Батальон Егорова носился по полю, разбиваясь в цепь и отстреливая холостые заряды. Он быстро скатывался к своим каре от наступающей конницы. Затем, отбив кавалерию, егеря вновь выбегали из пехотных шеренг и неслись к противоположной стороне поля, туда, где наступала пехота противника.
Действия войск произвели впечатление как на императрицу, так и на иностранных посланников. Как писала Екатерина II в столицу князю Салтыкову: «Войска, которые здесь таковы, что даже и чужестранные посланники оные хвалят неложно…» Даже пребывавший в свите посол Франции и, как это водится, шпион граф Сегюр докладывал в Версаль, что: «В Кременчуге Потемкин доставил нам зрелище больших маневров, в которых участвовало 45 эскадронов конницы и многочисленная пехота. Я редко видывал такое блестящее войско…» И это писал посланник явно недружественной России страны. Особо неизгладимое впечатление на графа, как на бывшего выпускника артиллерийской школы Страсбурга, произвела конная батарея, состоявшая из десятка мелких орудий. Она выкатывалась на прямую наводку из тыла своих войск и поддерживала их в атаке или при отходе. Свои соображения по разумности применения такого опыта граф изложил в подробнейшей докладной записке на имя Людовика. Французы переймут русский опыт, и нам еще придется встречаться с их конными батареями на полях сражений в следующем веке.
* * *
– Живан, Сергей, с этой самой минуты и до выхода свиты ее императорского величества из пределов Новороссии наш батальон берет ее под охрану, – ставил задачу своим заместителям Егоров. – Там, конечно, и так этим делом сама лейб-гвардия в виде кирасиров, семеновцев и преображенцев занимается, но у нас в этом деле миссия будет несколько иная. Гвардейцы ведь, помимо самой охраны, несут более церемониальную функцию, так сказать, показывают свою службу в ее парадном и ярком свете. А вот нашим егерям надлежит, напротив, быть незаметными, но при этом им надобно все видеть, слышать и быть наготове пресечь любую опасность для высочайших особ. Сейчас же мы выставляем караулы и тайные секреты вокруг дворца и стоим на охране до самого отъезда государыни. Первая конная рота выдвигается в ночь на юг по всему будущему дневному пути следования кортежа, осматривает на нем все подозрительные места и потом, разбившись на пятерки, ожидает его проезда. Вторая рота садится на выделенные ей кибитки и следует в составе самого кортежа. Ее задача будет охрана места стоянок и ночлега всего этого поезда. Третья и четвертая рота сейчас же получают коней в легкоконном Изюмском полку и следуют верхом в составе колонны. Их задача состоит в том, чтобы, ежели вдруг случится какое происшествие, примкнуть к охранным подразделениям, усилить их и, развернувшись, ударить по злоумышленникам. Эти же роты будут менять первую и вторую по мере их усталости. Все заранее, конечно же, сейчас не предугадаешь, так что мы будем импровизировать по ходу движения. Ничего, опыт такой службы у нас уже имеется, как-никак мы с вами почти год крымского хана охраняли, а тут только лишь два месяца нам нужно продержаться.
* * *
– И все-таки вы меня не очень убедить, господин генерал, – прусский полковник скептически улыбнулся Александру Васильевичу, прогуливаясь с ним по дворцовой аллее. – У вас было время подготовиться и представить все здесь в самый лучший свет. Но, как показать сама жизнь, на поле боя все решать только железный дисциплина и боевая выучка, а в ваших войсках с этим не есть все хорошо. Большая часть ваш армий еще не получать новый амуниций и вооружений, а тот зольдат, кто принимать участий в прошлый война, или уже списан в инвалидный команда по состоянию здоровья, или выкошены теми эпидемиями, что прокатиться по всем этим обширным южным землям. Я бы на месте вашей императрицы не стал рисковать и не настраивал бы свой генерал на противоборство с сильный армий Европы и с Османский империй.
– Знаете, барон, это уж не мне и не вам решать, с кем и когда нам нужно противоборствовать, – усмехнулся Суворов. – Ее императорскому величеству лучше известно состояние всей своей армии, и она совершенно в ней уверена. Что, кстати, сейчас и демонстрирует, совершенно спокойно отправляясь в свои соседствующие с другими державами земли. А про слабую выучку наших солдат это вы тоже зря. Я вот в семилетнюю войну самолично точно такие же изречения от ваших начальствующих офицеров слыхивал, а потом их же по прошествии какого-то времени в свой тыл в качестве пленных этапировал.
– Найн, найн, – не соглашаясь с русским генералом, покачал головой прусский полковник. – Даже здесь, перед императрица вы не суметь выставить свой самый лучший солдат, – кивнул он на перемещающиеся под деревьями фигуры в зеленых мундирах. – Посмотрите на них. Столичные гвардейцы, стоящие в караул у самого дворца, и эти уже в небольшой отдалений от него. Тут есть два большая разница.
– А что с ними не так? – удивленно поднял брови генерал-аншеф. – Самые что ни на есть обычные наши егеря.
– Они и на параде сильно уступать в церемониальный марш, – все не унимался пруссак. – Многий зольдат совсем невысокий ростом. Простите, генерал, но выглядеть они как самый обычный мужик, одетый в зеленый и весьма невзрачный мундир. У нас в Пруссия даже в гарнизонный батальон солдаты выглядеть гораздо лучше, чем эти.
– Эй, солдаты! – крикнул Суворов в сторону ближайшей егерской пары. – Да, да, это я вам. А ну-ка, подойдите сюда!
– Рядовой отдельного егерского батальона Мухин, рядовой Кириллов! – представились подбежавшие солдаты.
– Из Егорьевских сами? – оглядывая их и заметив второй правый погон на плече, поинтересовался Александр Васильевич.
– Так точно, ваше высокопревосходительство, – хором ответили егеря. – За командира батальона у нас подполковник Егоров Алексей Петрович.
– А почему же хвостов волчьих на ваших касках не вижу?
– Так рано нам еще, ваше высокопревосходительство, – пожал плечами Мухин. – Не сподобились мы их пока что заслужить. Никакое серьезное дело нам еще не выпадало.
– Ну, вот, барон, перед вами сейчас стоят молодые солдаты, – кивнул на егерей Суворов. – Те самые, про которых вы и говорили, что они невзрачные и выглядят как самые обычные русские мужики. А вот вы уверены, что сможете их сами в воинском умении переселить, скажем, ну-у, в той же стрелковой подготовке или в боевой выучке?
– Я в этом быть абсолютно уверен, господин генерал, – ответил, высокомерно пожав плечами, пруссак. – Но не тягаться же мне, потомственный дворянин, с какой-то молодой зольдат из подлый сословий? У них ведь есть офицер примерно мой званий? Где сейчас есть ваш командир батальон? – обратился он к егерям.
Те стояли молча, замерев перед высоким начальством по стойке смирно.
– Отвечайте, отвечайте ему, ребятки, – разрешил солдатам Суворов.
– Не можем знать! – рявкнули те слаженным хором.
– Подполковник Егоров на месте не сидит, он все время при деле, – продолжил отвечать более шустрый Мухин. – Вам надобно, господин, у наших офицеров поспрашивать или же в лагерь к штабной палатке батальона явиться.
– Хорошо, я его найти, – кивнул немец. – Генерал, вот с этот подполковник, командир русский егерь, я и могу состязаться. Если, конечно, он сам этого не испугаться. А с кем-нибудь из этих, да вот хоть с тем, у который волос светлый, пусть состязаться мой слуга, э-э… денщик. Он и сам есть хороший зольдат в званий капрал и раньше служить в армии славный король Фридрих.
