– Ерунда какая-то. Это не сработает, – ответил Эбенизер. – Вы не заставите монстра плясать под свою дудку.
– Хорошо, тогда мне в голову только что пришла ещё одна потрясная…
– Очень рад, но не уверен, что хочу провести последний день на земле, выслушивая твои безумные идеи. Давай уже спустимся и позавтракаем.
Но сказать было проще, чем сделать. Эбенизер потратил добрых двадцать минут на то, чтобы встать с кровати, и ещё тридцать – на то, чтобы доползти до ванной. Сил почистить зубы у него уже не осталось, и Бетани пришлось выдавливать пасту ему прямо в рот.
Покончив с умыванием, Эбенизер пополз дальше. С помощью Бетани он кое-как добрался до кухни, где буквально на последнем издыхании рухнул на стул.
– Что будешь есть? – спросила Бетани.
Ответить на этот вопрос оказалось на удивление непросто, ведь речь шла о его последнем завтраке на земле. Как тут определиться? У Эбенизера голова закружилась от волнения. Хочет ли он кашу? Или следует отдать предпочтение круассану? А может, пуститься во все тяжкие и побаловать себя жареным стейком из лосося?
Эбенизер так глубоко задумался, что Бетани сама приняла решение. Она поставила перед ним тарелку с сэндвичами с отбивными из маффинов и чашку пурпурного чая. Не таким Эбенизер представлял свой предсмертный завтрак, но прежде, чем он успел пожаловаться, в кухне раздался крайне неприятный звук.
Монстр звонил в колокольчик.
Эбенизер с Бетани слегка побледнели и сделали вид, что ничего не слышат, но это не помогло. В конце концов, Эбенизер пятьсот с лишним лет занимался тем, что отзывался на каждый звон зловещего колокольчика. А Бетани просто не могла не обращать внимания на существо, которое намеревалось в ближайшем будущем сожрать её заживо.
Колокольчик не унимался.
Сердце Эбенизера отчаянно колотилось, на морщинистом лбу выступили капли пота. Бетани прикусила губу, чтобы не заорать от ужаса. Больше всего на свете им обоим хотелось, чтобы колокольчик замолчал.
Через десять невыносимо долгих минут в кухне наконец воцарилась тишина. Но стало только хуже. Теперь Эбенизер с Бетани терзались догадками, что ужасного замыслил монстр.
– Интересно, что он сейчас делает? – спросила Бетани.
– Планирует следующий шаг, – ответил Эбенизер.
Они ждали, что колокольчик зазвонит снова. Но он молчал.
– Думаю, это хороший знак, – предположила Бетани, хотя сама себе не верила.
– Да, скорее всего, – сказал Эбенизер, прекрасно понимая, что это не так.
Он откусил от сэндвича. Теперь монстр занимал всего мысли Эбенизера, и беспокоиться о вкусе отбивной из маффина Эбенизеру было некогда.
– Может, он застрял на чердаке? – спросила Бетани.
– Не исключено, – кивнул Эбенизер. – Или…
Их снова прервали, но на сей раз звук раздавался в соседней комнате и был куда более раздражающим. Рояль, который Эбенизер выпросил у монстра, чтобы поставить перед окном в гостиной на зависть соседям, вдруг сам начал играть. Громко и даже без намёка на мелодию – будто по клавишам бегала туда-сюда невидимая кошка.
Бетани с Эбенизером озадаченно переглянулись, а потом кинулись к инструменту. Чем ближе они подходили, тем громче и яростнее играла музыка. Чёрно-белые клавиши словно ожили.
– Что происходит? – спросила Бетани.
– Это всё монстр, – ответил Эбенизер. – Наверное, у него есть власть над вещами, которые он создал.
И будто в подтверждение его слов, рояль оторвал ножки от пола и пошёл. Оставляя глубокие царапины на паркете, он неумолимо надвигался на Бетани и Эбенизера. Рояль шагал медленно, раскачиваясь из стороны в сторону, но всё равно внушал им ужас.
Эбенизер с Бетани торопливо отступили на кухню, но там их тоже поджидал неприятный сюрприз. Чайники и чашки, прежде смирно стоявшие в буфете, вдруг сорвались с места и замелькали в воздухе, время от времени врезаясь в стены и осыпая осколками всё вокруг.
Холодильники тоже словно взбесились. Хлопая дверцами, они принялись с рёвом швыряться своим содержимым. Особенно упорствовали холодильники с десертами. Им удалось несколько раз сбить Бетани с ног метко брошенными суфле.
– Надо сматываться! – завопила она, хотя это и так было понятно.
К несчастью, рояль догадался об их планах и успел доковылять до двери, чтобы перекрыть Эбенизеру и Бетани путь к свободе. Холодильники с десертами тоже не теряли времени даром и перегородили остальные выходы из дома.
– Скорее, помоги мне попасть в каминную, – попросил Эбенизер. Голос его был едва слышным от усталости.
Дорога в комнату с камином далась им непросто. На каждом шагу Эбенизеру и Бетани приходилось уворачиваться от летающих чашек, тарелок и прочей утвари. Едва они выбрались из кухни, Эбенизер захлопнул дверь, а Бетани подтащила стол и кресло, чтобы надёжно забаррикадироваться.
– С чего ты взял, что здесь мы будем в безопасности? – спросила Бетани.
Эбенизер слишком вымотался, чтобы стоять. С протяжным горестным стоном он упал на диван, и глаза его начали закрываться.
– Эбенизер, не спи! – прикрикнула на него Бетани.
– Поверь мне, тут безопаснее, чем где-либо в доме, – прохрипел, задыхаясь, Эбенизер. – Здесь нет почти ничего, извергнутого монстром. Мебель я покупал на деньги из его желудка. Правда, от пары вещиц всё-таки придётся избавиться.
Под «парой вещиц» он подразумевал набор снежных шариков, скамеечку для ног, висевший на двери халат, цветочный горшок без цветов и настольную игру с кубиками и фишками. Бетани быстро запихнула всё перечисленное в сундук, который стоял в углу, и успела повернуть ключ в замке как раз, когда вещи зашевелились.
– Отлично. Думаю, это всё, – сказал Эбенизер.
Ему не помешало бы подумать получше, поскольку в следующий миг самовольно включился телевизор. Он был закреплён слишком высоко на стене, и Бетани не могла до него дотянуться. А сердце Эбенизера билось так быстро, что ему ничего не оставалось, кроме как сидеть на диване.
Сперва они подумали, что телевизор не представляет опасности. Тем более что он всего-навсего начал показывать мультфильм про шляпу, раскрывавшую преступления, и коварный злодейский шарф.
– О, мне нравится этот мультик! – воскликнула Бетани.
Но картинка вдруг стала серой, потом зарябила – и во время заключительной схватки шляпы с шарфом на экране возникли три чёрных пылающих яростью глаза.
– А вот это мне совсем не нравится, – пробормотала Бетани.
