— Кто готовил? спрашиваю я, пробуя шикарную мясную пережарку с пюре.
— Лапочка, улыбается Кирсан.
— Это я так ее называю.
— Так ты определись: детка, Ириска, Лапочка и Лисенок что тебе, что нам.
— Игорь, Лапа трогает меня за коленку под столом, не злись, пожалуйста.
— Тебе, Кирсан, только Ирина Анатольевна. А тебе, Никитос, только тетя Ира.
— Какая, нафиг, тетя? возмущается подросток, да она меня старше на пару лет всего!
— Вообще-то, Кит, мне двадцать пять лет, учительским тоном заявляет Лапа. И носик свой веснушчатый морщит. Умилительно так.
— Ого, а я думал восемнадцать, уныло удивляется Кит.
В этом ты не одинок, парень… Я вообще думал, что она несовершеннолетняя, когда увидел первый раз.
Ладно, пусть она всем нравится, лишь бы при мне была. Я смогу защитить.
Ага, мать твою. Могу ли?
— Поговорить надо, смотрю на Кирсана, нарываюсь на ледяной взгляд голубых глаз.
— Надо чая попить, хмыкает Кирсан, не торопясь идти мне навстречу. Тянет кайф, сучара. Смотрит на Лапочку, улыбается, да, Ирина Анатольевна? Будем с вами чаек пить? Печеньками закусывать? Чашечки вместе помоем?
— Конечно! теряется Лапа, не понимая, что происходит, и наивно хлопая ресницами.
— Чашечки… Вместе, спокойным голосом повторяю я, сдерживая бешенство.
Я понимаю, что Кирсан, сука, доводит меня. Специально. Кайфуя от этого… Все понимаю. И все равно довожусь! Сам подыгрываю ему. Нельзя так делать. А сил сдержаться нет. Просто.
Я перевожу взгляд на Иру, уже переключившуюся и весело улыбающуюся плывущему Киту.
Она вообще понимает, как сильно нравится мужчинам такого толка, как я или Кирсан?
Вот такая, маленькая, беззащитная, домовитая, ласковая и открытая. Как живой огонек у тебя в руках. Притягивает, манит.
И тут бы, конечно, выяснить, насколько она крепка в своем настрое быть со мной. Не вильнет ли рыжим хвостом, не сходит ли налево, потому что командный голос извне приказал чашки помыть… Вдвоем.
— Не стесняйся, Ирина Анатольевна, если тебе что нужно, я всегда готов помочь, говорит опять Кирсан, загоняя Лисенка в краску, меня… Никуда не получается загнать.
— Тебе что-то нужно? спокойно спрашиваю я, отвлекаясь от провокатора и притягивая ее к себе, чтоб поцеловать алеющую щечку. Одежду, обувь, что-то личное?
Я сам могу мою девочку обеспечить, подачки Кирсановские нахер. А то устроили тут, понимаешь, шоу «Счастливая семья». Костюмчики, киношка, совместная готовка… Облезет, гад.
— Нет, все есть, и все же она мне улыбается не так, как чужим мужикам. Только мне. Только для меня такое. И улыбка эта, и выражение нежное в глазах.
— На планшете когда-нибудь рисовала? Графическом?
— Нет, шепчет, а глазки восхищенно расширяются. Очень хотела, присматривала, и. Это для работы так удобно, там же все и подсчитать можно, но.
— С Китом посмотрите в моем рюкзаке, прерываю я ее, мне с Кириллом Михайловичем поговорить надо, а потом чай попьем и помоем с тобой чашки.
— Я, Ириска, умею планшетом пользоваться! Никита тут же вскакивает из-за стола.
Лапа целует меня в щеку, взвизгивает радостно и, ничего так и не сказав, вместе с подростком бежит с кухни, подпрыгивая счастливо и довольно.
Блин, как ребенок. Совсем недавно по острию прошлась, а ничего не тревожит, ничего не бросает тень на настроение.
Огонек мой радостный.
А я уже думал хэндмэйд какой замутить из этого ненужного планшета, а тут столько радости.
— Скучный ты стал, Ольгович, улыбается мне Кирсан. Втюрился и погиб как хохмач.
— У меня неприятности, откуда про Беркута знаешь? я больше не реагирую на его подколы. Мы одни, можно прекратить подбирать слова и танцевать. Берусь за вкуснейший ужин, быстро наворачивая вилку за вилкой, потому что при моем темпе жизни хрен его знает, когда в следующий раз удастся пожрать.
— Так ты в недавнем телефонном разговоре с Петром Григорьевичем ляпнул, что какие-то проблемы, типа, разгребаешь. Вот он и решил проверить, какие у тебя проблемы. Я думаю, ты ему нахер не сдался, Но прихватил ты подругу его жены. А девушки как родные. Член семьи Ирина твоя, практически.
— Понятно. Как нарыл?
Кирсан наливает мне красного вина в фужер:
— Шато Лагранж, подруга из Франции привезла. Угощайся, пока даю. Кирсан странный тип. У него от едкого и хладнокровного ехидства до серьезных диалогов один шаг. Вот он меняется в лице. Глаза чуть выцветают, появляются морщины и хмурятся светлые брови. Кидает на меня пронзительный взгляд, и сразу становится понятно, что шуточки кончились. Совсем. Ты Петру позвонил, он сразу мне. Я ребят послал твою квартиру проверить. Ту, где ты реально живешь.
— Откуда ты знаешь?
Я не то, чтоб возмущаюсь, Но зарубочку ставлю. Хакер долбанный. Всякие Кирсаны твою хату на раз пробивают. Вообще квалификация потеряна.
— Надеюсь, ты шутишь, задавая такой вопрос, хмурится Кирсан. Любой, кто подходит к фирме Алексеева, проверен вдоль и поперек, ты не исключение.
— Мне механизмы любопытны. И вообще, я, когда договор заключал с Питером, особо оговаривал, что никакой глубокой проверки, иначе свалю!
— Не в мою смену, Ольгович! Я проверяю всех, чтобы не получилось так, что друг Игореха принес в клюве говнецо на нашу территорию. А механизмы… Тебе их не надо знать. Главное, что никто точно не повторит.
— Да ты, бляха, наверняка такой бэкдор оставил, что туда теперь даже танк проедет, легко!
— Ты моих профессионалов не обижай.
— Да там, где твои профессионалы учились, я преподавал! Наследили наверняка, идиоты, что я, не знаю, как отдел «к» работает? Через жопу!
— Что-то у тебя, при наличии охеренной подружки. Поразительная тяга к жопам, щурится Кирсан, может, она тебе только как ширма нужна? А ты за другие ворота?
— А ты!..
Я чуть приподнимаюсь, не выдержав, и ловлю ответное радостное движение Кирсана. Он вообще не против пару раз садануть мне по морде чисто в профилактических целях. Ну и, может, перед Лапой моей покрасоваться.
Сучара ментовская.
Понимание. Это охлаждает.
Конечно, мы с ним тут можем повеселиться и друг другу помять бока, Но время уходит. И ничего путного из этого не получится.
А значит.
Сажусь обратно, как ни в чем не бывало принимаюсь за еду. Вопрос, насколько топорно сработали его спецы, добывая информацию по мне, я выясню. Но, похоже, вот откуда слив Беркуту. Все же прозрачно. И все, что хоть раз появлялось в сети, там остается навсегда. Надо только найти.
