— Заболела? Что с ней? Может приехать сейчас?
Уже начинаю жалеть, что рассказал ей.
— Простуда. Сейчас ей лучше, — стараюсь успокоить подругу. — Мы вызывали врачей, лекарства я купил, поэтому…
— Дерек… — тон ее голоса, какой‑то странный, — вы… ты… врачи… — запинается.
— Мари, сконцентрируйся и составь предложение. Я тебя не понимаю, — провожу рукой по лицу. Как же я устал. Девушки — машины по выкачиванию энергии.
— Вы все‑таки познакомились? — медленно проговаривает Мари.
Вспоминаю наше сегодняшнее знакомство с Мией. Все синяки и царапины начинают ныть, подтверждая, что все это было на самом деле.
— Можно и так сказать…
— Дерек, надеюсь, ты вел себя, как и обещал, и…
А вот это перебор. Мари защищает ее, не зная, что эта девчонка представляет из себя на самом деле.
— Да она… — мерзкий привкус на языке не дает мне закончить. Я что пятилетняя девочка, чтобы жаловаться? — Мари, все хорошо, тебе не о чем волноваться. Прости, мне нужно идти.
— Да, конечно. Дерек, спасибо, что позаботился о ней, — произносит Мари ласково.
Вижу маленькое заплаканное личико с огромными грустными серыми глазами, в которых явно читается благодарность.
— Не нужно благодарить меня. Так бы каждый поступил, — отмахиваюсь, встряхивая головой, чтобы прогнать видение.
— Ладно, — слышу в голосе улыбку. — Увидимся завтра.
— Может быть, я работаю часов до восьми.
— Ох, ясно… — практически слышу, как мысли Мари кружатся в голове. — Ну пока, — прощается поспешно и с какой‑то чересчур веселой интонацией.
— Пока, — отвечаю я, но в трубке уже слышатся короткие гудки.
Ну и что это было в конце? Что она задумала? Надеюсь не… О нет! Это невозможно. Я и Мия? Это ее так воодушевило? Бред. Этого точно не будет. Никогда! Максимум, что между нами будет, так это дружба. Это в принципе мой максимум.
Стою возле двери минут пять и не решаюсь войти. Молоко уже скоро остынет, а я все торможу. Черт. Здоровый мужик, а боюсь девчонки в три раза меньше себя. Не то чтобы прям боюсь, конечно. Просто… Не знаю что делать.
В последний раз я себя так беспомощно чувствовал, когда Мари болела ангиной, лет семь назад. Крис отправился за лекарствами, оставив меня приглядеть за ней. Я готов был душу продать, чтобы не видеть, как она мучается. Боль близких людей всегда хочется принять на себя.
Это я о Мари, не о Мие, конечно…
Вхожу в комнату и оставляю дверь открытой, чтобы не было так темно. Опускаюсь рядом с кроватью на корточки и смотрю на спящую девушку. А она милая. Словно фарфоровая куколка. Вздернутый носик и маленькие пухлые губки. Темные ресницы выделяются на фоне бледной кожи и светлых волос. Глаза закрыты, но я помню какого они цвета. Жидкое серебро.
Мия морщит нос под моим пристальным взглядом. Прихожу в себя, отклоняясь от девушки. Ну и что это было?
— Мия, — зову я тихо, боясь напугать. — Мия, нужно выпить лекарства, — осторожно провожу пальцами по ее лбу, убирая прилипшую прядь. Фиолетовый? Что за дуреха?
Мия распахивает глаза и, втягивая в себя слишком много воздуха, начинает кашлять.
— Прости, — отодвигаюсь от нее еще дальше, — я не хотел напугать тебя.
Успокаиваясь, Мия снова поднимает на меня взгляд, но уже без страха и паники.
— Нужно измерить температуру. И вот… — протягиваю стакан, — молоко, мед и сливочное масло. Помогает от боли в горле.
Ее глаза начинают блестеть от слез, и мне самому становиться немного больно. Но это какая‑то приятная боль.
— Так, — креплю электронный градусник к ее лбу, — пей давай. Потом еще раз сироп и снова можешь спать.
Мия делает несколько глотков и улыбается, качая головой.
— Не думала, что после нашей драки, ты станешь так заботиться обо мне, — тихо произносит она.
— А я не думал, что ты знаешь столько слов, — усмехаюсь. — И чтобы ты знала, я профессиональный боксер, так что утренний инцидент нельзя назвать настоящей дракой.
— Я бы не стала называть себя профессионалом, после такого позорного проигрыша, — прячет улыбку в стакане, но ямочка на левой щеке выдает ее.
А Мия остра на словцо. Удивительно для девушки, которая… Обычно молчит.
— Так значит, ты говоришь, — этот факт никак не хочет укладываться в моих мыслях. Она говорит, но скрывает это. Зачем?
Мия сразу меняется в лице. Стискивает челюсть и сводит брови к переносице. Становится напряженной и серьезной. Она коротко кивает, смотря мне прямо в глаза.
— Почему тогда… — останавливаюсь. Да какого черта я творю? — Прости. Это не мое дело, верно? — снимаю градусник и забираю пустой стакан из ее рук. — Отлично. Температура почти спала, — смотрю на маленький горящий экран. — Теперь выпей сироп и ложись дальше спать. Завтра будет уже гораздо лучше.
Еще раз кивает, опуская глаза. Ну и что это? Только что была серьезной и уверенной, а теперь выглядит расстроенной и несчастной.
— Мия, — стараюсь подобрать правильные слова. — Я не осуждаю тебя. Это твоя жизнь. Никто не вправе указывать, как тебе ее жить, — встаю и направляюсь к выходу. Чувство беспокойства за эту маленькую девочку железной цепью охватывает горло. Оборачиваюсь, останавливаясь возле двери. — Если что, я дома. Будет что нужно, зови. Спокойной ночи.
— Спасибо, Дерек. Спокойной ночи, — нежный мягкий голос сейчас приправлен хрипотцой, но все равно отзывается эхом внутри меня. Странная девушка, странная реакция, странные чувства…
Глава 6
Мия
Громкий топот. Хлопок двери. Не самые приятные утренние звуки. Почему я не могу просыпаться под пение птиц или скрипку? Хотя… Птичек я бы пристрелила, а скрипача придушила. Но с медведем, который ходит по квартире, мне вряд ли удастся справиться.
Да что там он там делает? Ремонт? Здесь вообще‑то люди спят.
Открывается дверь в комнату и, распахнув глаза, вижу наполовину обнаженного Дерека. Какого…
— Прости, я не хотел будить тебя, — раскачивается на носочках, заводя руки за спину. — Ну… на самом деле хотел… — кривит губы, будто ему неловко, но озорной взгляд выглядит куда правдоподобнее.
Приподнимаюсь, а рука сама тянется к подушке. Хватаю ее за угол и готовлюсь атаковать вторженца. Чего он здесь забыл с утра пораньше, еще и в таком виде?
— Воу, Мия… — выставляет руки вперед, — мы же вчера покончили с этим. Мир, дружба, все дела, — сжимаю край подушки еще сильнее. — Эй, ты меня по яйцам стукнула, а я поил тебя сиропом после этого. Неужели думаешь, что я заслужил такое «доброе утро»?
Усмехаюсь, и кашель раздирает горло. Черт, как же больно.
