Я выскальзываю из дома, как мне кажется, незамеченной, и бодро топаю прочь.
И по пути приказываю себе забыть сладкую новогоднюю сказку.
Не про меня она.
Совсем не про меня.
2. Утро потерь и вопросов
Виктор Старицкий, подполковник УСБ ФСБ, на минуточку, самый молодой на такой должности и в таком звании по стране, проснулся позже обычного. Ну, новогодняя ночь, тем более, такая… Простительно.
Провел рукой по кровати, пытаясь нащупать непонятно куда закатившуюся маленькую беленькую Снегурку, что добрый Дед Мороз притащил ему в этот Новый Год в постель в качестве подарка.
И не нашел.
Поднял голову, сонно огляделся, а потом, чертыхнувшись, подскочил с кровати.
Посмотрел на открытые роллставни, опять выругался.
Повелся же вчера на уговоры, открыл, чтоб Снегурка салют новогодний посмотрела на соседском участке.
Эти придурки до четырёх утра бабахали с периодичностью в полчаса. Так что Виктор и потрахаться успел и девочку не своими руками созданным чудом развлечь.
В другое время он бы им серьезно предъявил. Идиоты какие-то, не знающие, кто у них в соседях ходит… Хотя, Виктор не сомневался, что отец уже все давно про них пробил, так что идиоты, скорее всего, не безымянные. Но ему, Виктору, лично не знакомые.
Фейерверк они устроили роскошный, кстати.
Виктор вспомнил, как отражались разноцветные огни в изумленно и радостно распахнутых Снегуркиных глазах. Как она смотрела, и, кажется, не дышала даже.
А он на нее смотрел.
И тоже не дышал.
В первый раз, наверно, в жизни так реагировал на чужую радость.
Она была трогательная. Маленькая такая, беленькая, с курносым аккуратным носиком и пухлыми губками.
Невинность сплошная. Никогда не подумаешь, что домушница.
Само собой, эта внешность ее — своеобразная защита, мимикрия.
Виктор не работал никогда с домушниками, с ворами обычными, но представление имел, естественно.
И понимал, что эта внешняя невинность, эти огромные испуганные глазищи, эти губки, влажные, раскрытые — все это лишь наносное.
Понимал, что на случай, если ее примут, как раз такая невинность вернее всего защитит.
Простая психология, которой ворье обычно владеет в совершенстве, на уровне инстинктов практически.
Если женщина застанет на горячем, то здесь тут же будет спектакль с сиротскими мотивами. Примерно пятьдесят процентов баб ведутся и отпускают таких воровок после легенды о детстве детдомовском и что кушать хочется. Даже если застали не на кухне за жрачкой, а у сейфа с цацками.
А если мужик поймает, то та же схема, но с вариациями. В зависимости от возраста мужика. Либо сиротское детство, либо, как с ним, с Виктором. Незаметное и наивное соблазнение.
Понимал он это все еще вчера, когда поймал ее у отцовского сейфа. Все просек.
А вот реагировать не захотел. Так, как профессионал должен бы среагировать.
А вот как мужик усталый — вполне.
Не, вначале, естественно, хотел сделать все правильно.
Потому что девка, пробравшаяся в дом генерала ФСБ… Ну, это засада. Это значит, что где-то по службе мощный проеб.
Виктор оценил обстановку, шустро отправил Карину, которую все равно не особо хотел трахать, восвояси.
И занялся нежданным подарком.
Подарок вела себя спокойно и по-босяцки привычно. То есть, плакалась на жизнь, причитала и сразу призналась, что попала сюда случайно.
Виктор, естественно, не особо поверил, но, когда сказала про дверь гаража, прикинул, что, может, и не врет. Отец с матерью уезжали в дикой спешке, потому что отца до последнего задерживали дела, и вполне могли и не проверить все ходы-выходы. В конце концов, обычно в доме прислуга оставалась. А тут тетя Валя уехала к своим на праздники, а очередную горничную мать как раз перед поездкой рассчитала.
Да о чем говорить, если даже роллставни не закрыты были!
Хотя, отец их редко закрывал. Весь город в курсе, кто тут живет, и лезть сюда мог только полный отморозок. Или левый, случайный человек.
Похоже, маленькая Снегурка была как раз вторым вариантом.
Потому что взяла херню полную, часы, которые не продашь у них в городе по нормальной стоимости, только в ломбард загнать за штуку рублей. Запонки — то же самое. Нет у них таких приемщиков, чтоб реальную цену отвалили. А, значит, наобум тащила.
Но самое мощное, что говорило в пользу случайности, это то, что Снегурка напялила новогодний карнавальный костюм Светки.
Сестре его шили на заказ, и он, кстати, ей дико не понравился, а потому так и остался в доме висеть.
Снегурка на него напоролась нечаянно и нацепила.
Профессионалы так себя не ведут. А вот нелепые случайные воришки, не понимающие, куда встряли, в легкую.
В принципе, это все Виктор срисовал в минуту, даже особо не проводя допроса. В конце концов, за столько лет работы в СБ ему уже не требовалось слушать, что человек говорит. Достаточно было видеть, как он это говорит. И воспринимать совокупность показателей.
Девчонка не врала. По крайней мере не думала, что врет. Явно чего-то не договаривала, но тут Виктор сделал скидку на саму тупую ситуацию и естественный испуг.
Она стояла, чуть ли не плакала, кусала губки, сдувала светлые волосы с лица. Корона, как рассказывала мама, нереально дорогая, сделанная под заказ у московских ювелиров, сползла на бок, придавая девчонке еще больше лихости, вперемешку с нелепостью и очарованием.
Виктор смотрел на нее, тягуче, внимательно, она смущалась и каменела под его взглядом, дрожала, сжимала нервно пальцы…
Длинные тонкие ножки, в неожиданно грубых ботинках, голубой камзольчик, с богатой опушкой по подолу, рукавам и капюшону.
Ей шло больше, чем Светке.
У сестры, с ее рыжими вьющимися волосами, какая-то нелепица получалась.
А эта… Прям невинность в грубых ботинках…
Он и сам не понял, как приказал ей подойти. Не ожидая особо, что подчинится, думал, что, может, наоборот, ускачет прочь. А он тогда просто поймает и сдаст в полицию. Чего с ней возиться?
Но она закусила губу, распахнула глаза еще шире, оставила в покое свою корону… И пошла.
К нему.
На подгибающихся тонких ножках.
С бешеным румянцем на щеках.
Хорошенькая, маленькая Снегурка.
Так удачно попавшая в его дом.
Ну вот как тут было не соблазниться?
Не утащить в постель?
