— Тебе и не положено. Я тебя лично инструктирую, как своего негласного агента.
Он опять наклоняет меня к себе, силой, потому что я упираюсь и не хочу терять контакт глаз. Хотя, что я нового увижу, кроме того, что он — гад? Властный и бессовестный?
— А в инструкциях есть что-нибудь про то, что я обязана заниматься с вами сексом?
— Нет.
Он неожиданно мягко прижимается к недавно укушенному им же месту губами. И у меня подкашиваются ноги! Несмотря на тупость и дикость ситуации, организм мой дурацкий его хочет! И послушно начинает возбуждаться! Или даже не прекращал это дело?
— Нет, — подпол отстраняется только для того, чтоб завершить фразу, — это тебе бонус такой. Приятный. За хорошую работу.
И тут же опять прижимает меня и кусает! Все туда же! В мою многострадальную шею!
Я, не в силах вырваться, тихо шиплю от боли и разливающегося по телу безумия.
Черт! Почему я такая слабовольная? Почему я не могу отбиться от него?
Дура, господи, дура… Ой…
Вик, не прекращая меня тискать, поднимается, отшвыривая ногой стул, подхватывает меня на руки и несет на второй… Ну понятно, к себе в комнату.
Он не останавливается, целуя меня, кусая, заводя еще больше и больше.
И я поддаюсь. Просто и глупо. Опять. Единственное, краем сознания мелькает, что я на работе, и что грымза…
Я смотрю на дверь в кухню, но Вик шепчет, чуть приостанавливая свое разрушительное действие на мой и без того ослабленный его напором организм:
— Я отпустил сегодня тетю Валю. А Светку в универ отправил.
После этого мне ничего не остается, кроме как обреченно закрыть глаза.
И повернуть голову так, чтоб ему было удобней целовать меня за ухом.
27. Рабочие бонусы
— На вопрос не получил ответа, — Вик опрокинул Снегурку на спину на кровати, навис сверху, уперев кулаки по обе стороны от лица, — почему не отвечала на звонки?
— Яааа…
Снегурка сглотнула, и Вик поймал себя на том, что завороженно отслеживает движение ее горла.
Наваждение какое-то…
В какой момент это произошло с ним?
Непонятно.
Утром Вик как раз на эту тему и думал, пока сидел в гостиной за завтраком.
Понятное дело, то, что Снегурка никуда не ушла из дома, а спокойно спала у себя в комнате, он понял практически сразу.
Ночью, вернувшись с работы, как раз после опросов (не путать с допросами, на это никаких оснований, вообще-то) Курагиных Людмилы и Максима, изо всех сил пытавшихся произвести впечатление случайных персонажей во всей этой истории, Вик первым делом пошел к Снегурке.
Почему он был уверен, что она ждет его, непонятно. Но вот уверенность же железобетонная имелась!
Замешанная на интуиции.
Потому что видел, понял еще по их совместно проведенной ночи и половине дня, что Сашка к нему очень неровно дышит.
По взглядам ее, вроде бы случайным. По прикосновениям осторожным. Да и во время секса она совсем другой была. Жадной и открытой.
Вик был далеко не «юношей бледным со взором горящим» и умел распознавать заинтересованность женщины в себе.
Снегурка была очень заинтересована.
И должна была ждать.
Должна.
Но не ждала.
Поцеловав закрытую дверь, Вик разозлился и начал названивать.
Безуспешно. Сначала длинные гудки, потом вообще вне зоны доступа.
Интересно…
Поднялся к себе, глянул запись камер.
И все встало на свои места.
Девичник — сабантуйчик. Две бабы, обсуждающие тряпки и мужиков. Стихийное бедствие.
Полюбовался на рыжую и светлую макушки, самозабвенно склоненных над экраном ноута. Запись разговоров тоже велась, но включать не стал.
Не настолько параноик.
Проследил, как Сашка зашла к себе, разделась и уснула.
И сейчас спокойненько спала в своей кровати. Даже не думая его ждать. И переживать из-за него!
И это неожиданно выбесило.
Хотя, казалось бы, какое ему дело до девчонки?
Вот решит вопрос с угрозой отцу, и распрощается со Снегуркой…
Даст денег, может, квартиру купит… Или снимет. На первое время обеспечит, чтоб подушка безопасности была.
А дальше Сашка сама уже.
Она девчонка хваткая. Не пропадет.
Так он раньше собирался сделать.
А вот сегодня ночью поймал себя на жестком переклине. Потому что при одной мысли, что в скором времени придется Сашку отпустить… Как-то не по себе становилось. А еще хуже становилось от предположения, что она в будущем построит отношения, будет с кем-то заниматься сексом…
И все мысли улетели тут же в одном направлении: как этого не допустить.
Вик, осознав произошедший с ним треш, сначала напрягся, привычно выстраивая в голове логическую цепочку — как такое могло случиться. И что сделать, чтоб вернуть все на круги своя.
А потом… Потом вообще не думал. Сидел перед ноутом, пил горький чай, смотрел, как мирно спит Снегурка в своей кроватке.
Какая она маленькая под этим одеялом. Вот, перевернулась. Ножку выставила. А ступни у нее, как у ребенка. Крошечные. У него на ладони поместятся.
Увеличивал изображение, разглядывал расслабленное лицо, курносый носик, прядь волос на лбу.
Отчетливо понимал, что все это отдавало маникальностью. Нездоровым чем-то.
И все равно не мог остановиться.
В итоге утром сделал то, что сделал.
Сорвался на Снегурке, наплел что-то про негласников, про новую работу, про… Да мало ли что мужик скажет, только чтоб найти предлог для секса?
Ему со Снегуркой вроде и предлога никогда не надо было, но все равно… Хоть формально.
А она взяла и поверила.
И испугалась. Но одновременно ощетинилась ежиком. Вот нравилась Вику в ней эта черта характера. Независимость, причудливо сочетающаяся с приобретенной хитрожопостью, умением лавировать, подстраиваться, находить свою выгоду. И в то же время охранять себя. Свое внутреннее «я», свое достоинство человеческое.
Взять хотя бы, как она с ним себя вела.
Другая бы уцепилась так, что не вырваться, еще после первой ночи! На Красную Поляну Вик же на полном серьёзе звал ее! Ни одна из знакомых барышень бы не потерялась.
А эта…
Осталась на ночь, а утром свалила. После всего!
Ну вот кто так поступает?
