Картина Георгиевна кивнула мне, и весь класс повернулся к Анне Васильевне. Была её очередь. Нашей пожилой даме пришлось сниться старичку, который, похоже, и был её мужем. Они просто сидели рядом, он в больших очках читал газету, а она в очках не меньше вязала. Нам не было слышно, но, казалось, они едва перекинулись парой слов, но почему-то смотреть на это было куда более смущающе, чем на все предыдущие сны.
Последним сниться отправился Мортимер. И всё бы неплохо, у таких серьезных маленьких мальчиков часто бывают старшие друзья – с ровесниками им не интересно, если бы тем, кто ему приснился, не был Вест. Вест! Да, тот самый Вест, который и сам должен был быть на уроках! Я не понимаю, как я выдержала и не вскрикнула, но вот с лицом я, похоже, совладать не смогла, потому как вернувшийся Мортимер насупился и уставился на меня исподлобья. Будто это я, а не он жульничаю. Я пока не понимала, как именно он жульничает, но что так быть не может, было ясно и мне.
– А теперь, когда мы все успешно закончили первый этап, переходим ко второму, – излишне бодро сообщила нам Картина Георгиевна. – Завтра вам снова придется присниться этим же людям, но уже не своим близким, а чужим. Как перекидывать сон на другого, я покажу вам завтра, личину тоже поправлю сама, как и голос – вы пока на это не способны. Вам же сейчас придется разбиться на пары и уточнить важные моменты, касающиеся близких вашего напарника.
– Можно мне быть в паре с Мортом? – я даже подняла руку как в школе, не обращая внимания на то, что мальчишка надулся как мышь на крупу.
– Нет, Ольга, на первой практике мы не меняем мальчиков с девочками, – усмехнулась Картина Георгиевна. Зуб даю, эта женщина прекрасно поняла, почему я хочу с ним меняться! Не может быть, чтобы она не знала Веста, она точно вела у него уроки!
Новая мысль заставила меня успокоиться. Действительно, Картина Георгиевна и сама знает, что Вест сейчас вряд ли спит. То есть, спит, конечно… Я окончательно запуталась и решила отдать это на откуп преподавателям. Они должны разбираться в таких вещах сами, разве нет?
Пока я предавалась размышлениям, нас быстро разделили по парам. Мортимер оказался с Дмитрием, который в своем сне сдавал книги в библиотеку и обсуждал одну из них с тощей библиотекаршей, а мне досталась Анна Васильевна. Повезло так повезло.
– С моим Никитой можно и не разговаривать, – успокоила меня Анна Васильевна. – Он просто любуется мною и во сне и наяву.
Её слова прозвучали бы как хвастовство, если бы не было сказано таким спокойным тоном, что я сразу поняла – это абсолютная правда.
– О да, Анна Васильевна снится своему супругу каждую ночь, тут тебе повезло, Ольга, – это неслышно за нашими спинами появилась Картина Георгиевна.
– А я вот так успокоить вас не могу, – призналась я. – Мне должна была присниться другая моя подруга, а у этой я и в гостях на самом деле никогда не была, и кексов она не ест, и в эту рэн… рэ…
– Рэндзю, – любезно поправила меня Анна Васильевна.
– Во, – обрадовалась я. – В неё она со мной не играла. Да я и не умею тоже. Хотя сегодня, похоже, научусь.
– Я умею в неё играть, – успокоила меня Анна Васильевна и улыбнулась, видя мое удивление. – Ну что ты, Олечка, думаешь, я совсем темная? Когда-то мы с Никитой тоже были молодыми…
Я растянула губы в улыбке и закивала как китайский болванчик. Конечно, я знала это. Но знать и понимать – вещи вообще не слишком совместимые, как оказалось.
Ректор показала нам, как перекидывать сон на напарника, такое легкое почти незаметное движение руки – сомневаюсь, что реально что-то получится, и уроки закончились. Удивительно, но практика и впрямь отняла время все прочих занятий.
Я в общем-то недолго размышляла, куда мне податься, и сразу после уроков направилась в комнату отдыха, рассчитывая встретить там Нику или – что еще лучше! – Веста. Вот бы сейчас я расспросила его про Мортимера. Интересно, а мои одногруппники за эти несколько недель успели обнаружить комнату отдыха, или до сих пор нет? О Жюле я старалась не думать. Мне вроде бы и немного стыдно было – взяла и назвала дураком, ну кто так делает, и вроде не оставляло ощущение, что он всё равно сам виноват. Не нужно было заставать меня врасплох!
Окончательно же о нем забыла, когда оказалась на любимой подушкой и с чашкой какао – удивительное всё-таки место! Мимо меня медленно продрейфовала подушка, на которой вниз головой сидела Ника.
– Так и думала, что ты придешь, – сообщила Ника, болтая в воздухе ногами. – У вас уже должна была начаться практика.
– Тебе так удобно? – я попробовала перевеситься через подушку, но коса моталась, била по лицу, и голова начинала кружиться.
– Вполне, – отозвалась подруга. – А почему ты не в своей комнате учишься?
– Так практика же, учить ничего не надо, – ответила я самым небрежным оном, какой только можно было вообразить.
– Поссорились, – догадалась Ника, и быстро добавила. – Не бери в голову, я тебе уже говорила, практики не дружат с теоретиками.
– Ага, – попыталась перевести тему. – Слушай, а как может быть так, чтобы кому-то из группы на практике приснился сноходец, который тоже сейчас учится в Университете?
– О, – Ника вместе с подушкой перевернулась, садясь прямо. – Ну не знаю. Самое простое объяснение – ты ошиблась. Шар не такой уж большой, черты лица в нем видны не слишком хорошо. Еще, конечно, тот сноходец, что выступил сновидцем, мог уснуть на занятии или прогулять. Но это прямо сильно напоминает выдумки – с чего кому-то так стараться? Так что, думаю, ты просто ошиблась.
– Наверное, ты права, – согласилась я, ничуть не успокоенная её объяснением. Похоже, придется всё-таки искать Веста, а пока сосредоточиться на том, чтобы как можно лучше выполнить свою роль Анны Васильевны. Как минимум, надо попытаться научиться имитировать вязание спицами.
С этой мыслью и проснулась. Стоило мне начать ворочаться, как в комнату заглянул папа. Меня снова обдало этим знакомым и родным запахом кофе и одеколона.
– Не ревешь? – деловито спросил он. – А то я кофе специально сварил побольше. И пирожные со вчерашнего вечера остались.
– Пирожные – это хорошо, – я задумалась, как помягче намекнуть папе, что без кофе я вполне обойдусь, и чтобы он при этом не обиделся. Ничего не придумала и решила отвлечь от скользкой темы. – А вот мне нужно научиться вязать на спицах. Срочно.
– Какие у тебя сны увлекательные, дочка, – восхитился папа, уходя обратно на кухню. – Тоже что ли начать что-то делать, как проснусь?
– Начни новую картину! – прокричала я ему вслед и потянулась. Он и правда рисует одну и ту же уже почти месяц – хочет, чтобы золотая осень вышла как можно более похожей на настоящую. А за окном уже и деревья облетели, и лужи по ночам начали покрываться пока еще совсем тонким, но льдом.
А мне после школы следовало попытать счастья самой с мамиными спицами, а затем, когда не получится, дождаться её и попросить помочь. Нет, я вовсе не отношусь к тем, кто считает себя проигравшей еще до начала игры, но вязание и шитье – это те вещи, которые мне никогда не удавались. А еще я не люблю домашние растения. Похоже, быть Анной Васильевной сложнее, чем могло показаться сначала.
