Ну-ну, вперед и с песней. Добрый "дедушка Мороз" запер ее на ключ. А я то, глупая, и забыла. Зря самоотверженно билась об стол, желая удержать полусонного "наркомана" от очередной травяной "дозы".
Расслабившись, снова сунула нос в тетрадь, желая узнать, что за птица эта бледнолицая дама в розах и слезах? Начало меня заинтриговало и очень. Было в нем какое-то завуалированное сообщение. Разгадать его сразу я не смогла, но неприятный холодок по спине ощутила. Глаза быстро нашли нужную строчку, и губы едва заметно шевельнулись, прошептав:
— Лепестками покрыт белоснежный наряд.
Бум! Бум-бум-бум! — глухие удары, доносящиеся от двери, отвлекли мое внимание. Взглянув на источник шума, я села, подперла щеку рукой и задумалась… о жизни такой непростой. Особенно для ушастых любителей "растительности".
— Бум! — со всего размаха врезавшись головой в дверь, Ринго отошел, потряс пострадавшей частью тела и снова ринулся на таран. — Бум, бум!
Такими темпами эта умная зверушка заработает себе сотрясение мозга и станет… не умной зверушкой. Хотя сейчас я в умственных способностях малыша сильно сомневалась.
— Бум-бум-бум! — постучался лбом слегка (явно не до конца, раз продолжает) проснувшийся "обморок" и радостно заскреб когтями по двери.
Мелькнули тонкие нити потревоженной печати. Твою ж мать! Арацельс сказал ведь, что ее можно отключить лишь с той стороны, с которой активировали. Но он не упоминал, что это сделать могу не только я.
Мимоходом взглянув на белую точку символа Карнаэла, я принялась торопливо выбираться из-за стола. Спешка скорости не прибавила, чего нельзя было сказать о Ринго. Видимо, с пробуждением сознание все ж таки посетило его дурную башку, потому что он оставил попытки проломить ею дорогу к "светлому будущему", а вместо этого принялся шустро карабкаться по косяку к замочной скважине.
Когда я добежала, мелкий взломщик успел не только открыть дверь, но и выскользнуть в коридор. Не когти, а набор отмычек! А еще этот вредитель разорвал своей выходкой магическую печать. И как, интересно, такая хрупкая штуковина должна была защищать меня ночью?
Белое пятно на запястье уменьшилось до пары миллиметров. Скоро уже… угу. Скоро я прочувствую всю прелесть своего положения в гордом одиночестве с открытой дверью (ключ мне Хранитель, естественно, не оставил) и без печати. Восхитительно! Я влипла? Да-ааа!!! Или… нет? Голова соображала на пределе своих возможностей. Что там говорил Арацельс про печать? Именно. Вдох-выдох, я спокойна, собрана и… снова спокойна. Плевать на дверь. Надо просто сосредоточиться и повторно активировать печать. Без присмотра блондина… ну и что? Я же умею это делать, значит, все получится.
Подойдя к выходу, решительно распахнула полуприкрытую дверь и принялась чертить дрожащими пальцами левой руки (той, где был знак) семиугольную фигуру между косяками. Если Ринго охота шляться по коридорам в это время условных суток — пусть. А меня достаточно настращали, чтобы я сидела и не высовывалась до утра. Хорошо наслаждаться экскурсией, когда рядом есть те, кто о тебе заботятся. А на самостоятельные вылазки в мрачные коридоры Карнаэла я не подписывалась.
Линия, перпендикуляр… главное не перепутать. Окружность и еще одна, словно рисуешь в воздухе бублик. А потом…
— Виииииииииии-виииииии-иииииии…
Рука дрогнула, сбившись. Зарождавшийся узор полупрозрачной паутинки рассыпался, не успев окрепнуть. Дьявол! Да что его там… режут, что ли? Выругавшись, начала чертить невидимые линии заново. А на душе стало совсем паршиво. Так паршиво, что, сделав пару движений, я плюнула и снова выругалась, поминая нехорошими словами ушастую тварь, его хозяина и одного грустно-печального "теленка", которому завтра переломаю все рога. И пусть у него их нет, все равно переломаю, хоть что-нибудь… если доживу. Зря я не уточнила, почему Эсса седая и со шрамами? Есть почва для размышлений, ага. Как раз самое время задуматься.
— И-и-и… — словно захлебывающийся рыданиями детеныш, всхлипнул Ринго где-то в глубине коридора. — Иииииииииииии… — Донесся его жалобный голос, заставив мое сердце болезненно сжаться.
— Нет. Не пойду туда, не пойду! Ни за что и никогда не пойду туда ночью, — высунувшись за дверь, бормотала я.
— Виииии, — неслось из-за поворота в ближайший тоннель.
Застрял он там, что ли? Или "траву" не дают? Ууууууу, гадство! Что же делать-то?
— Ринго! — крикнула я негромко, в ответ снова жалобно запищали, не делая попыток явиться на зов. — Иди сюда, малыш. Я тебе шоколадку дам, за ушком почешу, песенку спою колыбельную и вином с кружки напою. А? Рииииинго.
— Вииииииииии, — грустно откликнулся из-за поворота мой непутевый собеседник.
— Ну и как хочешь! — разозлилась я, вновь обратившись к печати. Ночь еще не наступила, но минут через двадцать-тридцать будет тут как тут. А в этом чудном местечке и днем все не слава богу.
Я чертила, сбежавший ушастик молчал. Подозрительно долго молчал. Нервы мои натягивались с той же скоростью, что и нити магической "паутины". Последняя не должна была лопаться по идее, а что делать с первыми? И когда я только успела так привязаться к большеглазому паразиту, из-за которого теперь под угрозой моя безопасность? Да и его тоже.
— Ринго?! — не выдержав, крикнула в пустоту коридора.
Тишина.
— Рииинго?!
Ноль эмоций.
Я. Туда. Не. Пойду.
Или пойду?
Ну, да. И будет все, как в западных ужастиках. У вас темно, безлюдно, страшно и раздается холодящий душу вой… Значит, мы идем к вам!
Ага, щазззззз. Не пойду! Я же не дура.
Рука моя принялась по памяти дорисовывать печать и успела воспроизвести целых три фигуры, когда раздался тот самый холодящий душу вой… тьфу ты, писк! Такой жалобный и протяжный, что у меня не только руки, но и душа похолодела. И какая скотина издевается над бедным животным?
Еще ведь не почернел до конца символ на запястье, значит… можно рискнуть.
К столу я шла быстро, а ругалась тихо, но изобретательно. Схватив подаренный Арацельсом нож, выскочила за дверь, в очередной раз убедившись, что до ночи еще есть время.
— Ринго? — на мой негромкий голос ответили очередным жалобным писком из-за угла. — Я иду малыш. Иду… Иду, тварька длинноухая… их-то я тебе и откручу, когда поймаю.
Освещенный факелами коридор был пуст и бесстрастен, как и положено каменному тоннелю. Я старалась ступать осторожно, чтобы не стучать каблуками. Черт знает, кто там за поворотом. Не ночь, ну и что? Зверек же не возвращается. В голове теснились мрачные мысли, общий смысл которых сводился примерно к следующему:
"Я дура? Да, я дура… причем полная! А когда достану этого мелкого гаденыша и вернусь в каэру, стану к тому же дурой с садистскими наклонностями. Надеюсь, Его Беловолосое Величество меня потом не сделает ко всему прочему еще и мертвой… дурой. Хотя… как там говорил у Булгакова товарищ Шариков? "В очередь, сукины дети! В очередь!"
