– Не завидую я Андрею, – вздохнул Жюль и снова вернулся к учебникам. Я сначала хотела обидеться, но потом передумала. Вряд ли Жюль имел ввиду что-то обидное для меня.
– Наверное, я должна рассказать, что снова попала в этот сон, – неуверенно предположила я и замолчала. Жюль тоже молчал, и молчали мы собственно об одном и том же – это будет значит еще один черный зонт. И так я против своей воли всё дальше зайду на пути мастера Кошмаров. В последнее время я всё чаще думала о том, что это не самый худший вариант, но мне не нравилось, что мне не остается выбора!
Вот так и вышло, что я ничего не сказала ни в этот день, ни на следующий. И даже когда через неделю у меня изъяли ловца снов, я промолчала. Мы провели не самый веселый и чертовски смущающий час пока я стояла посреди кабинета Кошмарыча, а он сам, Кощей и Картина Георгиевна пялились на меня, ожидая, когда я наконец пропаду и окажусь во сне Андрея. Ничего так и не произошло.
То ли парню хватило моего последнего появления вооруженной до зубов, то ли его нервы не выдержали вида плотоядного слизня – я не знаю. Может, он просто перестал спать по ночам. Я бы на его месте так и сделала. Но хорошо ли плохо ли, а в кошмар меня снова не притянуло.
– Ну и ладно, – наконец первый отмер Кощей, устав буравить меня взглядом. – Это даже хорошо. Верните барышню в её группу.
Последняя фраза означала лишь то, что все трое тотчас потеряли ко мне интерес, а мне пришлось топать в аудиторию, где я попала в самую настоящую засаду.
– А мы тебя ждали, Олечка, – улыбнулась мне Анна Васильевна, когда я обнаружила, что в ловушке, и мои милые одногруппники окружили меня со всех сторон. – Ты всё время так быстро после уроков исчезаешь, мы даже поговорить не успеваем.
– Сейчас я тут, – надеюсь, моя улыбка выглядела не такой затравленной, какой я себя чувствовала. – А что случилось?
– Нам до Нового года надо выбрать старосту, – пояснил Дмитрий, а Аня выдула пузырь из жвачки и оглушительно его лопнула. Нет, ну в самом деле – эти пузыри же прошлый век! – И мы подумали, что ты хорошо подходишь.
На короткое ужасное мгновение я представила себя на месте Рыбы и ужаснулась мне бы со своими проблемами справиться, куда мне целую группу!
– Почему я? – жалобно проблеяла я, тщетно ища пути отступления.
– Ты бойкая, – пояснил Мортимер, загибая пальцы. – Занимаешься еще и со старшей группой, на «ты» со многими преподавателями, и студентов знаешь с разных курсов.
Я уставилась в его невинные глаза. Этот мелкий за мной следил что ли? Или просто такой умный?
– Вот именно поэтому я и не могу, – заявила я, стараясь сделать голос как можно более убедительным. – Меня учат ведь дополнительно не потому что я какая-то умная. А от безнадеги. Меня в кошмар засасывает. И я там умираю.
– То есть, тот раз был не единичный? – уточнил Вячеслав, нервно поправляя очки.
– Если бы! – мною овладело вдохновение, иначе как можно было объяснить то, что последующие полчаса я в лицах показывала своим одногруппникам какие сны снились Андрею. И ужас Андрея, и змею, и льдину, и слизня. И как я клацала всем железом и как мой меч застрял в желейном туловище монстра. Я бросала стулья в стену и била импровизированным ледорубом-ручкой по кафедре, словно откалывая куски льда. И только про Веста я не сказали ни слова.
Все только успевали следить за моими беспорядочными скачками по комнате. Аня перестала жевать, а Анна Васильевна только всплескивала руками. Остальные же сидели, открыв рты, даже маленький скептик Мортимер.
– И после этого ты говоришь, что не подходишь на роль старосты? – возмущенно спросил Сергей, когда я остановилась и устало привалилась к кафедре.
– Вообще-то она права, – неожиданно помощь пришла от Мортимера. – Если эти сны продолжаться, то сновидец может всерьез поверить в её смерть, и тогда она умрет во сне. И мы её больше не увидим.
– Я… я перестану быть морфом? – уточнила я. Голос мой дрогнул, и я ни на мгновение не сомневалась в том, что Морт откуда-то знает это, а не придумал, чтобы меня попугать.
– Нет, – Мортимер скривился. – Ты перестанешь быть. Просто навсегда потеряешь мир снов.
Я не помнила, как добралась до кабинета Кошмарыча. Наверное, просто выскочила в коридор и дернула первую попавшуюся дверь. Иногда это срабатывало, сработало и сейчас. Черный рыцарь не выглядел удивленным, увидев меня. Скорее, как человек, который бы утомленно закатил глаза, если бы позволял себе такие эмоции.
– Это правда? – спросила я, не удосуживаясь проявить вежливость и поздороваться. Впрочем, мастер кошмаров всегда прекрасно обходился без этих реверансов. Вот и сейчас он не стал даже лицемерно делать вид, что не понимает, о чем речь.
– Такая вероятность существует, – медленно произнес он, после того, как уточнил, что речь не идет о смерти там, в реальности. Неплохо, но недостаточно. Хотя Мортимер меня и впрямь напугал. – Если морф начинает слишком часто снится одному человеку, то их сны становятся тесно связаны. Но могу тебя успокоить, Ольга, такое случается редко. Куда скорее вероятность, что у тебя не будет другого пути кроме как в мои ученицы. Насколько я помню, тебя это тоже расстраивало.
– Но не так, как шанс вообще не видеть снов! – отрезала я. Наверное, это было грубо, потому как бровь Кошмарыча чуть дернулась – признак нескрываемого изумления.
– Не думаю, что это серьезная угроза, – тем не менее продолжил объяснять мастер. – Во-первых, два сна – это еще не часто это могло быть простым совпадением.
Я прикусила язык, не желая обзавестись еще одним черным значком и головомойкой по поводу моего выступления в виде недоделанной Жанны Д'Арк.
– Во-вторых, мой брат высказал свои сомнения по поводу того, что ты сумеешь умереть настолько естественно, что этот сновидец поверит в реальность твоей смерти. Если честно, актерская игра – это не для тебя.
– Вы так не говорили, когда я была лицом в вашем кошмаре, – уязвлено заметила я. Прозвучало довольно двусмысленно, но Кошмарыч, разумеется, прекрасно понял, о чем я. Вот такую память себе хочу! Я уверена, что за эти несколько месяцев у него сотни кошмаров были поставлены, а он помнит, о чем я говорю! А то сейчас вот я трясусь от ужаса от мысли, что не буду видеть сны… И долго я буду помнить это, интересно? Увлечет чем-то другим – и прости-прощай, буду пугаться снова. Хорошая болезнь склероз, каждый день новости.
– Не будем делать вид, что твой поступок был продиктован желанием напугать того сновидца, – сухо заметил мастер. – Просто для него сработал внутренний триггер, а тебе всего лишь повезло. И, разумеется, если ты совершенно случайно умрешь так же уверенно, что у сновидца не будет никаких других вариантов, ты можешь умереть для сновидений. Но для этого надо бы еще и куда лучше знать сновидца, и для него ты должна стать не просто навязчивым сном.
Кажется, я снова немного покраснела. Андрей пытался меня спасти и кричал, что любит – это подходит или нет? А я? Я куда чаще, чем мне хочется, думаю о нем, и чудо еще, что мне не пришло до сих пор в голову присниться ему самостоятельно, не дожидаясь, когда меня выдернет в кошмар.
