Если индеец получит по лицу, он несколько дней будет планировать план мести. И белый, получивший по лицу, тоже наверняка захочет отомстить. Так что, видать, Роджер собирается задавить меня трактором, или там комбайном, или каким-нибудь зерновозом, или убежавшей свиньей.
Жаль, Рауди мне больше не друг. Я бы натравил его на Роджера. Получилась бы битва типа «Кинг-Конг против Годзиллы».
Теперь я понял, насколько мое чувство самоуважения и ощущение безопасности зависели от кулаков Рауди.
Но Рауди меня ненавидит. И Роджер меня ненавидит.
Я преуспел в разжигании ненависти к себе у парней, которые могут надрать мне задницу. Сомнительный талант, верно?
Мамы с папой не было дома, и я обратился за советом к бабушке.
– Бабуль, я тут одному здоровяку врезал по лицу. А он взял и ушел. И теперь я боюсь, что он меня убьет.
– За что врезал? – спросила она.
– Он надо мной издевался.
– Надо было просто уйти.
– Он дразнил меня Вождем. И Скво-боем.
– Тогда надо было врезать ему по яйцам.
Она сделала вид, что бьет здоровяка в пах, и мы оба расхохотались.
– Он тебя ударил? – спросила она.
– Вот нет, говорю же.
– Даже после того, как ты его ударил?
– Ага.
– И он большой?
– Гигантский. Даже выше Рауди.
– Ничего себе, – сказала она.
– Странно это, правда? – спрашиваю. – Что бы это могло значить?
Бабушка задумалась.
– Думаю, это значит, что он тебя зауважал, – сказала она.
– Зауважал? Вот уж нет уж!
– Вот уж да уж! Видишь ли, вы, мальчики и мужчины, – словно стая собак. Мальчик-гигант – это альфа-самец школы, а ты пришлый, пес-новичок, поэтому он тебя задирал – чтобы посмотреть, насколько ты крут.
– Но я вообще не крут, ни разу.
– Да, но ты врезал альфа-самцу, так что теперь тебя зауважают, – сказала она.
– Обожаю тебя, бабуля, но ты бредишь.
Спать в эту ночь я не мог, меня преследовали картины моей неизбежной гибели. Я знал, что Роджер будет ждать меня утром у школы. Знал, что он надает мне не меньше сотни тумаков по голове и плечам. Знал, что скоро я окажусь в больнице и меня будут кормить супом через соломинку.
Наутро, вымотанный и перепуганный, я отправился в школу.
День начался как обычно. Я вылез из постели, когда все нормальные люди еще спят, и пошел шарить на кухне в поисках чего бы поесть. Из съестного нашел только упаковку апельсиновой газировки и выдул литра четыре.
Потом заглянул в спальню к маме с папой и спросил, не отвезут ли они меня в школу.
– Бензина не хватит, – сказал папа и повернулся на другой бок.
Отлично. Придется топать пешком.
Что ж, я надел куртку, ботинки и побрел по шоссе. Тут мне повезло: папин лучший друг Юджин как раз направлялся в Спокан.
Юджин – хороший чел и мне как дядя, но он всё время пьян. Не в стельку, но достаточно, чтобы быть пьяным. Когда пьяненький, он добрый и смешной, ему бы вечно шуточки шутить, обниматься, петь да плясать.
Забавно: самые унылые люди могут стать счастливыми, стоит выпить.
– Привет, Младший, – поздоровался он. – Запрыгивай на моего пони.
Я влез к нему на мотоцикл, и мы помчались как оголтелые. Я зажмурился и вцепился в Юджина.
И скоро мы подкатили к воротам школы. Ребята дружно вылупились на нас. Еще бы, у Юджина – косы до задницы, это во-первых, а во-вторых, мы оба ехали без шлемов.
Наверное, выглядели мы опасно.
– Чтоб меня, – сказал Юджин, – да тут полно белых.
– Ага.
– Ты с ними ладишь?
– Не знаю. Наверно.
– Вот молодчина, – сказал он.
– Ты так думаешь?
– Да ты что, шутишь, я б не смог. Струсил бы.
Ничего себе, так и загордиться недолго.
– Спасибо, что подвез, – сказал я.
– Было б за что, – ответил Юджин, засмеялся и газанул прочь.
Я направился к школе, стараясь не обращать внимания на взгляды одноклассников.
И тут открывается дверь и навстречу мне выходит Роджер.
Ох, вот и пробил час битвы. Вся моя жизнь – сплошная драка.
– Привет, – сказал Роджер.
– Привет, – ответил я.
– Это кто был на байке? – спросил он.
– А, это лучший друг моего отца.
– Клевый байк, – сказал он. – Винтажный.
– Ага, он его только прикупил.
– Часто с ним гоняешь?
– Да, – соврал я.
– Клево.
– Ага, клево, – поддакнул я.
– Ну лады, – сказал он, – еще увидимся.
И ушел.
Фигасе, он меня не убил. Наоборот, был вежлив. Оказал мне уважение. Оказал уважение Юджину и его мотоциклу.
Может, бабуля права. Может, я и впрямь бросил вызов альфа-самцу и теперь вознагражден за смелость.
Обожаю свою бабушку. Она умнейший человек на планете.
Чувствуя себя почти человеком, я открыл дверь школы и увидел Пенелопу Прекрасную.
– Привет, Пенелопа, – сказал я, надеясь, что она уже знает: стая меня приняла.
Она не ответила. Может, не слыхала.
– Привет, Пенелопа, – повторил я.
Она взглянула на меня и фыркнула.
ФЫРКНУЛА!
КАК БУДТО ОТ МЕНЯ ДУРНО ПАХЛО!
– Мы знакомы? – спросила она.
Во всей школе порядка сотни учеников, так? Так что, разумеется, мы знакомы. Она просто вредничала.
– Я Младший, – сказал я. – В смысле, Арнольд.
– Ах, ну да, ты тот парень, который не знает собственного имени.
Ее подружки захихикали.
Вот стыдоба! На короля я, может, и произвел впечатление, но королева меня всё еще ненавидела. Наверное, бабуля всё-таки не всё знает.
Слезы клоуна
В двенадцать лет я втюрился в индейскую девочку по имени Доун, что в переводе значит Рассвет. Высокая, смуглая, она была лучшей танцовщицей пау-вау в резервации. Ее косы с вплетенными кусочками меха выдры были потрясными. Разумеется, на меня она плевать хотела. Что не мешало ей надо мной подшучивать (называть Беложопым Младшим по совершенно неведомой мне причине). Но за это я любил ее еще сильнее. Она была не моего поля ягода, и в свои двенадцать я уже знал, что моя судьба – быть среди тех парней, кто всегда влюбляется в недосягаемых, недоступных, незаинтересованных.
