Полли нахмурилась, посмотрев на небо, и скрестила пальцы на случай большого шторма, желая, чтобы электричество не отключилось. А сейчас как раз было подходящее для этого время года; уже выдалась парочка очень жарких дней, но воздух прогрелся недостаточно. Конечно, сам прожектор маяка никогда не гас, для этого был аварийный генератор, но освещение в комнатах работало от основной сети, а сидеть над морем в темноте было совсем невесело. вот если бы Хакл был здесь… ну, в таком случае они бы повеселились.
Тучи продолжали сгущаться, воздух был наэлектризован, кругом все стихло. Пока ничего не происходило, но заметно потеплело, на горизонте вспыхивали пурпурные и горчичные зарницы, и Полли это совсем не нравилось. Она решила быстренько позвонить Хаклу.
– Привет, – заговорила она, прежде чем он успел произнести хоть слово. – Извини за вчерашнее.
– Никто и не говорил, что будет легко, – тут же ответил Хакл. – Так что все в порядке. Ты можешь чувствовать себя одинокой. Но ты знаешь, что это не так.
– Знаю, – сказала Полли. – Керенса мне объяснила. И Джейден тоже. Потом позвонила Селина, и…
– Вот видишь! – перебил ее Хакл. – Рядом с тобой постоянно есть друзья. А у меня здесь ни единого друга! Кроме…
Он умолк.
– Кроме кого?
– Ну, я тут встретил Кэндис, понимаешь… Единственное дружеское лицо.
Полли вдруг напряглась. Она никогда не видела Кэндис, но знала, что а) та невероятно подтянута, светловолоса и красива, судя по фотографии, на которую наткнулась Полли, и б) она полностью и окончательно разбила сердце Хакла еще до его знакомства с Полли, и он был вынужден уехать на другой континент, подальше от нее. Хакл говорил, что полностью с этим справился, но мужчины много чего говорят.
– Ну да, конечно, – сказала она с бешено бьющимся сердцем. – И ты часто с ней видишься?
– Я время от времени встречаюсь с ней И ЕЕ ЖЕНИХОМ РОНОМ, да.
– И чем, по ее мнению, ты должен заняться?
И тут Хакл совершил фатальную ошибку.
– Ну понимаешь, она деловая женщина…
Полли умолкла. И оба молчали очень долго.
– А я кто? – спросила она наконец. – Любительница?
Хакл ужаснулся и почувствовал себя виноватым.
– Полли, – сказал он, – не надо, прекрати.
– Прекратить что? Торговать?
– Нет! Пытаться меня подловить! С тех пор как я уехал, ты постоянно ищешь скрытый смысл в моих словах. Проклинаешь меня за то, на что мы оба подписались.
– Я этого не делаю!
– Именно это ты и делаешь.
– Ну, я очень устала.
В голосе Хакла тоже послышалось утомление.
– Мы все устали, Полли. Ты просто должна еще немного потерпеть.
– Ну да, это ведь не ты сидишь тут в полном одиночестве на…
– На маяке, знаю. На маяке, который именно ты захотела купить, хотя и агент по недвижимости, и инспектор тебя отговаривали. Этот маяк требует тысяч и тысяч фунтов расходов, прежде чем станет хотя бы отчасти пригодным для жизни. Маяк, на котором мы разбили лагерь. Маяк, который ты не желаешь покинуть, чтобы приехать ко мне. Маяк, в котором, кстати, куда больше одной комнаты, то есть больше, чем я имею сейчас, потому что я живу на ферме, сплю на узкой кровати в комнате размером с коробку для обуви. Ради тебя. Но пожалуйста, продолжай.
Полли никогда не слышала, чтобы Хакл так злился. На него слишком многое свалилось, а Полли считала само собой разумеющимся, что он должен быть мягким, как губка, чтобы впитывать всплески ее эмоций. Его реакция была непривычной и немного пугала.
Она громко сглотнула.
– Ты можешь приехать домой?
– Не сейчас, – ответил Хакл. – А ты можешь приехать сюда?
– Посреди летнего сезона?
– Ну вот, – сказал Хакл. – Значит, придется потерпеть.
Снова возникла заминка, и оба на какую-то секунду испытали чувство тревоги. А вдруг у них ничего не получится?..
Глава 20
Полли невольно вызвала у Хакла раздражение. Она была дома, с друзьями, ее дела шли хорошо, все было отлично. Ну почему она должна постоянно сердиться на него, в самом-то деле? Потом он спустился в кухню и нашел там Клемми, согнувшуюся и рыдающую над плитой. Хакл в ужасе подбежал к ней, думая, будто что-то случилось с ребенком. Но она была просто напугана, вот и все. Хакл выругался и заявил, что он немедленно отправит сообщение Дюбозу, а она умоляла его не делать этого, и Хаклу в отчаянии захотелось как следует пнуть стену. Но он взял себя в руки и вернулся к счетам: сено, кукуруза, корма для животных… Это была хорошая ферма. Непонятно, что мешало Дюбозу вести здесь спокойную счастливую жизнь? Ничего не мешало.
А Полли ворочалась в постели половину ночи, потом наконец сдалась и около трех часов встала и начала месить свежее тесто, – как обычно, это было единственным занятием, которое ее успокаивало. Ей хотелось позвонить Хаклу, но что тогда произошло бы? Еще одна ссора?
Он ведь все четко обозначил. И Полли, избивая тесто, старалась отогнать свой самый глубокий и темный страх: что в Америке Хакл счастливее, чем был дома, с ней. Но она не могла избавиться от этого чувства. Она знала, что Хакл трудится изо всех сил, тем не менее… Полли воображала, что там жизнь легче, чем здесь.
В Полберне у них не было никаких удобств современного мира. Один мотоцикл, один старый полуразвалившийся маяк, отчаянно нуждавшийся в ремонте и уходе; ни вайфая, ни театра или иных культурных развлечений, ни хоть сколько-нибудь приличной телевизионной антенны; лишь некое подобие дела, приносящего жалкие пенни и завершавшегося каждый день к одиннадцати утра…
Полли старалась не ронять слезы в тесто. Даже Роб Харрисон, утренний диджей, не смог ее взбодрить. Она любила Хакла, любила до беспамятства, но она любила и свою работу, она любила Маунт-Полберн, вся ее жизнь была здесь: она всего добилась сама, она сама создала все из ничего. И ее приняли здесь наконец – ну, более или менее; это был ее дом.
Сердце Полли колотилось, пока она месила тесто, в мозгу крутилась одна и та же мысль. И для нее стало огромным облегчением, когда Джейден, да будет он благословен, действительно явился в пять утра, что означало: Полли должна осушить слезы как можно быстрее. Джейден устроил основательную уборку в кухне, и это действительно было большой помощью, а между делом возбужденно тараторил: на материке он заскочил на почту, сообщил, что уволился, и переговорил с почтальоном, который двадцать лет приезжал в Маунт-Полберн, хотя его доводило до безумия отсутствие названия улиц и то, что половина горожан имели одну фамилию; и ему приходилось много часов тратить на ожидание отлива и везти тяжелую сумку на велосипеде, который вовсе не был приспособлен для езды по скользким булыжникам; и он ненавидит этот чертов остров, с него довольно, пусть горожане сами добираются до материка, как делают все чертовы нормальные люди, если им нужна почта, а у него от этого ишиас… В общем, почтальон устроил настоящий скандал и собирается выйти на пенсию, а Джейден ушел оттуда с бланком анкеты для приема на работу и поэтому так сильно взволнован. Он прикинул, что может в пять часов утра начинать уборку у Полли, потом разнести почту и закончить все к девяти.
