Времени совершенно не оставалось.
«И ведь ее еще найти надо…» — решение было принято и обсуждению не подлежало.
— Пика вытолкала меня на улицу, — убитым голосом сказал Алекс. — Швырнула в толпу… Там был нюхач…
«Да сколько же у них нюхачей? — оторопело подумала Лиса. — Они что, со всей Европы их собрали?»
— Пика ударила «ртутью».
«От безвыходности… Только от безвыходности. Господи!»
— Дальше!
— У них… там… какой-то прибор… Меня, как кипятком обварило…
«Значит, американцы действительно продвинулись», — отметила Лиса.
— Но ты ушел? — спросила она вслух.
— Да, — кивнул Матрос и шмыгнул носом. — Пика закричала, потом упала… Я в стороне был… Меня не парализовало… только левую руку немного…
— Где ты сейчас?
— В канализации… Я люк нашел, ну и…
«Сукин сын!»
— Никто не видел? — уточнила она.
— Нет, — помотал головой Алекс. — Во дворе. И это… Закрылся.
— Далеко ушел?
— Не знаю, — пожал он плечами. — Наверное.
— Иди дальше! — приказала она. Решение было принято, теперь оставалось только действовать. — Иди дальше! Из-под земли не выходи. Сутки, двое, сколько сможешь. В эфир не суйся! Сиди, как мышка! Ты меня понял?
— Понял. А потом?
— Потом вылезай и добирайся в Цюрих.
«Там будет Черт. Если догадается подождать».
— Деньги у тебя есть?
— Да, — слезы продолжали течь из его глаз, но, кажется, он ее понимал.
— Встречаемся в Цюрихе, — она не была уверена, что доживет до Цюриха, но чем черт не шутит, когда бог спит? Да и Черт, может быть, подождет. — На том же месте, в тот же час. Ты помнишь?
— Помню.
— Хорошо, — кивнула Лиса. — Всю следующую неделю. Каждый день. Понял?
— Да, — теперь его успокаивали уже не ее окрики, а деловой тон и перспектива на счастливый исход.
— Если никто не придет, — сказала Лиса, как можно более равнодушным тоном. — Свяжись с Норбертом и уходи к нему.
— Ты…?
— Всяко бывает, — пожала она плечами. — Импровизация, сам должен понимать.
— Понимаю.
— Вот и славно, — холодно улыбнулась Лиса. — Развесь «объявления» о провале и возвращайся в канализацию. Иди!
Еще секунду он стоял перед ней, как будто не понимая, что теперь должен делать.
— Матрос, — сердце сжималось от тоски и гнева, но она была искренна сейчас, как, впрочем, и всегда. — Ты должен выжить. Хоть кто-нибудь должен выжить. Иди!
И она рывком вернулась в свое спящее в гостинице тело. Была половина первого ночи. А в три, Лиса была уже около здания центрального управления Бундескриминальамт по Баварии. Мюнхенская штаб-квартира полиции была похожа на неприступную крепость. Бетон, броневая сталь, колючая проволока, зубы дракона и огромное количество датчиков всех типов. Хороша крепость, ничего не скажешь. И ведь за спиной Лисы не стояли полки чудо богатырей генералиссимуса Суворова. Она была одна и шла на дело без подготовки, на чистой импровизации. Но экспромт не получился…
… Как говорил Старик — моложавый подтянутый дядька, который до подполья успел сделать неслабую карьеру в спецназе ГРУ — удаются только те операции, в основе которых лежит тщательное планирование. И то не всегда…
Еще секунду Лиса смотрела на свой новый облик, отразившийся в старом зеркале, потом вернулась к столу и села напротив Георга, терпеливо ожидавшего ее возвращения с новой порцией коньяка.
— Что-то не так? — спросил он.
— Все так, — медленно ответила Лиса и отхлебнула горячего кофе. — Шедевр! — сказала она через мгновение и через силу улыбнулась. Георг был ни в чем не виноват, и ведь кофе действительно хорош.
— Но, говорят, совсем не такой, какой был у Гурга, — ответно улыбнулся ресторатор.
— Возможно, — пожала плечами Лиса и усмехнулась, представив, как выглядит этот простой жест с ее новыми плечами и грудью. — Если честно, то я уже и не помню, какой у него был кофе. Помню только, что замечательный.
— Вы давно здесь? — спросила она, сделав еще один глоток.
— Первый день, — Георг уже не улыбался, он смотрел на Лису и ждал…
Чего?
«Первый день, — повторила она за ним мысленно. — Первый день… Сигнал?»
Лиса взяла в руку бокал, понюхала и немного отпила.
— Георг, — сказала она, возвратив бокал на стол. — Это очень хорошо, что кофейня Гурга снова открыта. И если, — Лиса посмотрела Георгу в глаза и чуть кивнула, отмечая важность тех слов, которые намеревалась произнести. — Если вдруг сюда когда-нибудь придет… ну, скажем, племянник старика Иакова, передайте ему, что Дебора («Господи! Откуда это? Почему?») будет помнить ту музыку до конца.
Георг не удивился.
«А чего ты ожидала?»
— Хорошо, — кивнул он. — Если кто-то такой здесь появится, я передам.
8
— Странно, — сказал Кайданов, прислушиваясь к эфиру. — Такое ощущение, что что-то происходит. Ты ничего…?
— Нет, — Рэйчел смотрела на него озабоченно. Она явно ничего «не слышала». — Ты уверен?
— Да, в том-то и дело, — раздраженно бросил он. От напряжения его пробил пот и снова, как накануне, сдавило виски, но «ощущение» лежало за границей осознания или, скорее всего, на самой его границе. С одной стороны, что-то, вроде бы, есть, но в тоже время и «зубами не ухватишь».
«Может быть, где-то далеко?» — это была вполне правдоподобная версия. Все-таки он, как и любой другой, имел свой предел. Далеко, но не бесконечно. Могло статься, что там, за границей его возможностей, кто-то, и в самом деле, взялся серьезно волхвовать, но Кайданов этого неизвестного волшебника практически не доставал. Слишком далеко… Однако что-то мешало принять эту вполне здравую гипотезу.
«Это недалеко, — понял он вдруг. — Это здесь, в Мюнхене, но я его почему-то не слышу».
«Не слышу, не чую… или нет, чуять-то как раз чую, но не могу ухватить».
— Я его чую, — сказал он вслух. — Это где-то рядом, но не захватываю. И ты не чувствуешь, и Зигфрид…, — он повел подбородком в сторону стены, за которой спал, сдавший дежурство хозяин явочной квартиры. — Но и я с ума не сошел, я его действительно чую.
Они «вернулись» из Города всего сорок минут назад. Выслушали отчет Зигфрида о случившемся здесь светопреставлении, когда в первом часу ночи кто-то что-то колдонул, правда очень коротко, хотя и сильно, и совсем недалеко от точки, а потом, уже совсем недавно, максимум час назад, где-то на юго-западе разыгрался настоящий бой, длившийся минут десять-пятнадцать. Точнее он сказать не мог, потому что сначала его неслабо приложило целой чередой очень сильных откатов, а потом «облагодетельствовало» так, что он чуть не помер от счастья. Впрочем, и сами они, пребывая в Городе и оставаясь, следовательно, нечувствительными к тому, что творится вокруг их брошенных на произвол судьбы тел, вернувшись к действительности и выслушав рассказ Зигфрида, вполне оценили масштаб произошедшего по тому, сколько живи приняли их организмы. Судя по всему, кто-то — скорее всего их было несколько — устроил в городе настоящий Армагеддон.
