– Нет! – отчаянно завопил сновидец, как будто я собиралась закрыть его от змеи или еще что-то такое же глупое. На деле же я просто отодвинулась от него туда, где еще было место. Двоих змея сразу бы не проглотила, но я не хотела даже знать, что она может сделать в таком случае. Была еще одна идея, глупая, но не хуже давешнего визга.
«Пусть ты будешь вроде василиска, – твердо глядя на змею, внушала я ей мысль. – Не душить и не глотать. Окаменить и всё. Это же сон, будь василиском».
Наверное, стоило внушить, что она маленький и безобидный ужик – успела подумать я, когда руки и ноги перестали слушаться. А потом я умерла.
В ушах некоторое время еще звучал дикий вопль сновидца. Кажется, он даже кричал что-то вроде «Я люблю тебя!». Не везет мне с этим – вечно признаются в любви какие-то незнакомые и просто чужие люди. Еще мгновение спустя исчезло и это. Не стало ничего, я окончательно умерла. Это было странно. Словно какая-то моя частичка продолжала существовать ровно для того, чтобы напоминать мне, что меня больше нет. Невероятно странно и утомительно.
Правда, долго я так пролежать в бесконечном ничего не сумела, какой-то настырный звук становился всё сильнее и сильнее, и игнорировать его я уже не могла. Оказалось, достаточно сосредоточиться, как звук превратился в слова.
– Ольга, прекращайте придуриваться, вы уже не в том сне и не окаменевшая, – я обнаружила, что мои глаза видят, и не просто видят, а в упор смотрят на склонившегося надо мной Черного рыцаря. Кошмарыч поджал губы, обнаружив, что я на него смотрю.
– Имейте совесть, вы и так всех перепугали, – продолжил он, и я поняла, что тело меня слушается, и я вполне могу опустить руки вдоль тела и вообще сесть. Что я сделала.
Снизу вверх я оглядела окружающих меня людей. Это были и мои одногруппники с испуганными лицами, на глазах Джейн даже выступили слезы, и посасывающая старинную трубку сама полукошка Картина Георгиевна, и психолог, и Гиена Огненная, ну и сам Кошмар Кошмарович, разумеется.
– Я думаю, вы специально такие фокусы отмачиваете, Ольга, чтобы я от вас отказался, – заявил Кошмарыч с мрачным видом, вытирая лоб платком. Если бы я не знала, что не являюсь его ученицей и, значит, отказаться он от меня не может, или же меньше следила за его мимикой, я бы приняла его слова за чистую монету. Но только Кошмарыч снова изволил шутить. Не иначе как от облегчения. Интересно, чем это я его так напугала?
– Я бы тоже поработала с девочкой, – хищно улыбнулась Гиена. – У неё есть талант по моей части. Превратить гигантскую анаконду в волшебное существо одним желанием – это талант. Талантище! У нас как раз на василисков большой спрос, а никто из студентов с ноля создать не может. И в голову не приходило создать сначала просто жуткую тварь, а потом уже…
– Ги, успокойтесь, вы уже забрали себе василиска из этого сна, вам хватит, – жестко прервал её Кошмарыч. – А Ольге нужно заниматься с Кощеем. Если уж она начала с первого же индивидуального сна умирать, лучше научиться нормально это делать.
– Технически это её третий сон, – вставила Картина, доставая изо рта трубку и разглядывая её прежде, чем сунуть обратно.
– Технически! – фыркнул Кошмарыч. – Не сходи с ума. Ты еще скажи, что учитывалось бы только, если бы она в первом сне подавилась кексом и умерла на глазах обалдевшей подружки.
– А я не возражаю, – снова вытащила трубку Картина и уставилась в упор на меня своими кошачьими глазами. – Кощей так Кощей.
