И еще удар. Еще. Чувствую, как начинают дрожать мои ноги. Коленки подкашиваются.
Арслан наклоняется и берет меня за горло. Поднимает к себе и толкает к зеркалу. Я всем телом касаюсь холодной поверхности. Соски тут же твердеют.
Упираюсь ладонями, пока он буквально вдалбливает меня в наше же отражение.
— Арслан, — вырывается у меня, когда я чувствую, как знакомые уже ощущения концентрируются в одной точке.
— Сейчас, сейчас, — хрипит он. — Нравится тебе? Порочная девка. Как все.
Эти слова он произносит как будто в бреду. С рваными выдохами.
Сильнее стискивает мою шею. Так, что я запрокидываю голову. Глотаю ртом воздух.
Второй рукой он подхватывает мою ногу и поднимает ее. Кладет себе на руку и упирается ей в зеркало.
И какие-то новые ощущения в месте его проникновения накрывают меня.
Я уже не стону, а кричу. Слышу в ухо частое дыхание Арслана и его рык.
— Арслан, — вскрикиваю и содрогаюсь.
Меня трясет. Арслан замирает. А потом опять возобновляет толчки. Сначала медленные, но ускоряясь с каждым новым движением. Потом начинает вбиваться с такой бешеной скоростью, что я боюсь быть вдавленной в зеркало.
Оргазм сменяется страхом.
Наконец, он громко рычит и резко вытаскивает из меня член. Ощущаю неприятную пустоту внутри себя и сама поражаюсь этому тоже новому для меня чувству.
— Сука, — слышу за спиной и что-то теплое стекает по ноге. — Ты ахуенная, Арин. Просто ахуенная.
Мы так и стоим возле зеркала еще какое-то время.
Потом Арслан отпускает меня и я опускаю затекшую ногу. Отхожу от зеркала, держась за него рукой.
Арслан заправляет член и застегивает брюки.
— Выбрала все, что надо? — спрашивает как ни в чем не бывало.
Лишь киваю.
Он выходит из комнаты и я кое-как, трясущимися руками, натягиваю на себя одежду. Ноги все еще ломит.
Когда мы приезжаем домой, Арслан сразу же толкает меня в душ. Я позволяю ему сделать все, что он хочет. Не в силах противостоять его напору.
И, упав на кровать, почти сразу же засыпаю.
Когда просыпаюсь утром, его уже нет. Ищу хоть какую-то записку. Вдруг он решил написать мне, куда он уехал и надолго ли. Безрезультатно.
Без завтрака убегаю в университет. Все время жду хоть какое-нибудь сообщение от Арслана. Но он как будто совсем забыл обо мне.
И мне становится грустно от этого.
Выхожу из университета, не глядя перед собой, и слышу знакомый голос:
— Арина!
41. Арина
— Папа? — удивленно спрашиваю я и замираю.
— Арин, нам надо поговорить, — папа подходит ко мне и берет за руку.
Я вздрагиваю от его прикосновения. Все еще помню наши последние с ним беседы.
— Арин, — он заглядывает мне в глаза. — Ты же не боишься меня? Я же отец твой.
Сокрушенно мотает головой.
— Прости меня, дочь. Я не должен был так поступать. Не должен был ударять тебя. Прости. Я был пьян. Алкоголь застил мои глаза. Ты же знаешь, что я никогда даже голос на тебя не повышал. Прости.
Смотрю на его лицо. Читаю в глазах искреннее сожаление. Он же отец мне. Как я могу не простить его?
— Ты простишь? — спрашивает он.
Молча киваю.
— Ты многого не знаешь, Арин. И поэтому я хотел бы поговорить с тобой. Поехали?
Папа привозит меня домой.
Все-таки, здесь мне уютнее всего. Знакомый запах. Знакомый интерьер. Тепло какое-то, которое излучает каждая вещь.
В квартире Арслана холод. Даже его обжигающие объятия не дают мне тепла.
— Чай или кофе? — спрашивает папа, когда я сажусь на свое место за кухонным столом.
— Чай.
Какое-то время мы молча сидим за столом. Пьем. Я — чай, папа — кофе.
— Я скучал по тебе, Арин, — говорит папа. — В этом доме без тебя очень пусто. И мне жаль, что все так вышло.
— Мне тоже жаль, папа, — признаюсь я.
— И мне обидно, — он замолкает. — Что ты выбрала его. Не меня.
Молчу в ответ, опустив голову.
— Но в этом есть и моя вина, — он опять берет паузу. — Я должен был рассказать тебе давно.
Волнение накрывает меня. Я предчувствую нелегкий, но так необходимый нам обоим разговор.
Отец встает и отходит к окну. Становится спиной ко мне. Стоит, засунув руки в карманы брюк. Молчит.
Я не тороплю его. Похоже, ему этот разговор дается также тяжело, как и мне.
— У Давида, мужа Рузанны, был брат. Старший, — начинает отец, все также глядя в окно. — Руслан.
Для меня это новость. Никогда и нигде это имя и вообще информация о том, что у Давила был брат, не фигурировала. И почему «был»?
— Руслан, — повторяет отец. Он не торопится. Четко произносит каждое слово. — Много лет назад он изнасиловал какую-то девушку. Дочь знакомых его родителей. Надругался над ней и выложил видео в сеть.
Закрываю ладонью рот, чтобы не вскрикнуть.
— Его посадили. А девушку с позором изгнали из семьи. И она пришла к Давиду и Рузанне. Пришла в слезах. Без копейки и без вещей. Ее так и выставили из дома. Давид и Рузанна приняли ее. Ведь виновником ее бед был Руслан. Брат Давида.
Отец опять замолкает. Опускает голову.
— Через восемь месяцев она родила. Мальчика. Но роды были с осложнениями и она умерла. Давид и Рузанна долго думали, что делать с ребенком. Отдать в приют? В конце концов, решили усыновить. Ведь в нем текла и кровь Давида, его брата. Так в их семье появился Арслан.
— Как?! — не сдерживаю я крика.
Отец оборачивается и смотрит уже на меня.
— Да, Арина, Арслан — сын брата Давида. Родившийся в результате изнасилования.
Пристально смотрит на меня.
— А Руслан? — почему-то спрашиваю я. — Что с ним?
— Руслан погиб в тюрьме. В драке. Но это не все. Врачи в тюрьме выявили у него расстройство личности. Он был больным человеком.
Закрываю глаза ладонью и наклоняю голову.
— Теперь ты понимаешь, почему я так себя вел? — спрашивает отец.
Не отвечаю.
Я ничего не понимаю. Ничего.
— Арслан — страшный человек, Арина. Он замешан в торговле людьми, — отец добивает меня. — Он думает, что мы не знаем. Но это не так. Если бы не Давид, то вряд ли Арслану удалось бы выпутаться из той истории. Он погубит тебя. Уничтожит. Сотрет.
