Когда в России сменилась власть, Бравин, не особо размышляя над тем, что произошло, принял новый порядок и перешел на службу советской власти. Это было типично для дипломатов – людей достаточно рациональных и прагматичных. Бравин даже получил назначение дипломатического представителя России в Персии. В январе 1918 года он прибыл в Тегеран и наладил связи с местным обществом, активно выступал перед населением с разъяснениями международной политики России. Персия была важным стратегическим регионом, который на протяжении веков был яблоком раздора для Англии и России. В тот момент Персия выбирала, кого ей предпочесть – англичан или советских. Наряду с Бравиным принимали и британских эмиссаров. Персия отвергла советского дипломата, и его отозвали в Москву в июне 1918 года – всего через полгода после начала работы. Далее он был назначен уполномоченным Народного комиссариата иностранных дел в Туркестане и в марте приехал в Ташкент. В это время в соседнем Афганистане шла гражданская война, и советское правительство поручило туркестанской миссии наладить связи с Афганистаном, освободившимся от английского влияния. Бравин стал главой миссии, направленной в Кабул.
Его задача напоминала миссию Виткевича сто лет назад, но Россия была уже другой страной, и времена были другие. Впрочем, судьба Бравина похожа на судьбу Виткевича: оба погибли, одному из них было 30, другому – 39. В жизни обоих оказался сильный противник – англичанин. Только отношения Виткевича и Бёрнса напоминали корректную дуэль чести, присущую XIX веку, а отношения Николая Бравина и Фредерика Бейли стали поединком на выживание – с коварными интригами, переодеваниями и провокациями. Понятий чести больше не существовало, потому что битва шла не просто между двумя странами, но и между двумя системами.
Эмир Аманулла-хан, пришедший к власти в феврале 1918 года, был заинтересован в налаживании отношений с Советской Россией. 29 апреля советская миссия из Туркестана перешла границу, но была арестована и ожидала разрешения на дальнейшую деятельность. 8 мая ее выслали обратно на советскую территорию, поскольку санкция получена не была. В июне Бравин, получив из Москвы верительную грамоту о назначении его чрезвычайным уполномоченным советского правительства, предпринял очередную попытку въехать в Афганистан на пароходе по Аму-Дарье. Но судно было обстреляно туркменскими басмачами в сотне верст от Керки, и дипломаты вернулись назад.
Лишь с третьей попытки миссия преодолела это расстояние верхом и через Кушку и Герат прибыла в Кабул 21 августа 1919 года. Время было упущено, и действия Бравина потеряли смысл. Теперь в Афганистане, закончившем войну, не торопились выбирать себе приоритеты. Афганцам хотелось сохранить отношения и с англичанами, тем более что британская агентура уже успела провести на этой земле свою тайную разъяснительную работу. Налаживание контактов с большевистской страной могло отразиться на положении Афганистана в мире, к тому же афганское правительство совсем не хотело большевистского влияния и распространения революции.
Именно тогда Бравин общался с супругами Рахмани в их особняке и смог открыть в Кабуле представительство и несколько консульств. Но это все, что он успел сделать. Нервозная обстановка и ряд неудач сказались на и без того непростом характере посла. Его срывы создали в миссии невыносимую обстановку. Скорее всего, не последнюю роль сыграло и происхождение Бравина – его царская служба. Он был чужим для дипломатов нового строя. Наконец его решено было отозвать из Кабула и заменить другим послом – Я.З. Сурицем.
В декабре 1919 года в Кабул прибыл Суриц, отстранил от должности Бравина и приказал ему возвращаться в Туркестан. Между ними возник конфликт, Бравин подал в отставку и отказался уезжать. Очевидно, появление Сурица стало последней каплей, потому что Бравин счел такое отношение к себе неуважительным и неприличным.
После этого положение Бравина стало двусмысленным. Не имея статуса, он целый год жил в Кабуле, читал политические и юридические лекции, вел курсы по международному праву для афганских дипломатов. Начало 1921 года ознаменовалось решительными действиями: Бравин взял с собой дипломатический архив и попытался уйти в Индию, чтобы передать документы англичанам. Очевидно, в тот момент он сделал окончательный выбор и собирался эмигрировать в Англию. Но допустить такое не могли ни афганцы, ни русские, тем более что документы, увозимые Бравиным, имели большую ценность.
В группу, сопровождавшую дипломата, был внедрен наемный убийца по имени Аслан. Он и убил Бравина в дороге, на территории Газни. Ему помогли уйти от наказания обычным и широко распространенным способом: в местной тюрьме наняли арестанта-смертника, который за финансовую помощь его семье согласился взять на себя и это преступление – ему-то было уже все равно.
Афганско-русской семье Рахмани, которая недолгое время общалась с Бравиным в Кабуле, о его смерти рассказал совсем другую историю еще один русский дипломат и писатель Николай Равич. По его словам, Бравин был убит поздним вечером на одной из улиц Кабула: его ударили ножом в спину.
В организации убийства обвиняли английскую сторону, хотя этой стороне бегство Бравина было на первый взгляд выгодно. Мотивировалось подозрение тем, что миссия Бравина сообщила эмиру о готовности советского правительства защитить Афганистан от английской агрессии. Действительно, 2 сентября 1919 года Бравина пригласили к эмиру: Аманулла-хан решил говорить откровенно и заявил, что для защиты суверенитета Афганистану необходима военная помощь, которую он надеется получить от России. Назначение Сурица чрезвычайным и полномочным представителем РСФСР произошло 23 июня 1919 года, но в Кабул он приехал только 24 декабря 1919 года, поэтому Бравин продолжал вести себя как советский эмиссар. Его решительность в вопросе о помощи Афганистану, по мнению многих, привела к налаживанию отношений Афганистана и России.
На следующей аудиенции 10 сентября эмир прямо спросил посланцев о российской военной помощи «в случае разрыва дипломатических сношений Афганистана с Англией». И Бравин окончательно пообещал афганцам удовлетворить все их военные требования, как только белогвардейский заслон между центром и Туркестаном будет устранен. Он даже добавил, что советское правительство окажет Афганистану «помощь в каком угодно размере». Но не стоит забывать, что события в 1919–1920 годах стремительно сменяли друг друга: еще недавно Бравин уверял эмира в дружбе между Россией и Афганистаном, а через пару месяцев он уже был отстранен Сурицем и подал в отставку, превратившись в свободного гражданина. И в тот момент у него уже не было другого пути, кроме как уходить на Запад с важными бумагами.
Вторым доводом против англичан стали действия английской разведки, которая не раз руководила бандами басмачей и устраняла советских дипкурьеров. Именно так в 1922 году были убиты в пригороде Кабула радисты советского посольства. Но нападать на Бравина не было резона: он ведь уже не был ни работником посольства, ни дипкурьером, ни вообще советским служащим. Получается, что у англичан не было смысла убивать его.
Третьим доводом в пользу английского следа стала вероломная натура британского резидента полковника Фредерика Бейли. Так кем же был этот человек и какова его роль в этих давних событиях?
