Нил отправился с ней, весело перескакивал с камня на камень, иногда взлетал, чирикая, потом снова опускался на землю, иногда садился хозяйке на плечо.
– Ты ужасно ленивый, – пожурила Полли тупика, нежно поглаживая его перышки.
Что делать? Что делать? Мысль о том, что ей не придется каждое утро растапливать ее изумительную дровяную плиту, вызывала у Полли грусть. Да, конечно, она сможет спать дольше, но это было слабым утешением для человека, теряющего единственную любимую работу. В городке уже не будет ранним утром божественно пахнуть свежим хлебом – хлебом с аппетитной корочкой, которая так приятно хрустит, когда добираешься до мягкой и нежной середины.
Когда после ночного лова в пекарню приходили рыбаки с застывшими от холода пальцами, покрасневшими оттого, что они выкладывали рыбу в лед на пристани, Полли по-настоящему наслаждалась, вкладывая в их руки теплые булочки и горячие стаканчики с кофе, и она видела благодарность на их лицах. Будет ли все так же, когда в нежных крошках перестанет таять свежее, дорогое соленое масло? Когда резиновый хлеб, закупаемый большими партиями, напичканный консервантами, эмульгаторами, красителями и прочим, начнет безжизненно прилипать к нёбу безвкусной серой массой? Может ли все быть по-прежнему?
Наверное, следует позвонить Джанет, подумала Полли. Но вспомнила, как та смотрела на своих сыновей на похоронах Джиллиан, с какой гордостью говорила о Малкольме как о «бизнесмене» и тот факт, что она никогда, ни разу не приезжала в Маунт-Полберн, чтобы навестить сестру, ни разу не возвращалась в город, где родилась, – по крайней мере все то время, что Полли прожила здесь. Джанет явно ничуть не интересовалась тем, что производят в пекарне или как она функционирует, лишь бы предприятие приносило прибыль в дополнение к скудной пенсии. И заодно, как подозревала Полли, обеспечивало хоть какое-то полезное занятие для Малкольма.
Она перелезла через камни и выбралась на пляж. Остов танкера, потерпевшего крушение в прошлом году – в том же самом шторме, что унес жизнь Тарни и уничтожил большую часть рыболовного флота, – ржавел на прежнем месте. Кое-кто поговаривал, что эта развалина – настоящее бельмо на глазу, что ее необходимо разрезать на части и вывезти (как был вывезен весь груз с танкера, включая пятнадцать тысяч резиновых утят). Но он также служил чем-то вроде аттракциона для туристов – люди приезжали издалека, чтобы посмотреть на него, а многие любители дайвинга специально выбирались сюда на выходные, чтобы поплавать вокруг подводной части корпуса, несмотря на то что это считалось чрезвычайно опасным и безрассудным.
Полли села на камень, достала из сумки термос с кофе и бумажный пакет со слоеным пирожным и с содроганием посмотрела на останки танкера. Но в общем ей они нравились, на свой лад. Она понимала, что эти железяки довольно уродливы, как будто здесь кое-как набросали части конструктора «Меккано», – но что-то в ржавом корпусе и в том, как он жалобно торчал из воды под углом, вызвало в ней размышления и легкую меланхолию. Остов уже начинал восприниматься как часть Маунт-Полберна – верхушка айсберга среди множества обломков, покоившихся под водой. Он напоминал великана, который был привлечен красотой берегов, а потом заплутал среди скал и смертоносных бухт и остался здесь навеки.
Нил прыгал вокруг Полли, стараясь заглянуть в бумажный пакет. Полли наблюдала за тем, как он тыкался клювом в бумагу, исследуя пакет, будто настоящий эксперт, и пытаясь добраться до его содержимого.
– Нил! – сказала Полли нежно, но слегка раздраженно. – Ты СЛИШКОМ жадный!
Нил вопросительно посмотрел на нее, потом подхватил пакет клювом и подтащил к ней.
– Ты серьезно? – спросила Полли. – Серьезно? Ты и такому научился? Ты знаешь команду апорт? – Она внимательно посмотрела на птицу. – Не могу понять, то ли ты какой-то птичий гений, то ли мне следует уже по-настоящему беспокоиться за тебя.
Она сунула руку в пакет.
– Вот, – сказала она, отламывая маленький кусочек слоеного пирожного с кремом.
Тесто было легче воздуха и невероятно вкусное. Полли прикончила свое пирожное в два счета, а потом отдала Нилу пакет с крошками. Он тут же перевернул пакет вверх дном себе на голову и принялся бродить по камням, ничего не видя.
– Нил! – позвала его Полли. – Нил, иди сюда!
Его крылья отчаянно бились в пакете, и он перевернул термос с кофе. Полли выругалась, наконец поймала Нила и освободила его. Он радостно встряхнулся и стал перепархивать с места на место, убеждаясь, что с крыльями все в порядке.
– Никогда не надевай пакеты на голову! – сказала ему Полли. – Не разговаривай с незнакомыми людьми, не позволяй тебя трогать в определенных местах и В ОСОБЕННОСТИ не надевай на голову пакеты! Сколько раз тебе это повторять? И летай над тропой, а не ходи по ней!
Где-то рядом раздался смех. Обычно так рано здесь никого не бывало. Полли резко обернулась. Неподалеку стояла Селина в тренировочном костюме. Она помахала Полли рукой.
– Черт, вы меня напугали! – фыркнула Полли.
– Извините, – сказала Селина. – Но этот малыш… он такой забавный!
– Ох, я ему твержу и твержу одно и то же, – вздохнула Полли. – Если я не могу его найти, значит он забрался в какой-то пакет или сумку.
Селина улыбнулась и шагнула вперед.
– Не беспокойтесь. Я очень ценю все то, что заставляет меня смеяться. Жаль будет, если птичка задохнется.
– А вы чем тут занимаетесь? – спросила Полли.
Селина сделала большие глаза.
– Если я вам скажу, обещаете, что никто не узнает?
– Железно.
– Ну, психотерапевт считает, что мне следует заниматься йогой. И много гулять на свежем воздухе. Вот я и пытаюсь совместить эти два занятия, хотя и чувствую себя при этом полной идиоткой. Выхожу потихоньку, прежде чем кто-то проснется.
– О нет, мне кажется, это здорово, – возразила Полли. – А вы не можете заниматься в квартире?
Селина покачала головой:
– Боже, нет, только не там… ну, по многим причинам. Да и пол такой, что я качусь по нему колобком…
– Ну да, – согласилась Полли, вспомнив шаткий наклонный пол. – Ладно… я бы предложила вам пирожное, но, боюсь, мы уже все съели.
– И кофе нет, – добавила Селина, посмотрев на опрокинутый термос. – Но вы можете пойти ко мне и выпить кофе у меня, если хотите.
– С удовольствием, – ответила обрадованная Полли. – Я пришла сюда посидеть и подумать, только в голову лезет одна чушь.
– Такого со мной никогда не случается, – сказала Селина, подмигивая, и они вместе зашагали прочь от берега.
Нил прыгал следом за ними и вел себя вполне прилично.
Полли рассказала Селине о ситуации в пекарне, пока они карабкались по камням, – она чувствовала, что после разговора у нее на сердце станет легче, пусть даже никаких решений и не появится.
