Дровяная горелка печи была усилена газовыми по бокам и в глубине и получала за их счет дополнительный нагрев. Это было настоящее произведение искусства в области оборудования: печь нагревалась быстро и при этом вокруг разливался фантастический аромат древесного дымка. Из верхней части фургона выходила дымоходная труба с небольшим колпаком, а для дополнительной вентиляции открыли окно со стороны прилавка.
Полли накануне вымыла и вычистила все внутри, хотя там и без того было впечатляюще чисто, поскольку ничем, похоже, толком и не пользовались. Она гадала, не слишком ли легко сдались Эван и его брат. И теперь, сдерживая дыхание, наблюдала за тем, как Рубен наклоняется, держа в руке специальную длинную спичку, и зажигает печь. Та при этом негромко пыхнула. Когда он отступил назад, газовое пламя охватило дрова, и они начали потрескивать.
– Итак, я объявляю эту крошечную странную штуку в кухонном фургоне ОТКРЫТОЙ! – заявил Рубен. – В честь Полли и пикантной вдовы.
– Рубен, если ты не перестанешь называть Селину пикантной, я пожалуюсь Керенсе, – пригрозила Полли.
– Что? Зачем? Она ничего не имеет против. Думаю, великое множество женщин вокруг пикантны, но есть лишь одна, которую я хочу постоянно. И это прекрасно!
Полли, сделав большие глаза, посмотрела на Селину, но та улыбалась и явно находила Рубена весьма обаятельным. Потом она вошла в фургон, выглянула в окно и помахала рукой. Селина и Рубен сделали первые официальные фотографии – фургон, а на заднем плане – маяк.
– Итак, – заговорил Рубен, глядя при этом на Селину, – не кажется ли вам, что пора подыскать подходящего парня?
– А можно найти парня повыше вас? – спросила Селина.
– Да-да-да! – согласился Рубен. – Учту. И учту вашу склонность к волосатым пням, детка.
– Эй, а можно нам с Нэн-Фур секунд на десять привлечь ваше внимание? – весело прокричала Полли, укладывая в печь первые буханки.
В то ясное летнее утро Полли проснулась в четыре утра, раньше, чем зазвонил будильник. Волнение так и бурлило в ней.
Первые делом она позвонила Хаклу, но он находился в каком-то шумном баре вместе с рабочими, она его почти не слышала. До того как Хакл приехал на ферму, люди основательно разленились, поскольку не имели ни руководства, ни причины делать больше необходимого минимума. Ему пришлось довольно сурово обойтись с ними, и они подчинились, начали стараться и привели ферму в порядок за месяц с небольшим. Хакл теперь гордился их усердием и понимал, что им нужен отдых, вечерок, чтобы хорошенько расслабиться, так что все они в кузове пикапа отправились в город и нашли ближайший спортивный бар. И сейчас веселье било ключом.
Весь этот шум вокруг Хакла заставил Полли чувствовать себя еще более одинокой. К тому же она и вспомнить не могла, когда бывала в баре, набитом людьми, веселилась в большой компании. А там явно было нескучно.
– Нет-нет, я слушаю, – сказал Хакл, в то время как несколько десятков мужчин орали, следя за бейсбольным матчем, что демонстрировался по телевизору у них над головой.
Хакл пил пенистое пиво и желал очутиться дома, с Полли; вообще-то, пиво так на него подействовало, что очень скоро ему захотелось плакать. А Полли как будто проявляла некоторое нетерпение.
– Итак! – произнесла она.
– Э… ну?
– Итак! СЕГОДНЯ!
– Я думал, в понедельник.
– Вторник, Хакл! У меня тут вторник!
Хакл растерянно моргнул. Зрители снова взревели.
– День открытия! Я начинаю сегодня!
– Ох да? Э… круто!
– Ты как будто занят, – разочарованно протянула Полли.
За окном маяка она совершенно ничего не видела, как будто весь мир просто сорвался с привязи и куда-то уплыл.
– ВАУ! – взвыла толпа, когда их команда выиграла.
– Я выйду наружу, – быстро сказал Хакл.
Но на улице люди плясали и дули в трубы.
– Прости, тут что-то вроде ежегодного чемпионата.
– Ладно, – вздохнула Полли. – Надеюсь, синие победят.
– Ты серьезно? Невозможно! Они же никуда не годятся!
Полли почти улыбнулась.
– Ладно. Не важно. Я просто хотела, чтобы ты узнал новость. Сегодня вторник. И я сегодня открываюсь.
Хакл хотел пожелать ей удачи, но его телефон затрещал и заглох. Хакл посмотрел на него. Батарейка полностью села, даже короткое сообщение отправить было невозможно. Он тихо выругался и подумал, не сбежать ли ему отсюда.
– Хакл! Приятель! – Это был Джексон, старший рабочий. – Идем, идем! Мы все перед тобой в долгу! Ты спасаешь нас от безработицы! Идем, позволь угостить тебя пивом! Сегодня был великий день!
И Хакл с неохотой позволил увести себя обратно в бар.
«Погода явно не согласна с тем, что для меня настал великий новый день», – уныло резюмировала Полли. Небо заволокли тучи, дождь лил как из ведра. Она даже мельком подумала, не имеет ли это отношения к проклятию Эвана, но тут же прогнала эту мысль, ловко, отработанными движениями заполняя формы тестом и выкладывая на противни аккуратные ряды булочек, чтобы они были теплыми и свежими, если придут покупатели. Она внимательно осмотрела запасы ингредиентов. Но сколько человек, гадала она, захотят прийти под дождем на парковку ради буханки хлеба?
Ну, теперь об этом поздно рассуждать. Дело сделано. Она сама так решила. И Хакл так решил. И внизу стоит Нэн-Фур…
Полли четыре раза спустилась и снова поднялась на маяк, перенося формы и булочки и аккуратно укладывая их на металлические листы. А потом завела фургон. Она рассчитала время, чтобы застать отлив, но дождь хлестал по булыжникам, все было мокрым и скользким, и она слегка забеспокоилась, как бы фургон не слетел в воду…
«Нет, конечно, такого не случится», – строго сказала она себе, хотя ей никогда не приходилось ездить по дамбе самостоятельно. Она всегда сидела в коляске мотоцикла, а за рулем был Хакл. «Ладно. Хакла здесь нет. Его не будет еще какое-то время, его нет в настоящую минуту, и бессмысленно думать об этом сейчас», – сердито твердила она себе. Тем более он уехал прежде всего потому, что старался помочь ей.
В восемь часов этого мокрого и грязного майского утра, когда тучи висели прямо над головой, Полли остановилась на маленькой муниципальной парковке рядом с дамбой. В теплые летние выходные здесь всегда мельтешила толпа; люди доставали из багажников корзины для пикника и рыболовные снасти; дети носились с сетками для ловли креветок, визжа от волнения и наблюдая, как дорога то появляется, то скрывается под водой; раскрасневшиеся отцы тащили тенты, солнцезащитный крем и бутылки с водой, как будто очутились в Сахаре.
Но этим утром здесь абсолютно никого не было. Лишь старый рыбак Джим шел мимо, прижимая к боку удочку.
– С добрым утром, Джим, – приветствовала его Полли.
