Так и вишу в грубых оковах рук Игоря, слепо тараща в пространство коридора полные слез глаза.
Понимания о том, что вообще происходит, никакого. Я и в самом деле… С отклонениями.
Он отстраняется и, легко держа меня одной рукой, второй приподнимает за подбородок.
Смотрит. И в глазах его нет холода.
И похоти нет.
Грязи, которую я видела у других и спроецировала на него… Только внимание и… Нежность.
Я глупая. Я все время ошибаюсь. И в мужчинах все время… Тоже.
Но сейчас нет ошибки. Нет неправильности.
Холодный снежный демон может своим взглядом растопить лед.
И устроить пожар.
И именно. Это и происходит, когда я подаюсь к нему и мягко трогаю своими распухшими губами его губы.
11. Ласка снежного демона
То, что я перегнул, становится понятно практически сразу. Грубое: «Отсоси мне», которое, в принципе, для любой другой бабы было бы нормальным, учитывая наши обстоятельства, а в частности, то, что я в очередной раз спас ее попку из большущей передряги, вызывает у Лапочки шок.
Карие глазки расширяются, в них сначала появляется неверие, затем страх, а потом такое разочарование и тоска, что хоть самому вой.
Но я не торможу. Не умею в таких вещах. Надо все доводить до логического финала.
Ну и, к тому же, она все утро меня из себя выводит, мне что, нельзя тоже чуть-чуть?
Для дела тем более полезно. Немного растрясти Лисенка, вывести на эмоции, заставить хоть как-то проявить себя.
А то, бля, выставилась тут, хозяюшка нежная.
Сказать, что я удивился, когда увидел ее, прыгающей на кухне, вообще ничего не сказать. У меня тут бабы редкость страшная, потому что нехер здесь делать никому. Даже маман в святая святых не допускается.
А эта Лисичка, не успела проснуться и в себя прийти, как уже, смотри-ка, готовить принялась!
Хотя, пахла яичница Лисенкина на удивление вкусно.
Слюни потекли. Но она настолько не вписалась в мою зону комфорта, что если не сама, то ее стряпня должна была быть ликвидирована с глаз долой.
Хотя обе меня привлекали. Яичница- невероятным ароматом, а Лапочка своей изящной фигуркой, хрупкостью и беззащитностью.
Няшная такая куколка, в сером платье, в котором я не с пятого даже раза сумел опознать собственное шелковое покрывало, и с забранными наверх рыжими волосами.
Она выглядела на моей кухне на редкость органично, вписывалась идеально в картинку. И яичница ее вписывалась… Но я так не могу! Не могу впустить к себе в жизнь сладкую Лисичку с горячей, вкусно пахнущей яичницей, потому что они разносят в пух и прах мой покой и самообладание.
Только и позволил себе, рассмотреть. В деталях.
Улыбка Лапочки смущенная и в то же время радостная.
Длинная шейка, с трогательно острыми позвонками, тонкие ручки, бедро, гладкое, белое, то и дело выглядывающее из разреза бокового.
Я видел эту женщину голой. Я не должен так возбуждаться на нее же, уже одетую. Такая реакция логична только, если ты не раздевал еще женщину, не знаешь, что у нее под платьем. Я знал. И возбуждался. Нелогично. Бесит. Дико бесит.
Лисенок попала под раздачу, Но неспроста. И допрос был неспроста. И моя провокация тоже.
А вот то, что произошло потом.
Я, на самом деле, предполагал другой эффект. Нет, того, что она тут же подчинится и встанет передо мной на колени, я, естественно не предполагал… Да? Не предполагал же? Приятное развитие событий, Но неправдоподобное.
Я ожидал агрессии. Слез. Уговоров.
Это было бы логично.
Но побег, ужас и разочарование в глазах… Нелогично!
И то, что я понесся за ней, как дурак, тоже нелогично!
Из квартиры просто так не выйти. Надо было дать ей возможность попытаться, потом время на осознание и принятие решения. Хоть какого-то.
Но Лисенок настолько была впечатлена моим предложением, что просто впала в неконтролируемую истерику.
Ею не контролируемую. А мною вполне. Подождать, понаблюдать, проанализировать.
И сделать так, как нужно мне. Вывести. Это все в плюс.
Но я не смог. Просто не смог ждать и слушать ее крики, смотреть в ее полные слез глаза.
Демон, она делает тебя слабым!
Задумайся, Демон!
Не задумался, догнал, уткнулся носом в пушистые волосы. И одурел.
И вот теперь, держа ее на весу, я не могу ничего толком сказать, только бред несу. И схожу с ума от ее близости. По которой, оказывается, страшно скучал все утро.
Лисенок бьется в моих руках, плачет, извивается. Старается выбраться, а я, как безумный, только сильнее сжимаю, только яростнее стараюсь ее убедить, вбить в эту рыжую голову единственно верную информацию, единственно правильный алгоритм: не Лада! Не Лада должна быть на кнопке вызова в мозгу! А я! Только я!
Это опять-таки нелогично, особенно в свете принятых ночью и этим утром решений. Я не хочу ее видеть на своей кухне, не хочу есть ее яичницу.
И в то же время делаю все, чтоб. Это происходило снова и снова. И чтоб на быстром дозвоне у нее был я.
Жуткий диссонанс разрывает мозг.
С Ириской вообще все нелогично. Неправильно. Дико. Странно. Я пугаю сам себя, я ужасно не хочу менять свою жизнь и при этом вынужден признать, что слишком поздно.
Мой мир перевернулся, устои дрогнули.
Лапочка замирает и смотрит мне в глаза своими карими заплаканными омутами, я застываю синхронно с ней.
Просто боюсь лишнее движение сделать, тревожно вглядываюсь в тонкие изящные черты лица, ища там подтверждение. Ты поняла меня, Лапа? Ты будешь делать так, как я говорю? Только так? Да?
По всем прикидкам, она должна смириться. Подчиниться. Кивнуть.
Но я оказываюсь не готов к ее дальнейшим действиям.
Потому что Лисенок в очередной раз действует нелогично.
Она меня целует.
Это настолько неожиданно, что я в первые секунды даже не понимаю, что происходит. В голове останавливается даже тот механизм, что пока еще функционировал… Просто все намертво встает.
ERROR, сука.
Черный экран.
Самое страшное для программера.
Гибель материнки.
Ее губы нежные-нежные, Это не прикосновение даже. Это… Это печать. Это переписывание кода набело. Перезагрузка.
Лисенок останавливается, неуверенно смотрит на меня, выдыхает теплый сладкий воздух мне в губы. И пробует еще раз. Обхватывает мягко, воздушно. Невыносимо.
