– ЧТО Я ГОВОРИЛ НАСЧЕТ ПТИЦ В МАГАЗИНЕ? – заорал Малкольм. И уставился на Полли. – А вы просто нахалка, раз снова сюда явились!
Полли вспыхнула. Она ненавидела любые стычки.
– Я всего лишь заглянула к Флоре, – сказала она.
– Не беспокойтесь насчет Флоры! – рявкнул Малкольм. – И прекратите говорить в городе гадости обо мне!
– Вообще-то, я думаю, это вы…
Хакл схватил ее за руку.
– Мы ни слова о вас не говорили, сэр, – вежливо произнес он. – И Полли очень сожалеет о том, что занесла грязь туда, где готовят еду. Правда, Полли?
Полли судорожно вздохнула.
– Э-э-э… да, – пробормотала она. – Мне очень жаль.
– И вот еще, – продолжил Хакл, – полагаю, она вполне могла бы вернуться сюда и снова работать на вас. Тряхнуть стариной, если хотите.
Полли густо покраснела до ушей. Она разозлилась на Хакла. С другой стороны, надо было ухватиться за малейший шанс удержать его здесь, каким бы унижением для нее это ни обернулось.
Малкольм улыбнулся, наслаждаясь тем, что они вынуждены просить его. Он на это и надеялся.
– Ха! Даже не рассчитывайте! – заявил он. – Чтобы я вел свой бизнес, а вы постоянно болтались у меня под ногами? Черта с два! Ха! Нет уж, когда начнется летний сезон, вся выручка будет только моей, я не намерен этим рисковать. Так что извините, но вы должны понять меня. Здоровье и безопасность – это здоровье и безопасность! К черту политкорректность, она просто сводит с ума, я так говорю, но все равно вы должны понять: у меня просто связаны руки!
Полли почувствовала, как у нее сжимаются кулаки.
Малкольм, явно перевозбужденный, повернулся к Флоре с похотливым видом.
– Вы сегодня прелестно выглядите, милая. Мне нравится эта ваша новая форма.
– Спасибо, сэр, – уныло откликнулась Флора.
– Вы умеете делать реверанс?
Флора неохотно присела, к изумлению Полли и Хакла.
– Свинья-а-а! – прошипела Полли себе под нос, и Хакл ущипнул ее, что, вообще-то, было ему несвойственно.
– Тише! – цыкнул он и тут же громко сказал: – Ладно, пока.
А вот Полли побоялась открыть рот. Хакл вытолкал ее за дверь.
– Этот тип такая СВИНЬЯ! – заорала Полли во все горло. – Он только и делает, что все ПОРТИТ! Жуткий, жуткий тип! Он уморит рыбаков голодом, он превратит Флору в рабыню, и он расист!
– С чего ты взяла, что он расист? – удивился Хакл.
– Ой, да все знают, что каждый, кто говорит, что политкорректность сводит с ума, на самом деле хочет сказать что-то расистское.
Хакл самым мудрым образом проигнорировал это высказывание.
– Если честно, Флора, в общем, не выглядит более несчастной, чем обычно, – заметил он.
– Ты бы лучше не заикался о моем возвращении на работу, – буркнула Полли, пиная камешек на дороге. – Это было унизительно!
– Знаю, – согласился Хакл. – Прости. Я просто хотел быть абсолютно, на сто процентов уверен, что все и дальше пойдет так же. – Он повернул Полли лицом к себе.
Неяркий солнечный свет играл на волнах; море отступало, обнажая блестящие древние камни дамбы.
– Потому что, моя милая, в противном случае разве я решился бы уехать?
Полли, устроившись в коляске мотоцикла, бережно прижимала к себе коробку, где сидел Нил.
Патрик выдал им медицинскую карту тупика и горячо одобрил решение вернуть его в заповедник.
– Заведите щенка, – посоветовал он, – существо, за тысячи лет эволюции ставшее отличным домашним питомцем.
Полли, прищурившись, так посмотрела на него, что Патрик отвел глаза. И попросил ее испечь для него побольше хлеба, чтобы его можно было заморозить, – вместо оплаты огромного счета за операцию, который, как пояснила Полли, ей пока не по карману.
– Ваш уход с работы изменил мою жизнь к худшему, – сказал Патрик. – Весьма к худшему. Мы вас принимали как нечто само собой разумеющееся, Полли.
Полли пожала плечами.
– Все в жизни меняется, – вздохнула она. – И такое случается.
Патрик посмотрел на нее, и она вспыхнула.
– Но это не всегда выглядит справедливым.
– Потому что так оно и есть, – уныло ответила Полли. – Такого не должно быть. Но ведь никто гарантий не дает…
Она посмотрела на Нила. Тот рассеянно клевал бинт, который нашел на столе Патрика. Бинт размотался, и Нил принялся охотиться на него.
– С ним все будет в порядке, – сказал Патрик, угадав ее мысли. – Все будет отлично. Ему будет хорошо.
– Сколько раз он должен вернуться назад, прежде чем я смогу его оставить у себя? – внезапно спросила Полли.
Патрик вздохнул:
– Полли…
– Я серьезно. Сколько раз?
– Нет, это так не работает, – ответил Патрик. – Вы должны его отпустить. Чем больше времени он проведет с другими тупиками, тем скорее вернутся его природные инстинкты. Он не игрушка. А вы не в диснеевском фильме.
– Ну да, – сказала Полли. – Я как будто в «Фантазии», когда у Микки-Мауса все ужасно плохо и он уже тонет, а его колотят все эти швабры…
– Вот только не надо так думать, – возразил Патрик. – Животные всего лишь гостят у нас. Нам здорово повезло, что они у нас есть, что они живут с нами какое-то время и делают нашу жизнь лучше, – но потом все кончается.
Полли кивнула. Но она не поверила Патрику.
Жизнерадостная новозеландка, с которой Полли уже встречалась, по-прежнему работала в заповеднике для тупиков на северном побережье. На ней были шорты хаки; вьющиеся волосы стянуты в простенький хвостик.
– Привет! – бодро приветствовала она гостей. – Вы нашли еще одного?
– Нет, это тот же самый, – напряженно ответила Полли.
Она боялась, что Нил разволнуется, снова оказавшись здесь, но он мирно дремал в своей коробке.
– Ух ты! – воскликнула девушка. – Ну да, помню. Домашний тупик. Потрясающе!
Она вынула Нила из коробки. Он сонно посмотрел на нее.
– Да ты на войне побывал, приятель, – сказала новозеландка, рассматривая его шрам. – Что случилось?
– Кот напал, – пояснила Полли.
Сотрудница заповедника кивнула:
– Да, за этим нужно следить. И как раз поэтому ему будет лучше на море.
Полли промолчала. «Это не навсегда, – сказала она себе. – Не навсегда».
– Эй, дружок! – обратилась она к маленькой птице, наклоняясь к самому клюву. – Пора тебе устроить каникулы, хорошо?
Нил пискнул и с любопытством огляделся по сторонам. В Маунт-Полберне тупиков было очень мало: чайки ревниво охраняли свою территорию. Потом он опять недоуменно посмотрел на Полли.
