— Ты теперь товар. Дорогой товар. Зовут тебя Аиша. После подготовки и воспитания тебя отправят в богатый гарем. Не каждая заслуживает оказаться там. Тебе, считай, повезло. Благодари Всевышнего, что заказ был именно на такую. Иначе продал бы тебя в бордель портовый. Но теперь я хочу получить все свои деньги сполна. Про Арслана забудь. Всё. Всё забудь, что было до этого дня. У тебя теперь новая жизнь.
Вздрагиваю. Значит ли это, что с Арсланом все в порядке? Как узнать?
— Не дрожи. Не бойся. Поздно бояться, — усмехается Шармат. — Будешь послушной и все будет хорошо. Этот месяц будешь жить здесь. Буду готовить тебя. Учить, как правильно вести себя. Что делать, что не делать. Через несколько дней врач осмотрит тебя, решит, когда операция.
Я вскидываю на него удивленный взгляд. Но спросить все так же не решаюсь. Страх сильнее любопытства.
Он не обращает внимания на мое удивление.
— Сейчас к тебе придет моя помощница. Осмотрит тебя и даст нормальную одежду. А это блядство, — показывает пальцем на мое платье, — сожгут. Пока все.
Опять подходит ко мне и проводит рукой по волосам. Я дергаюсь.
— Я вижу, ты быстро учишься, — улыбается Шармат. — Молчишь. Молодец. Говорить будешь, когда я разрешу. Ты красивая. Мне очень повезло с Арсланом. Благодарен ему буду, если сделка ровно пройдет. Не бойся. Твой будущий муж не часто будет трахать тебя. Ему недолго осталось жить на этом свете. И как знать, может, мы еще и встретимся с тобой. Потом.
Наклоняется ко мне. Я отворачиваюсь. Шармат ржет.
— Недотрога какая. Хозяин порадуется.
Наконец, он отпускает меня и уходит. Почти сразу же в комнату входит женщина. На ней черная паранджа, почти полностью скрывающая ее. Я вижу только кисти ее рук и глаза. Черные равнодушные глаза.
Она молча снимает с меня платье. Внимательно осматривает. Очень внимательно. Крутит из стороны в сторону. И я послушно следую ее движениям.
Затем она снимает с меня и нижнее белье. Все также равнодушно. Без каких-либо эмоций на лице. Помогает одеть новое. Черное. Кружевное. А потом достает из пакета точно такой же черный наряд, как и у нее.
Я покорно вытягиваю вверх руки, чтобы одеть его. Женщина закалывает мне волосы и убирает их полностью под платок. Теперь у меня тоже видны только кисти рук и глаза.
Она еще раз осматривает меня и уходит. Не проронив ни слова. Ни звука.
Все эти манипуляции она проделывала молча. Также как и я.
Так проходит два дня. Я точно знаю это, потому что я сплю две ночи и меня выводят на прогулку два раза.
А еще ко мне каждый день приходят учителя. Учат языку и каким-то непонятным мне манерам. Диким для меня.
Каждый раз перед уроком приходит Шармат и говорит, что я могу говорить положенный час. Только с учителем. И точно также, после уроков, он приходит для того, чтобы сказать, что теперь я должна молчать.
И каждую ночь, оставаясь одна, я плачу. Безмолвно. Глядя в потолок. Я не знаю ничего из своего будущего. Его просто нет. Теперь у меня ничего нет. Ни любимого мужчины. Ни свободы.
Есть лишь малыш. Но что будет, когда они узнают о нем? Я боюсь этого больше, чем за свою собственную жизнь.
Я должна что-то придумать. Должна сбежать. Но как? Так и не найдя ответа на этот вопрос, я засыпаю. Каждую ночь.
На третий день Шармат приходит ко мне с утра.
— Поедешь сегодня со мной, — говорит, глядя на часы. — Пошли.
Я не спрашиваю, куда и зачем. Нельзя.
— Одно неверное движение — и я перережу тебе горло. Поняла? — он вдруг резко хватает меня за шею. Я задыхаюсь. — Там будут люди. Но ты молчишь. Сидишь и молчишь. Я должен показать тебя.
Еще сильнее сжимает мое горло. Так, что я уже совсем не могу дышать и начинаю кашлять. Шармат отпускает меня. Хватаюсь за горло, а он лишь усмехается.
Сидя одна на заднем сидении все того же дорогого автомобиля и глядя в окно на свободных людей, я еще сильнее ощущаю свое бессилие и свою безнадегу. Моя жизнь кончена. Я бы точно что-нибудь сделала с собой. Но малыш? Наш малыш? А Арслан? Где он? Он же спасет меня?
Мы приезжаем на дорогую виллу. Шармат идет впереди, я следом за ним.
Мы заходим в большой зал, где в центре за столом сидят люди. Их немного, но все они оживленно беседуют. Увидев нас, они замолкают и оборачиваются.
Шармат здоровается с каждым. Я стою, пока он не кивает мне стул. Сажусь. Опускаю взгляд. Просто слушаю.
Но тут ощущаю на себе чей-то очень внимательный взгляд. До того внимательный, что не могу сдержаться и глазами ищу того, кто так на меня смотрит.
Напротив меня сидит женщина. В нежно-голубом костюме. Хиджаб такого же цвета надежно закрывает ее лицо. Остаются только глаза. И эти глаза кажутся мне знакомыми. До боли знакомыми. Отчаянно пытаюсь вспомнить, где я их видела. Где?! Я не могу ошибаться! Я знаю этот взгляд. Знаю! Помню! Но откуда?!
64. Арина
Несмотря на волнение, пытаюсь не подать вида, что что-то произошло. Шармат не должен это понять. За эти дни я уже выучила правила поведения рядом с ним. И сейчас безопасность моя и моего ребенка важнее всего. Поэтому опять опускаю взгляд. Смотрю в стол. Но все равно ощущаю на себе тот самый взгляд.
В голове мысли скачут одна за другой — кто же эта женщина? Откуда я могу ее знать? И ведь она меня знает! Она не просто так смотрит на меня. Я уверена.
Цепляюсь за нее, как за единственный шанс на спасение.
Но скоро наш визит подходит к концу. Шармат встает и жестом показывает встать и мне. Он прощается со всеми и мы уходим.
Я в последний раз смотрю на ту женщину в голубом. И сразу же встречаюсь с ее взглядом. И как будто она хочет что-то сказать мне. Но не может. Как и я.
Закрываю глаза и чувствую, как слеза скатывается из уголка одного глаза. Потом и из другого. Опускаю голову, чтобы никто этого не видел и иду за Шарматом.
Теперь каждый мой день похож на предыдущий. Но я с ужасом отсчитываю эти дни. Шармат говорил о месяце. А что потом? Мне страшно об этом думать.
Та поездка была единственной. Меня больше никуда не вывозят. И я корю себя за то, что не попробовала как-то помочь себе и своему ребенку. Надо было просить о помощи. Кричать. Но страх сковал мои мысли.
В один из дней на прогулке мне удалось подслушать разговор Шармата с каким-то мужчиной. Его я видела впервые. И он мне показался не местным. Это был блондин с серыми глазами. Он долго и внимательно смотрел на меня. Я, хоть и опустила взгляд в пол, чувствовала его взгляд на себе.
Он говорил по-английски.
— Когда зашивать будут? — спросил он вдруг у Шармата.
— На днях, — ответил тот и тоже посмотрел на меня.
