Она уже подплывала к другой лестнице, когда я вдруг поняла, откуда мне знакомо её лицо. Из того сна, где её должны были убить! Я еще волонтерила с Пашей, велосипеды… Как давно это было и как недавно!
– Ника! – воскликнула я вслух.
Девушка недоуменно подняла брови и уставилась на меня.
– Привет, – сказала она, обходясь одним коротким взглядом. Даже странно. Обычно сноходцы таращатся по паре минут, а тут просто глянула – и всё. – Первокурсница?
– Да, – мой невысказанный вопрос так и застыл в воздухе. Ника понимающе усмехнулась.
– Только первокурсница может такими дикими глазами осматривать комнату отдыха. Но ты сильна – в первый же день её обнаружить! Неужели так устала?
Стало немного неловко. Вопрос вроде бы прозвучал совершенно без какой-либо издевательской подоплеки, но лично я услышала, что моя лень нашла это место раньше прочих мест.
– Пойдем, я тебе покажу здесь всё, – тем временем предложила Ника.
– А я не упаду? – на всякий случай уточнила я.
У краев комнаты тут был пятачок пола, но обрывался он слишком резко. Конечно, можно было подтянуть плавающую поблизости подушку и взгромоздиться на неё, но я почему-то в красках представила, как летаю на ней, навалившись пузом и беспомощно размахивая руками и ногами, и немедленно передумала.
Ника наконец всерьез удивилась.
– Нет, – наконец произнесла она. – По крайней мере, не далеко.
Очень утешает.
Похоже, на лице у меня написан весь мой скепсис, потому что Ника улыбнулась и со словами: «Смотри!» – шагнула в пустоту.
Она падала – ведь падала же? – несколько томительных секунд, а потом из колыхающегося моря подушек вверх сорвались сразу три, и победительница поймала Нику, поднимая её до моего уровня.
Конечно, в реальности я бы на это не решилась – да ни за что на свете, но во сне, во сне почему бы и нет. И я тоже прыгнула. Никаких сюрпризов – одна из проигравших подушек, по-видимому, еще не смирившаяся со своим проигрышем, не опускалась вниз, продолжая трепыхаться рядом с нами, она и поймала меня – я даже испугаться не успела толком.
– Чай, кофе? – Ника с помощью лестницы подтянула подушечку с напитками, словно мы с ней сидели за столиком в кафе, а не болтались черт знает где. Вообще она была чересчур спокойной, словно мы старые подружки и сидим на нашем обычном месте, я даже сама увлеклась этой игрой.
– А кексов можно? – и сама смутилась.
– Черничные, – Ника улыбалась. Очередная подушечка замерла рядом со мной, и я осторожно взяла один кекс. Я вообще-то довольно консервативна, и ем кексы с шоколадом или орехами, а со свежими ягодами – ни разу. А тут взяла и сразу откусила такой кусище – не прожевать. И не поговорить.
Ника захихикала и налила себе кофе из турки.
Аромат пошел такой, что я искренне позавидовала тому, кто отвечает за их выдумку в этом сне. Вот уж кому экзамен не страшен.
– Я на самом деле ужасно рада, что тебя встретила, – заговорила Ника, положив ногу на ногу. Я всё ещё боролась со своим непрожеванным куском, поэтому только бровь подняла, мол, о чем она? – Ты вот откуда меня помнишь?
Вот тут кусок в горле хоть и не застрял, но был очень вовремя. Пока я жевала, думала, как рассказать. Ника терпеливо ждала, а я размышляла, прилично ли обсуждать такие вещи. Я ведь в общем-то и не видела, как тот сновидец её убил, но сама бы я не хотела такое обсуждать с незнакомцами. Выхода, впрочем, всё равно другого не было, и я, не отрывая взгляда от своей кружки, выложила, что помню.
– О! – Ника похлопала меня по руке. – Ну надо же. А я так и думала, что ты меня не вспомнишь. Столько лет прошло. Хотя, как по мне, ты совсем не изменилась.
Я только хлопала глазами, пока Ника рассказывала мне события двенадцатилетней давности. Она рассказывала, а я вспоминала или же представляла с чистого листа – разобраться в этом было сложно. Память дошкольников ведь штука сложная, вот и я сейчас не понимала, как можно было забыть Нику. Ту самую Нику, которая умела жонглировать двумя яблоками и делать колесо – причина моей необычайной зависти. Странно, сейчас Ника выглядела лишь немного старше, а тогда мне казалось, что она недосягаема. Рыжая длинноногая подружка из моего самого повторяющегося сна.
Как оказалось, тогда Нике было всего одиннадцать, и она нечаянно провалилась в мой сон, а потом приходила раз за разом, словно заглядывала за соседкой, с которой весело и рядом с которой она выглядела куда могущественнее, чем могла даже надеяться в реальном мире. Это умение проваливаться в чужие сны через несколько лет привело её в Университет, но решилась в нем учиться она не сразу. Её вполне устраивало и такое «заглядывание» в чужие сны, всерьез что-то учить и сдавать ей не хотелось.
Мне до ужаса захотелось посмотреть в зеркало – неужели с тех пор я настолько не изменилась, что Ника так легко меня узнала? И спрашивать было стыдно. Вместо этого я спросила:
– А ты всё ещё умеешь делать колесо?
Ника снова захихикала.
– О да, Ольчик, умею!
Только мама в детстве, до пятого класса, не дольше, да еще Ника звали меня так. По телу расползлось тепло. Хотя, может, тут дело было в выпитом чае – он был крепкий и ароматный, самое то для посиделок, согревает и руки, и нутро.
Удивительное дело, я не вспоминала об этом сне так долго, и сейчас не могла понять, как же я справлялась, когда моя взрослая подружка перестала приходить. Зато родители, наверное, вздохнули с облегчением – снящиеся или выдуманные друзья взрослым никогда не нравились.
– Давай, я всё-таки тебе тут всё покажу, – снова предложила Ника, подтягивая поближе одну из лестниц. – Пойдем. Здесь мы проводим довольно много времени. Куда удобнее читать учебники и писать конспекты не в библиотеке и не в наспех выдуманном собственном сне, а тут. Здесь всегда находится несколько сотен студентов, но мы попадаем в разные моменты времени и пересекаемся редко и мало с кем. Только если хотим встретиться, ну и совсем случайно. Самое лучшее в снах – это роскошная возможность встретить отличную случайность. В реальной жизни они обычно куда скучнее.
Мы взобрались по лестнице выше, где медленно кружили подушки, на которых лежали книги и свитки.
– Тут позаниматься можно, – заметила мой взгляд Ника. – Чужие конспекты все равно в руки не дадутся, хотя есть тут заядлые списывальщики, которые пытаются приманить их и охотятся так часами. Но это само по себе особо редкое умение, да и работы они только переписывают и на месте оставляют.
Я поняла, что больше не выдержу. Этот малосодержательный веселый треп был чудо как хорош, но мня не оставляла одна мысль.
– Слушай, Ника, – я остановилась и бросилась в свой вопрос с головой. – А это больно, когда… как в том сне?
Ника перестала улыбаться и задумчиво куснула кончик хвоста.
– Если сон сделан хорошо, то довольно больно, – наконец признала она. – Но не страшно, и это хуже всего. Тяжело изображать страх, когда его нет. А без этого нельзя – сновидец эти эмоции тоже получит. И если он проснется от моего страха, то этот сон ему запомнится. А ты знаешь, зачем людям снятся все эти кошмары?
