В ванной она закрыла дверь на замок и включила воду. Посмотрела на себя в зеркало. Два месяца назад ее глаза просто светились – теперь в этих глазах не было ничего. Пустота.
Она открыла зеркальную дверцу и уставилась на содержимое шкафчика. Мать хранила здесь банные принадлежности – мыло, скрабы, кремы, краски для волос, зубные пасты, мочалки, – и аптечку. Из аптечки Миранда периодически таскала то обезболивающее, то противоаллергенное, то снотворное. В последнее время – только снотворное. Вот и сейчас она выдавила из блистера две маленькие белые таблетки и запила их водой из-под крана. Снова посмотрела на себя в зеркало. Все те же мертвые глаза.
В дверь постучалась мама:
– Миранда, обед!
– Щас, – отозвалась девушка.
Она еще минуты три простояла на месте, уперевшись ладонями в раковину и разглядывая в зеркало свое лицо, потом открыла дверь и пошла на кухню. Снотворное начинало действовать – а значит, ей надо было быстро поесть и идти в постель.
– Сходишь со мной в магазин? – спросила мама.
– Что-то голова болит…
Мама вздохнула:
– Ты так и не сходила вчера к психотерапевту?
– Нет, это бессмысленно.
– А что тогда не бессмысленно?
Миранда пожала плечами. Мать вздохнула.
После обеда мама ушла в магазин – Миранда осталась одна. Сон постепенно поглощал ее – в такие мгновения ей даже казалось, что все будет хорошо, что все дерьмо непременно забудется, и она снова сможет улыбаться. Но это ощущение испарялось без следа, стоило ей только проснуться утром с раскалывающейся от боли головой.
В этот раз хотелось поспать подольше. Может быть, даже уснуть навсегда… Не то чтобы Миранда думала о самоубийстве. Это было не в ее характере. Но она устала, так устала… Хотелось забыть обо всем. Забыться надолго. Проспать несколько дней.
Она снова добралась до ванной комнаты. Интересно, сколько таблеток нужно, чтобы проспать хотя бы два или три дня?
Дрожащими руками она достала блистер и выдавила на ладонь еще пять или шесть таблеток. Проглотила. Запила их водой. Достала еще несколько. Снова проглотила и снова запила.
Колени наконец стали подкашиваться, перед глазами повисла пелена слез, и она решила, что достаточно. Теперь нужно было только добраться до постели и не упасть…
Мама нашла ее спустя сорок минут лежащей в коридоре на полу, где-то между ванной комнатой и спальней. Бросившись к дочери, она принялась трясти ее за плечи.
– Миранда! Миранда, черт возьми! Ты меня слышишь? – из глаз у нее брызнули слезы, но девушка не приходила в себя.
Перепуганная женщина оглянулась в поисках телефона и, схватив дрожащими пальцами мобильный, принялась набирать номер скорой помощи…
Джонни провел в больнице всего неделю. Вообще-то, доктор в ожоговом отделении сказал ему, что ему нужно пролежать как минимум месяц, чтобы убедиться, что заживление пойдет хорошо и не будет заражения крови, но Джонни отказался. У него были дела, и время поджимало.
Спина и плечо, откуда выжгли название клуба и роскошную голубоглазую волчицу, адски болели. Повязки приходилось менять несколько раз в сутки – бинты быстро пропитывались гноем и кровью. Каждое движение давалось с трудом. Носить одежду было невыносимо.
Но Джонни ничего не оставалось, кроме как терпеть, крепко сжав зубы и не показывая никому своей боли.
Идти ему правда было некуда – он снял маленькую комнатку на окраине города и начал поиски работы в других городах, потому что остаться в Сакраменто он не мог. У него были отличные навыки автомеханика – да только в какую автомастерскую был нужен пятидесятилетний старик с едва двигающимися пальцами и перебинтованным телом? Пока он перебивался накопленными деньгами и парой случайных заработков.
В первые же дни он съездил к Камилле. Женщина жила в соседнем городке, у нее был собственный домик и небольшое хозяйство. Ни мужа, ни детей. Трагедия, случившаяся двадцать лет назад, ударила по ней слишком сильно, а после угроз Стэнли она и вовсе жила в страхе.
Своего бывшего мужа она впустила в дом не сразу, но Джонни все же удалось убедить ее в необходимости разговора.
– Уезжай, – сказал он ей.
– Куда я поеду? – удивилась женщина.
– Куда угодно, подальше отсюда, – ответил Джонни. – На другой конец Штатов или на другой конец света.
– У меня здесь дом.
– Продай его.
– И собаку тоже продать? И котов? И свиней? И корову?
– Это необходимо, если ты хочешь сохранить свою жизнь.
Он показал ей свою спину и рассказал все от начала до конца. Про клуб «Ночные демоны», про «Банду Альвареса», про Стэнли.
Она была напугана.
– Они вернутся за тобой, как только узнают, что я раскрыл их своим парням.
– Своим парням? – она сделала ударение на слове «своим». – Это они, свои парни, изуродовали тебя и выжгли всю спину?
– Я это заслужил.
– Вряд ли, – женщина покачала головой.
В какой-то момент Джонни подумал, что они смогут вновь найти дорогу друг к другу, что они вместе уедут куда-нибудь подальше от этого места… Но он видел – в ней ничего не дрогнуло при виде него, ее сердце не забилось чаще. Он ушел от нее с по-прежнему разбитым сердцем. Она пообещала подумать по поводу переезда.
К родителям Карли Климм он тоже заглянул. Оказалось, что миссис Климм была на смертном одре – последняя стадия рака поджелудочной железы. После ее смерти мистер Климм собирался отправиться в Ниццу и доживать свои дни там. Джонни сказал ему, что это правильное решение.
С Майклом он встретился в кафе. Майкл был уже взрослым мужчиной с собственным бизнесом и красивой семьей: женой и двумя дочками. Джонни он выслушал с большим интересом, сказал, что не особенно боится, потому что у него и его родных есть личная охрана. Впрочем, он попросил Джонни информировать его, если в ситуации что-нибудь изменится и опасность станет особенно серьезной. Джонни пообещал позвонить в случае необходимости и взял номер его телефона. Майкл в ответ дал ему немного денег.
– Зачем? – Джонни сразу принялся отпираться и отложил тонкую пачку купюр в сторону.
– Возьмите, – настоял Майкл. – Вы много сделали для меня и моей первой настоящей любви.
– А теперь предупреждаю, что из-за меня Вас могут убить, – усмехнулся Джонни.
– Я не виню Вас, – Майкл накрыл его ладонь своей ладонью, и они несколько минут просидели в молчании, потягивая из своих кружек пиво.
Теперь Джонни был свободен. Его не тяготили обязательства перед людьми или перед клубом, у него не было ни дома, ни работы, ни друзей, ни родных. Ничего и никого.
После встречи с Майклом он вышел из кафе и решил пройтись до дома пешком, чтобы подышать свежим воздухом и немного подумать. Вариантов возможной работы и вправду было немного, но они были – например, в Сент-Луисе и в Канзас-Сити. Какой из этих городов понравился бы ему больше?
