– Рассказывать нечего, – повторила Кристен. – Отец и мать – кардиологи, много разъезжают по стране с командировками. Младшему брату Джимми десять лет. Но он уже второе лето в Лондоне проводит – там живут родители папы.
– А почему ты здесь?
– Я в этом году поступаю в колледж.
Карри кивнул.
– Буду художником. Наверное.
– Нарисуешь меня?
– Вот так… сразу? – Кристен растерялась. – Я не уверена, что смогу, и вообще… у меня лучше получается природа.
Карри закатил глаза и улыбнулся:
– Окей. Схожу за какао.
После ужина и горячего душа Кристен улеглась в постель. Свежие простыни холодили тело, по коже ползли мурашки, незнакомая обстановка пугала. Карри послушно расстелил матрас на полу и ушел в душ. Кристен лежала в темноте и, задержав дыхание, слушала тишину.
Когда за дверью послышались шаги, она замерла и напряглась.
В проеме появилась полоска света, раскрылась, ударила в глаза. Мелькнула тень, а потом все погасло. Карри закрыл за собой дверь.
Кристен приподнялась на подушке, и отблесков фонарей за окном хватило, чтобы понять: на мужчине ничего нет. Дыхание перехватило, и ее голос прозвучал неровно и сбито:
– Вы тут все так разгуливаете? – она, кажется, попыталась пошутить, но получилось так себе.
– Только я, – ответил Карри. Кристен плохо видела его лицо, но поняла, что он улыбается.
Кровать скрипнула, когда он уперся в нее коленом.
– Что ты делаешь? – в голосе послышались истерические нотки.
– Мне казалось, мы договорились, – он поставил на кровать второе колено, и матрас прогнулся под его весом.
– Но не так же…
– А как? – уточнил он мягко. Наклонился над ней, уперся кулаками по обе стороны от ее головы, и со светлых влажных волос на нее упало несколько капель воды.
– Я не знаю, – она вжалась в постель.
– И я не знаю, – согласился Карри. – Я поражаюсь, как с такой нерешительностью ты оказалась тем вечером на гонках.
– Мои подруги…
– Заняты сейчас своими делами, – прервал он ее. – А ты займешься со мной любовью.
– Н-нет, – она отчаянно помотала головой и уперлась ладонями в его грудь, чтобы он не приближался. – Прости, я зря согласилась… Я не могу. Это слишком… К таким вещам нужно быть готовой. Ты хороший и все такое, и спасибо тебе, но просто…
Он перехватил ее запястья одной рукой и вытянул их над ее головой. Другой рукой стащил с нее одеяло, под которым она была в шортах и футболке. Сердце у девушки колотилось как бешеное – он слышал гулкие и частые удары. Но его это не останавливало.
– Тоже хочешь меня изнасиловать? – неожиданно ожесточенно прошептала она. – Спас от других, чтобы трахнуть сам?
– Конечно, – фыркнул он согласно, наклонился к ней, укусил за мочку уха. Она дернулась, прижала ухо к подушке, но он уже укусил за другое и прижался к нему влажными губами.
– Ты засранец, – заявила она ему в лицо, но его ярко-зеленые глаза, едва различимые в темноте, кажется, смеялись, а она, кажется, была не способна сопротивляться.
И потому, что у нее не было сил, – будь что будет.
И потому, что она понимала необходимость этого, – лучше он, чем все эти грязные, похотливые твари.
И потому, что между ног у нее стало горячо и влажно, как только он нахально ее обездвижил и сорвал одеяло. Признаться она не могла. Но он скоро и сам это узнает.
Кристен дернулась еще несколько раз, но Карри пришпилил ее к постели так, что вырваться было невозможно. Эта маленькая упрямая девчонка его чертовски заводила – она так искренне вырывалась, что член у него уже стоял. В его голове пролетела мысль: в постели она будет горячей штучкой. Когда-нибудь. Но не для него.
Он отпустил ее руки, чтобы обхватить ее лицо, и она еще раз попыталась его оттолкнуть. Безуспешно. Интересно, будет ли она кусаться? Наверное, ей так проще – делать вид, что она категорически против. Он засунул руку ей в плавки. Горячо и мокро. Отлично.
Кусаться она не стала. Приоткрыла губы, отвечая на его поцелуй слабо и неумело, потом обхватила его шею руками. Он решил ее не жалеть – целовал настойчиво и глубоко, очертил контур ее губ языком, скользнул внутрь, гладил ее тонкую фигурку горячими пальцами.
Она извивалась под ним, как изящная тростинка, выгнула спину, запрокинула голову, постеснялась собственного нечаянно сорвавшегося стона, когда он задрал ее футболку и обхватил губами набухший от возбуждения сосок.
Груди у нее были небольшие и помещались в его ладонях. Он мял их пальцами, целовал, спускаясь постепенно все ниже. Она втянула живот, когда он коснулся его языком. Вцепилась пальцами в его волосы, пробормотала что-то неразборчиво, но он оставил это без внимания. Зацепил пальцами резинку плавок и медленно стянул их по ее ногам. Она тут же свела бедра – осознанно, испугавшись. Он поднялся обратно к ее губам, накрывая их поцелуем, отвлекая внимание, заставляя ее расслабиться.
Его пальцы оказались между ее ног, и свести бедра уже не получилось. Она сжала коленями его талию, выгнулась в его руках, запрокинув голову, вцепилась пальцами в напряженные плечи. Это было так мучительно хорошо. Ей это было нужно. После того вечера в баре, после всех этих лапавших ее ублюдков и ощущения их потных ладоней на ее коже, после пяти дней оцепенения, после набросившегося на нее из подворотни парня Карри был таким нежным и таким настойчивым, что у нее все плыло перед глазами. Все перемешалось – придавивший ее стресс, злость на подруг, страх перед насилием, которое ей могло грозить. Все вылилось в том, что она позволила Карри делать с ней что угодно.
Его пальцы двигались по кругу, мягко и настойчиво, гладили, растирали, скользили по влажной коже, почти окунались внутрь, дразнили, терзали, издевались. Она обняла его за шею, притянула к себе, распаленная, потребовала поцелуя, но не успела ответить, чувствуя приближение разрядки. Впилась ногтями в его спину.
– Тшшш, – предупредительно прошептал он ей прямо в губы, улыбаясь и дразня ее. – Постарайся кричать не очень громко.
Она не послушалась. Содрогнулась, замерла, застонала хрипло и надрывно, сильно запрокинув голову.
Он приподнялся над ней, пока она вздрагивала от удовольствия, облизал мокрые пальцы, вытащил из-под подушки маленькую блестящую обертку, надорвал зубами край фольги, быстро раскатал по члену презерватив. Она ничего не увидела и не услышала.
Он приподнял ее за бедра и сунул под них свою подушку. Понял, что она понемногу приходит в себя и смотрит на него растерянно и испуганно. Наклонился к ней, успокаивающе поглаживая пальцами по лицу, целуя в губы, и одним быстрым движением вталкивая в нее член. Она вскрикнула, напряглась, снова попыталась свести бедра. Ему опять пришлось пришпилить ее руки к подушке. Он только надеялся, что после оргазма ей будет не так больно, но на лице у нее все равно появилась болезненная гримаса, и он прижался губами к ее шее, прося прощения.
