Выхожу на порог креативного центра и достаю из кармана пачку сигарет. Мать убьет меня если увидит, но, судя по звукам, доносящимся со второго этажа, она сейчас занята своим детским хором. Хреновый день по всем пунктам. А вот, кстати, и еще один из них.
Щуплый белобрысый гном толкает парадную дверь и, заметив меня, хмурит брови. Странная девчонка. Огромная ветровка цвета хаки, черные ботинки и всклоченные светлые волосы. Дочь лесоруба какая‑то. Но я заметил в зале кое‑что интересное.
— Каким стилем ты занималась раньше? — спрашиваю, пока она еще не успела далеко убежать.
— Ты это мне? — оборачивается, показывая презрение, что плещется в светлых глазах.
— Тебе, обезьянка.
Разворачивается и шустро поднимается по ступенькам обратно на крыльцо. Тычет мне в грудь своим тонким пальчиком и приподнимается на носочки, чтобы взглянуть в лицо.
— Во‑первых, для тебя Риша Мариновна, и никак иначе, а…
Запинается, когда я наклоняюсь к ней, едва не задевая своим носом ее. Что она там пропищала? Риша Мариновна? Это вообще имя?
— А во‑вторых, — подсказываю ей не скрывая веселье в голосе.
— А во‑вторых, я не рассказываю о себе всяким придуркам, которые не знают, для чего человеку нужен мозг и как им пользоваться.
Круто разворачивается и перебирая своими худыми ножками улепетывает по тротуару, засунув руки в глубокие карманы ветровки. Риша Мариновна значит. Вот это нрав. Я понял, что она далеко не девочка‑ромашка, еще когда оказался на полу в зале, после того, как мой коврик для растяжки был нагло украден, но чтобы настолько…
Чиркаю зажигалкой и вдыхаю необходимую дозу никотина. Определенно странная девчонка, но она может помочь мне. С ее танцевальной базой это не будет так трудно, как если я возьму просто новичка. Надеюсь, она еще придет к нам.
— Стас!
Визг сотрясает стены здания. Это кричит его королева. Женщина, которая создала здесь все и дала шанс многим талантливым людям, ну и еще… Дала мне жизнь.
— Не посмотрю, что ты уже взрослый мужчина, и пущу в ход указку!
Отправляю недокуренную сигарету в урну и поднимаю взгляд вверх, пряча руки за спину.
— Привет, мам! — растягиваю губы в улыбке, глядя на красивую женщину с мягкими чертами лица, но строгим взглядом.
— Стас, — повторяет мое имя, сверкая предупреждением в глазах.
— Здравствуйте, Маргарита Ивановна, — исправляюсь я.
— Зайди ко мне в кабинет, — произносит властно и скрывается в окне.
Черт! Только перед этой женщиной я чувствую себя вечным школьником. Ну не за сигареты же она собралась отчитывать меня, мы это прошли еще лет пять назад. Влад… В груди что‑то противно хихикает. Обычно мы с братом горой друг за друга, но Леся изменила это. Стукач хренов!
* * *
Вхожу в кабинет матери и вдыхаю запах влажной земли и цветущих хрен‑пойми‑кого. Никогда не мог запомнить названия этих зеленых уродцев. Мать обожает комнатные цветы, а вот мы с братом их терпеть не можем. Сколько себя помню, указ полить все цветы в доме был самым страшным наказанием, потому что там их столько…
Можно было весь день этим заниматься, таская за собой стремянку, три ведра воды разной температуры и пульверизатор. «Цветы — тоже мои дети и, в отличие от вас — оболтусов, они меня не расстраивают». Собственно, кабинет Маргариты Ивановны Белецкой больше похож на клумбу, посреди которой стоит стол.
— Присядь, Стас, — звучит спокойный голос за моей спиной, но ей меня не обмануть.
Разговор будет не просто будничным.
Сажусь на стул с высокой спинкой и тут же отодвигаюсь от монстра, что стоит на краю стола и так и норовит дотянуться до меня своими колючками. Мама занимает кресло напротив и насмешливо приподнимает тонкую накрашенную бровь, как бы намекая, что я правильно все понял. Она не в настроении. Одно неловкое движение, и мне придется потратить вечер на то, чтобы выковырять из своего лица кактус.
— Ничего не хочешь сказать мне? — начинает Маргарита Ивановна, включая педагога.
— Мам, давай без психологических штучек, — вздыхаю.
— Я просила тебя поприсутствовать у Леси на репетиции, чтобы подыскать партнершу, а не для того, чтобы ты снова довел бедную девочку до слез.
— Я сказал правду, — чувствую себя попугаем.
Долго мне еще это повторять?
— А тебя о ней кто‑то просил? — парирует мать.
Сверлим друг друга взглядом. Никто не собирается прерывать схватку, и мама хорошо это знает. Как и то, что характером я точно пошел не в отца. Вячеслав Святославович Белецкий уже бы давно опустил голову с фразой «ты права, милая», Влад, скорее всего тоже, но не я.
— Я имею право на собственное мнение.
— Да, если ты компетентен и объективен в вопросе. Минусы по обоим пунктам, Стас.
— Хочешь сказать, я плохой танцор?
— Хочу сказать, что ты не хореограф, не тренер и не учитель.
— Но я видел перед собой лучшие примеры, — растягиваю губы в улыбке, потому в глазах матери появляется яркий огонек. Она мой главный учитель, а еще она женщина, которая любит комплименты. — А Леся начала нести такую…
— И ты жаловаться будешь, — мать тяжело вздыхает и упирается подбородком в ладонь, вколачивая локоть в стол. — Может, в роддоме что‑то напутали и у меня все‑таки две дочки. Так я вам обоим платьица и бантики куплю.
Стыд ощущается красными пятнами на лице и шее. Отстой. Смотрю на кактус и всерьез подумываю самому долбануться об него мордой. Я ведь реально только что собирался ныть ей о том, как я прав, а все остальные не правы.
— Стас…
— Мы сами разберемся, мам. Я тебя услышал, — произношу спокойно и серьезно впервые за сегодняшний день.
Поднимаюсь с места, мечтая свалить уже отсюда скорее, но стук ногтя по столешнице заставляет остановиться.
— Мы еще не закончили, — Маргарита Ивановна взглядом указывает, чтобы я вновь занял свое место.
Конечно не закончили. Усаживаюсь обратно на стул в ожидании приговора. Из этого кабинета можно выйти только с грамотой в руках, либо с листком наказания. По‑другому никак.
— Ты выбрал себе партнершу для новогоднего концерта?
— Мам, у меня есть партнерша. И не одна, — снова включаю режим попугайчик‑Стас.
Понятия не имею почему родительница так загорелась идеей увидеть меня в паре с новичком, но уже целый месяц я слышу только об этом. А ведь у меня действительно есть на примете пара хороших девчонок из нашей прошлой команды, которые смогут станцевать со мной практически все, что угодно. Так зачем заморачиваться?
— Нет‑нет, — качает головой. — Мы уже говорили, это должна быть просто девушка, а не твои роботы, которые не вылезают из танц‑классов с тех пор, как научились ходить.
