательно разорву сссвязующие вас нити и подарю демону честно заработанный "мешок с костями". Он заслужил. Столько лет терпеть такого зануду, как ты, это ж не каждый выдержит! Памятник надо бедняжке-корагу поставить, и добавить к нему ежедневный рацион из эмоций юных девушек!
