Я могла бы сказать, что как раз в основном фокусы. Эти дети проснутся, и всё останется по-прежнему. Больные будут больными, сироты – сиротами, а этот пацан найдет под ёлкой подарки, а не кучку угля. Но я промолчала. Для Кошмарыча в этом было что-то личное, и в этот раз я не собиралась влезать со своими догадками.
– Некоторые вещи просто происходят, – наконец произнес Кошмарыч. – Вне зависимости от того, хороший человек перед нами или нет. И вот некоторые люди просто озлоблены. Сами по себе. Не от того, что в их жизни случились плохие вещи. А от того, что они сами – та плохая вещь, что случилась с кем-то.
– Я с этими новогодними праздниками поседею скоро, – только и сказала я, выражая этим всё свое мнение не только о последнем происшествии, но и работе с Кошмарычем, постоянной тоской, которая оставалась со мной под блеском всей этой сновидческой мишуры.
– Не стоит, – как обычно равнодушно ответил мастер. – Тебе не пойдет.
– А, ну если только из-за этого, – буркнула я себе под нос, чтобы оставить последнее слово за собой.
– В Новый год отдыхаем, почти никто не спит, а кто спит – в особых снах не нуждается, – тем временем продолжал Кошмарыч, не обращая никакого внимания на мое недовольное лицо. – Я смотрел твой рейтинг, и вот что удивительно – хотя среди первокурсников ни у кого нет таких высоких показателей по кошмарам, я не могу поставить тебе зачет. Ты понимаешь, почему?
Я заинтересованно пыталась пальцем проковырять дырку в шубке.
– Понимаешь, – кивнул Кошмарыч. – Нет ни одного кошмара, который ты создала бы сама, а не попала в него как кур в ощип. За невезучесть у нас зачеты пока еще не ставят.
– А зря, – снова буркнула я. – Вот кому я в новогодние праздники могу с кошмаром присниться?
– Список висит там же, где запись в Снегурки, странно, что ты не заметила, – отозвался Кошмарыч. – Не такой уж маленький список, между прочим. На фоне обжорства многим будут кошмары сниться. Но договоримся на берегу – я не приму от тебя очередной героической смерти. Ты должна пугать, а не пугаться.
– Хорошо, – кисло ответила я, и с облегчением шагнула прямо в коридор Университета. Лишь теперь я поняла, как помог мне мастер, ненавязчиво отправив подальше – я поняла, что только сейчас начала дышать полной грудью. Крампус или что это там было – напугал меня куда сильнее, чем я представляла.
Я долго копалась в списке, выбирая что-то по вкусу, и наконец остановилась на каком-то типе с фобией змей. С бестиологией у меня было не очень, а вот Жюль уже дошел до химерологии, и я собиралась немного сжульничать. Самую капельку.
… – Чудесно, – спустя пару часов Кошмарыч с недоумением оглядывал меня и смущенного Жюля. – Юноша, вы-то зачем связались с этой девицей?
Не думаю, что он хотел меня обидеть, но прозвучало это не очень. Впрочем, я готова была это пропустить мимо ушей, если он сумеет нам помочь.
– Мы друзья, – отозвался Жюль, стараясь не встречаться со мной взглядом. Я виновато шевельнула хвостом и едва не сбила стоящую в углу кабинета старинную вазу.
– То есть, вы со всеми друзьями такое проделываете? – уточнил Кошмарыч скептически. Жюль шмыгнул носом. У теоретиков черный рыцарь появлялся редко, и поэтому те к нему не привыкли как мы.
– Ольгу спасает только то, что её сновидец проснулся от ужаса, – продолжил Кошмарыч. – А пути получения этого результата нами не прописаны. Но что с вами делать, юноша, я пока не знаю. С одной стороны, вы определенно обогнали свой курс – делать химер из студентов вы начинаете курсе на четвертом, не раньше. С другой стороны, вернуть ей нормальный облик вы не смогли, так?
– Так, – прошептал Жюль, отчаянно краснея. – Я даже пробовал поцелуем…
Настала моя очередь краснеть. Глупо получилось.
Жюль сумел сконструировать для меня иллюзию, которая почти не отличалась от реальной материи снов, он нарисовал отличный хвост и волосы как у Медузы Горгоны, и вышло просто отлично. Мой сновидец не проснулся в то же мгновение, как меня увидел, лишь потому, что от страха примерз к месту.
А потом я вернулась в нашу комнату, и мой облик остался со мной.
Даже попытка нарисовать поверх этой иллюзии нормального моего облика и то не сработала. Тогда мы и подумали о поцелуе. Лягушки же превращаются в принцев от этого, чем горгона хуже?
«По-дружески», – предупредила я Жюля строго, а сама замирала от волнения.
Он совсем перепугался моих наставлений, а потому сначала чмокнул в нос – с закрытыми глазами немудрено промахнуться! Потом в щеку – но и это не помогло. И даже последний неловкий чмок в губы ничего не изменил. Только мои волосы-змеи сильнее шипели, словно смеялись над нами.
На лице Кошмарыча не дрогнул ни один мускул. Может, ему и не было смешно. Мало ли сколько он таких балбесов видит.
– Двоечники, – заявил он. – Это срабатывает только между морфом и сновидцем. Неужели мистер Совершенство это не упоминал?
Мы с Жюлем неуверенно переглянулись.
– Ясно, – Кошмарыч хмыкнул. – Так что, или Ольга ищет своего сновидца и пытается убедить его расколдовать поцелуем…
Я помотала головой. Ну уж нет, этот парень чуть в обморок не рухнул, я не готова повысить свой рейтинг по кошмарам до заоблачных высот.
– … Значит, ждем, когда иллюзия сама развеется, – развел руками Кошмарыч. – Не дольше недели продержится.
– Ты самая красивая, – попытался утешить меня Жюль.
– Нет, это ты красавчик, – привычно отозвалась я.
– Детский сад, – буркнул Кошмарыч. – Оба красавчики, глаз не оторвать.
Он достал какую-то папку и с преувеличенным интересом уставился в неё, всем своим видом показывая, что разговор окончен. Сказать, что я была разочарована, значит, ничего не сказать. Но делать было нечего, надо было ползти обратно, а это само по себе требовало немалых усилий. Судя по всему, для работы хвоста задействовались не самые привычные мышцы моего тела, и сейчас они нещадно болели. Да и волосы. Кто думает, что змеи такие все эффектно шипящие во все стороны, тот ничего не знает об этом. Эти твари постоянно перепутывались, скандалили, оглушая своим шипением и норовили покусать товарок. Меня, к слову сказать, не трогали. И то хорошо, а то ходила бы я вся искусанная.
К середине коридора я не выдержала и завязала высокий хвост из змей. Теперь они шипели хотя бы не под ухом и не могли запутаться в клубок. И вот стоило мне на это отвлечься, как нас догнали чьи-то шаги.
– Обалдеть! – голос этот я не могла не узнать. – А окаменять взглядом ты тоже можешь?
– К сожалению, нет, – буркнула я. Чтобы повернуться, мне нужно было растопырить руки, иначе я запросто могла упасть. Так что я осталась стоять так, словно мне было совсем не интересно, зачем Вест остановил нас в коридоре. Уж точно не из-за хвоста – он наверняка еще и не такое видел.
– Кошмарыч попросил меня курировать ваш случай, пока иллюзия не спадет, – пояснил Вест сам, обходя нас так, чтобы я могла его видеть, не поворачиваясь. – А тебе он советует вести дневник наблюдений за химерой в изменчивой реальности сна.
