Дин устремил взгляд на окно. На ветру его лицо раскраснелось, волосы разметались. С ее стороны было ошибкой смотреть на него, потому что ей вдруг так страстно захотелось его прикосновения, что пришлось отвернуться и прижать к животу кулак, чтобы хоть как-то заполнить пустоту, образовавшуюся внутри.
— Она могла что-то увидеть оттуда, из своей комнаты, — сказал Дин.
— Свет в часовне. Он горел, когда нашли тела.
Риццоли посмотрела на окно Камиллы и вспомнила окровавленные простыни.
«Она проснулась оттого, что промокла гигиеническая прокладка. Она вскочила с постели, чтобы пойти в туалет и поменять ее. И, когда вернулась, заметила свет, пробивавшийся сквозь тусклые окна часовни. Свет, которого быть не должно».
Риццоли повернулась к часовне, словно наблюдая за призраком юной Камиллы. Она представила себе, как та вышла из здания монастыря, дрожа от холода и, возможно, сожалея о том, что не надела пальто для этой короткой прогулки.
Риццоли последовала за призраком и вошла в часовню.
Там, в полумраке, она остановилась. Свет не горел, и скамьи казались горизонтальными тенями. Дин молча остановился рядом, сам как призрак, пока она досматривала финальный акт драмы.
Камилла, переступающая порог часовни, легкая и худенькая, с бледным личиком.
«Она в ужасе смотрит вниз. Сестра Урсула лежит на полу, а камни забрызганы кровью».
Возможно, Камилла не сразу поняла, что случилось, и сперва подумала, что Урсула просто поскользнулась и разбила голову. А может, она догадалась по виду крови, что зло проникло в эти стены. Что оно уже стояло сзади, возле двери. И следило за ней.
А потом двинулось на нее.
«От первого удара она пошатнулась. Парализованная ужасом, она все-таки пыталась убежать. И бросилась вперед, в единственный проход между рядами скамей. К алтарю. Там она споткнулась и упала на колени в ожидании финального удара.
И вот удар нанесен, юная Камилла мертва, а убийца возвращается к своей первой жертве. К Урсуле.
Но не доводит дело до конца, оставляет ее в живых. Почему?»
Риццоли посмотрела вниз, на камни, где лежала Урсула. Она мысленно представила убийцу, наклонившегося, чтобы добить жертву.
И вдруг замерла, вспоминая, что сказала доктор Айлз.
— Убийца не нащупал пульс, — сказала она.
— Что?
— У сестры Урсулы отсутствует пульс правой каротидной артерии. — Она посмотрела на Дина. — Он подумал, что она мертва.
* * *
Они двинулись по проходу между рядами, повторяя последний путь Камиллы. Подошли к алтарю, возле которого она упала. Постояли молча, глядя на пол. Хотя в полумраке этого было не видно, следы крови еще оставались в трещинах между камнями.
Чувствуя, что ее знобит, Риццоли подняла голову и увидела, что, Дин наблюдает за ней.
— Все, больше здесь нечего смотреть, — сказала она. — Если, конечно, ты не хочешь поговорить с сестрами.
— Я хочу поговорить с тобой.
— Я здесь, перед тобой.
— Нет, это не ты. Здесь детектив Риццоли. А я хочу поговорить с Джейн.
Она рассмеялась. Звук, неуместный в этих стенах.
— Ты так говоришь, будто у меня началось раздвоение личности.
— Это не так уж далеко от истины. Ты так упорно стараешься играть роль полицейского, что похоронила в себе женщину. А я приехал к женщине.
— Ты слишком долго медлил.
— Почему ты злишься на меня?
— Я не злюсь.
— Странно ты встречаешь меня в Бостоне.
— Может, потому, что ты даже не удосужился сообщить о своем приезде.
Он вздохнул, снова став похожим на призрака, окутанного облаком пара.
— Давай просто сядем и поговорим.
Риццоли опустилась на деревянную скамейку в первом ряду. Когда Дин сел, она продолжала смотреть прямо перед собой, не смея взглянуть на него. Опасаясь тех чувств, которые он пробуждал в ней. Ей было больно даже вдыхать его запах, который вызывал у нее приступ желания. Этот мужчина был в ее постели, и его прикосновения, вкус и смех до сих пор преследовали ее во сне. Плод этой страсти рос в ней и сейчас, и она приложила руку к животу, чтобы унять внезапную боль.
— Как ты, Джейн?
— Все хорошо. Работаю.
— А повязка на голове? Что случилось?
— А, это. — Она дотронулась до лба и пожала плечами. — Маленький инцидент в морге. Поскользнулась и упала.
— У тебя усталый вид.
— Ты не слишком щедр на комплименты.
— Просто говорю, что вижу.
— Да, я устала. Конечно, устала. Неделя была трудной, как и все остальные. Тут еще Рождество, а я даже не купила подарков своим.
Он пристально посмотрел на нее, и Джейн отвернулась, не в силах выдержать его взгляда.
— Ты не рада тому, что придется опять работать со мной?
Она промолчала. Не стала отрицать.
— Почему ты просто не скажешь мне, в чем дело, черт возьми? — рявкнул он.
Злость, прозвучавшая в его голосе, удивила Джейн. Дин был не из тех, кто поддавался эмоциям. Когда-то это ее бесило — получалось так, что она не умеет держать себя в руках и закипает по любому поводу. Их роман начался, потому что она сделала первый шаг, а не он. Она наплевала на гордыню, рискнула быть женщиной, и куда это ее привело? Полюбила мужчину, который по-прежнему оставался для нее загадкой. Мужчину, у которого единственным проявлением чувств была злость, прозвучавшая только что в его голосе.
И это ее тоже разозлило.
— Нет смысла толочь воду в ступе, — сказала она. — Нам придется работать вместе. У нас нет выбора. А все остальное — у меня сейчас нет сил с этим разбираться.
— А с чем нужно разбираться? С тем, что мы спали вместе?
— Да.
— Кажется, раньше ты была не против.
— Это случилось, и все. Я уверена, для тебя это было так же важно, как и для меня.
Он замолчал. «Задела? — подумала она. — Обидела?» Ей казалось, невозможно обидеть мужчину, лишенного эмоций.
Риццоли удивилась, когда он вдруг рассмеялся.
— Сколько же в тебе дури, Джейн, — сказал он.
Она повернулась и посмотрела на него как будто со стороны, — поразившись тому, что видит в нем все то же, что когда-то находила привлекательным. Волевой подбородок, умные серые глаза. Аура командира. Можно как угодно оскорблять его, но все равно будешь сознавать его превосходство.
— Чего ты боишься? — спросил он.
— Не знаю, о чем ты.
— Что я тебя обижу? Что уйду первым?