И больше ни слова не сказала, признавая за Кошмарычем право вести меня, куда ему вздумается. Предательница. Не то, чтобы она мне была что-то должна, но нельзя же вот так с первокурсниками! Даже Гиена Огненная отступила, хотя смотрела на меня так жадно, словно хотела сама превратиться в змею и проглотить. Я даже нечаянно ухватилась за рукав Кошмарыча, и пальцы уже знакомо скользнули по гладким значкам.
Кошмарыч обернулся и долгим нечитаемым взглядом окинул меня, после чего вышел из аудитории, и мне пришлось последовать за ним под соболезнующими взглядами одногруппников.
Вообще всем известно, что преподаватели предпочитают не тратить время на переходы между аудиториями, да они даже ведут разом несколько лекций, о чем тут говорить! Но Кошмарыч отличался от всех, он иногда попадался студентам в коридоре, и, я так думаю, делал это больше для собственной забавы – несмотря на совершенно обычное и даже приятное лицо, его многие боялись просто до одури.
Но сейчас еще не было перерыва, и в коридоре мы были только вдвоем. Не самая успокаивающая ситуация, но после окаменения мне уже море было по колено, и я покорно брела за преподавателем, пытаясь вообразить, каким окажется этот неизвестный Кощей и за что его так прозвали. Может, только по внешности – я попыталась сначала обмозговать более оптимистичный вариант. Перед глазами мысленно пролетали варианты – от невероятно костлявого мужчины с впавшими глазами и до старичка. Тоже очень худого.
С другой стороны, тут подключилась более рациональная моя часть, Кошмарыч пообещал, что там меня научат правильно умирать. Не очень-то приятное обещание. Никакого оптимизма не хватит!
– А мне обязательно учиться умирать? – кажется, я всё-таки сказала это вслух. Ну надо же, и вроде еле слышно пробормотала, а этот тип же обернулся. Вот уж у кого слух как у летучей мыши!
Он остановился и снова смерил меня своим неприятным взглядом – просто мороз по коже!
– Ольга, – начал он медленно, а я уставилась ему чуть выше переносицы, чтобы хоть куда-то смотреть. Морщин у него почти не было, и почему-то задумалась о том, что не будь он тем, кто он есть, он оказался бы еще не старым мужчиной. И симпатичным, наверное. Если не смотреть ему в глаза…
– Вы слушаете? – прервал мои мысли Кошмар Кошмарыч, и я почувствовала, как краснею.
– Повторю тогда, – он опять дернул краешком рта, но в этот раз это была неприятная ухмылка, а не улыбка, хоть я и понятия не имела, как их различаю. – Время от времени всем снится, что они умирают. В этом нет ничего ужасного, просто мозг сновидца пытается разыграть очередной сценарий. Не всегда, кстати, сны о собственной смерти относятся к кошмарам. А вот о чужой – практически всегда. Поэтому нам с Кощеем приходится работать довольно плотно.
То, как он это сказал, заставило меня почувствовать, что он этим недоволен, и вообще не слишком любит этого неизвестного Кощея. Невелика радость – Кошмарыч хотя бы знакомое зло. А вот этот Кощей, который учит умирать… Что-то я не знаю других способов это сделать, как убивать несчастного студента раз за разом!
– Дело в том, – продолжил Кошмарыч, ничуточки не впечатленный тем, как меня вдруг затрясло, – что обычно участвовать в настолько эмоциональных снах студенты начинают не раньше третьего курса. Там и стоит факультатив Кощея. Однако, Ольга, если вам приснился такой сон уже сейчас, нет никакой уверенности, что это не повторится. Пожалуй, я даже не стану отягощать нас с вами излишними надеждами на то, что этот самый сновидец не увидит очередной сон с вами. Вы произвели на него неизгладимое впечатление своим грандиозным окаменением и последующим падением в гущу тропической зелени. А перед этим вы так отчаянно таращились на змею – в общем, вам следует пройти вместе с третьекурсниками курс по тому, как вести себя перед неминуемой смертью и в процессе оной. Нельзя все сновидения заставлять плясать под свою дудку.
