Риццоли подняла голову и взглянула на нее. В это мгновение Маура получила ответ на свой вопрос. Она и сама уже кое-что подозревала, а теперь по глазам Джейн поняла, что была права.
— Какая же у меня проклятая жизнь, — прошептала Риццоли.
Ее слезы поразили Мауру. Она никогда не видела, чтобы Риццоли плакала. Она считала эту женщину сильной и волевой, но сейчас по ее щекам текли слезы, и Маура настолько опешила, что не могла вымолвить ни слова.
Стук в дверь привел их обеих в замешательство.
В кабинет заглянул Фрост.
— Как мы тут… — Он осекся на полуслове, увидев мокрое от слез лицо своей напарницы. — Эй, ты в порядке?
Риццоли со злостью смахнула слезы.
— Все отлично.
— Что происходит?
— Я сказала, все отлично!
— Детектив Фрост, — вмешалась Маура. — Нам нужно побыть одним. Не могли бы вы оставить нас на минутку?
Фрост покраснел.
— Извините, — пробормотал он и ретировался, прикрыв за собой дверь.
— Зря я на него накричала, — сказала Риццоли. — Но иногда он бывает безнадежно туп.
— Он просто беспокоится за вас.
— Да, я знаю. Знаю. Парень-то он хороший. — Голос ее дрогнул. Стараясь сдержать слезы, она сжала руки в кулаки, но ей никак не удавалось справиться с рыданиями. Мауре было не по себе наблюдать за страданиями женщины, чьей силой она всегда восхищалась. Если уж Джейн Риццоли могла так расклеиться, тогда что было говорить об остальных.
Тут Риццоли ударила кулаками себе по коленям и сделала несколько глубоких вдохов. Когда она наконец подняла голову, слезы еще стояли в глазах, но на лице уже была непроницаемая маска.
— Чертовы гормоны. Совершенно лишили меня рассудка.
— Давно вы узнали об этом?
— Трудно сказать. Скорее, догадалась. Сегодня утром я наконец провела тест на беременность. В последние несколько недель я начала чувствовать изменения. И месячных не было.
— Большая задержка?
Риццоли пожала плечами.
— Не меньше месяца.
Маура откинулась на спинку стула. Теперь, когда Риццоли успокоилась, Маура снова могла стать клиницистом. Хладнокровным доктором, готовым дать практический совет.
— У вас еще есть время, чтобы принять решение.
Риццоли фыркнула и вытерла лицо рукой.
— Тут и решать нечего.
— Что вы собираетесь делать?
— Я не могу иметь ребенка. Сами понимаете.
— Почему?
Риццоли посмотрела на Мауру так, как смотрят на умалишенных.
— Что я стану с ним делать?
— То же, что и все остальные.
— Вы можете представить меня в роли матери? — Риццоли рассмеялась. — Да я не справлюсь. Ребенок и месяца со мной не протянет.
— Дети удивительно выносливы.
— Да, но все равно я не умею с ними обращаться.
— Вы очень хорошо общались с этой девочкой, Нони.
— Скажете тоже!
— Правда, Джейн. И она тянулась к вам. Меня игнорировала, от матери шарахалась, а с вами сразу подружилась.
— Но это вовсе не значит, что я создана для материнства. Дети меня быстро утомляют. Я не знаю, что с ними делать, разве что побыстрее отдать кому-нибудь. — Она резко выдохнула, давая понять, что разговор окончен, тема исчерпана. — Я не могу. Просто не могу. — Она встала с кушетки и направилась к двери.
— Вы сказали агенту Дину?
Риццоли замерла на пороге.
— Джейн!
— Нет, не говорила.
— Почему?
— Трудно начинать такой разговор, когда мы почти не видимся.
— Вашингтон все-таки не на краю земли. Он даже находится в том же часовом поясе. Вы могли бы попытаться хотя бы по телефону. Уверена, Дин хотел бы знать об этом.
— А может, и нет. Может, для него это будет неприятным сюрпризом.
Маура вздохнула.
— Что ж, признаюсь, я не слишком хорошо его знаю. Но за то короткое время, что мы работали вместе, у меня сложилось впечатление о нем как о человеке, который серьезно относится к своим обязанностям.
— Обязанность? — Риццоли резко обернулась и посмотрела на нее. — Верно. Вот кто я для него. И ребенок тоже будет обязанностью. А сам он будет выступать в роли бойскаута.
— Я не то имела в виду.
— Но вы абсолютно правы. Габриэль возьмет на себя эту ответственность. Все, к черту. Я не хочу создавать никому проблемы, не хочу ни для кого быть обузой. К тому же не ему решать этот вопрос, а мне. Я должна буду поднимать этого ребенка.
— Вы даже не дали ему шанса.
— Какого шанса? Упасть на колени и сделать мне предложение? — Риццоли расхохоталась.
— Почему вы считаете, что это невозможно? Я видела вас вместе. Видела, как он смотрит на вас. Вы для него не девочка на одну ночь.
— Да. Я девочка на две недели.
— Вы так смотрите на ваши отношения?
— А как еще? Он в Вашингтоне, я здесь. — Джейн в недоумении покачала головой. — Господи, даже не верится, что я залетела. Мне казалось, такое бывает только с глупыми девчонками-малолетками. — Она запнулась. И рассмеялась. — Ну, и что вы теперь обо мне скажете?
— Что вы никакая не глупая.
— Но невезучая. И, к несчастью, плодовитая.
— Когда вы в последний раз беседовали с ним?
— На прошлой неделе. Он мне звонил.
— Почему вы ему тогда не сказали?
— Я еще не была уверена.
— Но теперь-то уверены.
— И все равно я не собираюсь ничего говорить ему. Я должна выбрать, что нужно мне, а не кому-то другому.
— Чего вы боитесь?
— Он уговорит меня оставить ребенка. И это внесет сумятицу в мою жизнь.
— Вы именно этого боитесь? Или вас больше беспокоит то, что он не захочет ребенка? Что он бросит вас прежде, чем вы уйдете от него?
Риццоли посмотрела на Мауру.
— Знаете что, доктор?
— Что?
— Иногда вы сами не соображаете, что говорите.
«А иногда, — подумала Маура, глядя вслед Риццоли, которая уже выходила за дверь, — я попадаю в точку».
* * *
Риццоли и Фрост сидели в машине. Вентилятор гнал холодный воздух, снежные хлопья засыпали лобовое стекло. Серое небо вполне соответствовало настроению Джейн. Она дрожала в замкнутом темном пространстве салона, и каждая снежинка, которая ложилась на окно, словно отгораживала ее от внешнего мира.
