6. Если кто-то побил твоего отца или мать, ты должен драться с сыном и/или дочерью этого человека.
7. Если твой отец или мать побьет кого-то, то сын и/или дочь этого человека должны с тобой драться.
8. Ты всегда должен затевать драку с сыном и/или дочерью тех, кто работает в Бюро по делам индейцев.
9. Ты всегда должен затевать драку с сыном и/или дочерью любых белых, кто живет на территории резервации.
10. Если попадаешь в драку с тем, кто тебя наверняка побьет, то ты должен ударить первым, потому что другой возможности ударить у тебя уже не будет.
11. В любой драке проигрывает тот, кто первый заплачет.
Я эти правила знал. Эти правила я знал назубок. Я живу по этим правилам. В первую драку я попал в три года и с тех пор пережил десятки драк.
Какой у меня счет за всё это время? Пять побед и сто двенадцать поражений.
Да, драчун из меня никакой.
Я был живой грушей для битья.
Я проигрывал в драках с мальчишками, девчонками и детьми вполовину младше меня.
Один бычара, Мика, заставил меня бить самого себя. Ага, три удара по лицу самому себе. Я единственный за всю мировую историю индеец, проигравший в драке с самим собой.
Ну ладно, теперь, когда вы в курсе этих правил, я могу вам сказать, что если в Уэллпините я был маленькой мишенью, то в Риардане стал ого-го какой мишенью.
Давайте кое-что проясним. Все эти красивые, красивые, красивые, красивые белые девочки меня игнорировали. Но это ничего. Индейские девочки меня тоже игнорировали, так что к этому я привык.
Мальчики белые меня тоже игнорировали, если уж начистоту. Но было среди риарданских ребят несколько больших шутников, которые, наоборот, обращали на меня внимание. Не то чтобы меня поколачивали или жестоко обращались. В конце концов, я же индеец, и, каким бы слабым задохликом ни был, я всё равно остаюсь потенциальным убийцей. Так что меня в основном обзывали. По-всякому.
Да, прозвища достаточно мерзкие, но в принципе выносимые, особенно когда тебя оскорбляют парни-монстры, парни-гиганты. Однако я понимал, что когда-то придется положить этому конец, иначе ко мне навеки приклеится какой-нибудь «Сидящий Бык»
[10], «Вождь», «Тонто»
[11] или «Скво-бой».
Но я трусил.
Не драки с этими ребятами я боялся. Я побывал во множестве драк. И не проиграть боялся. Уж сколько драк я проигрывал – можно бы привыкнуть. Я боялся, что эти монстры меня прикончат.
И «прикончат» отнюдь не в метафорическом смысле. «Прикончат» в моем случае – это «забьют до смерти».
Посему, слабенький, бедненький и напуганный, я позволял им обзывать себя, пока кумекал, что же делать. И так бы, может, и продолжалось, если бы Великан Роджер не зашел слишком далеко.
Была обеденная перемена, я стоял на школьном дворе рядом со странноватой скульптурой, которая должна была изображать индейца. Я изучал небо, как астронавт, только происходило это среди белого дня и телескопа у меня при себе тоже не было, так что смотрелся я дурак дураком.
Великан Роджер и его шайка гигантов направились прямехонько ко мне.
– Привет, Вождь, – сказал Роджер.
Роста в нем было метра два, не меньше, а весу килограмм сто сорок. Он был фермерским сынком и таскал визжащих свиней, словно они уже нарезаны на тоненькие ломтики бекона.
Я смотрел на Роджера, пытаясь придать себе крутой вид. Однажды я прочел, что можно напугать бросившегося на тебя медведя, если махать руками, чтобы казаться больше размером. Но, прямо скажем, выглядел бы я просто перепуганным придурком, которому руки свело судорогой.
– Привет, Вождь, – сказал Роджер. – Хошь анекдот?
– Конечно, – отвечаю.
– Ты знал, что индейцы – живое доказательство того, что ниггеры трахают быков?
Ощущение было, словно Роджер врезал мне ногой в лицо. Ничего более расистского я в жизни не слыхал.
Роджер с дружками ржали как ненормальные. Я их ненавидел. И понимал, что нужно сделать что-то выдающееся. Я не мог позволить, чтобы это дерьмо сошло им с рук. Я не просто себя защищаю. Я защищаю индейцев, негров – и еще быков.
И я ударил Роджера в лицо.
Когда он приземлился на задницу, он уже не ржал. Он не ржал, когда из носу у него хлынула кровь.
Я изобразил несколько поз карате: ведь я ждал, что банда Роджера сейчас разделается со мной.
Но они просто смотрели на меня.
Они были в шоке.
– Ты меня ударил, – сказал Роджер сквозь булькающую в носу кровь. – Я поверить не могу, что ты меня ударил.
Голос у него был обиженный.
Голос был как у бедного малютки, которому больно.
Представляете?
Он вел себя так, будто это его обидели зазря.
– Ты животное, – сказал он.
Я вдруг почувствовал себя таким молодцом, таким храбрецом. Ну и что, что это всего лишь драчка на школьном дворе. Может, это самый важный момент в моей жизни. Может, я заявляю миру, что больше я не мишень.
– Встречаемся здесь после уроков, – сказал я.
– Зачем? – не понял он.
Просто не верится, что он так глуп.
– Потому что мы должны закончить эту драку.
– Ты псих, – сказал Роджер.
Он поднялся и пошел прочь. Его банда смотрела на меня так, будто я серийный убийца, и потом последовала за своим лидером.
Я совершенно ничего не понимал.
Я соблюдал правила драки. Действовал в точности так, как следовало действовать. Но эти белые игнорировали правила. Вернее, у них был собственный свод правил, в котором люди, видимо, НЕ ДОЛЖНЫ ВСТУПАТЬ в ДРАКУ.
– Погоди, – крикнул я Роджеру.
– Чего тебе?
– Какие правила?
– Правила чего? – не врубился Роджер.
Я не знал, что сказать, поэтому просто стоял там, красный и немой, как знак «СТОП». Роджер с друзьями ушли.
Ощущение было, будто меня посадили в ракету и отправили на другую планету. Я, черт возьми, чертов инопланетянин, и попасть домой нет никакой возможности.
Бабушка дает совет
В тот вечер я вернулся домой совершенно потерянный. И напуганный.
