— Есть и другие способы послужить своей стране. Достойные варианты, допустимые для девушки нашего круга. Ты могла бы работать в конторе солиситора вместо мужчины, который ушел на фронт.
— Я делала то, что было нужнее, — ответила Эмили. — Это нелегкий труд, но он мне нравился. Мне по душе дух товарищества, и мне нравится чувствовать радость и удовольствие, когда я вижу, что работа сделана и сделана хорошо.
— Однако, когда война закончится, ты, вероятно, собираешься возвратиться домой? — сухо осведомилась миссис Брайс.
Эмили не поняла, какой ответ хочется услышать матери — положительный или отрицательный.
— Это зависит от разных обстоятельств. Например, захотите ли вы с папой меня принять.
— Твоя неблагодарность и непокорство расстроили отца и меня. Я беспокоилась за тебя. У меня даже было нервное расстройство. Я волновалась из-за австралийца, с которым ты хотела встречаться. Разумеется, ты моя дочь, и у меня всегда останутся в отношении тебя определенные обязательства. Но я уверена, что не хочу, чтобы своевольная девица постоянно восставала против моих предложений и желаний и игнорировала советы родителей, которые лучше разбираются в жизни.
— Ясно.
— Так ты хочешь вернуться домой? К прежней жизни в родительском доме?
— Я не уверена. Возможно, меня еще довольно долго не отпустят со службы. Вряд ли мужчины вернутся все разом. Их будет немного. Женская земледельческая армия еще может пригодиться.
— То есть ты связываешь свое будущее с работой в полях?
— Мама, сейчас я могу думать едва ли на день вперед. — Эмили встала. — Я пойду в свою комнату и посмотрю, какие вещи могу взять с собой.
— С собой? Для какого случая? Работницы устраивают балы или танцевальные вечера? — Мать коротко рассмеялась.
— Я устала от формы, — объяснила Эмили, — она жесткая, тяжелая и почти не греет. В выходные дни я хотела бы надевать что-то другое.
Она поднялась наверх, прежде чем мать успела сказать что-нибудь еще. В своей комнате девушка долго пыталась успокоиться, глядя на спокойные цвета и глубоко дыша.
Ничего у нее не получится. Если она возвратится сюда, ей придется ежедневно терпеть презрение матери. Выслушивать, что Робби был подлецом, который воспользовался ее неопытностью. «Видишь, почему мы хотели тебя защитить?» — торжествующе спросит мать. Вынесет ли это Эмили? Она вздохнула. Возможно, выбора не будет.
Она открыла платяной шкаф и погладила тонкий шелк и мягкую шерсть. Что из этого она сможет надеть снова? Потом подошла к письменному столу и выглянула из окна. Возле тех кустов они с Робби встретились впервые… Она ясно представила себе его беспорядочные рыжие кудри, глаза, которые загорались, когда он смотрел на нее. Невозможно поверить, что он больше никогда ей не улыбнется. Порыв ветра сорвал с деревьев листья, оставив голые мертвые ветки.
Когда она снова спустилась вниз, отец уже вернулся домой. Ему сказали, что Эмили приехала. Он сидел в кресле в гостиной, развернув «Таймс». Взгляд его был строгим, но непредвзятым. Наверняка он точно так же смотрел на людей в суде.
— Строптивица вернулась, поджав хвост, — сказал он. — Я говорил твоей матери, что ты скоро одумаешься. Последние месяцы она очень сердилась. Исключительно сильно. А ты хочешь жить дальше, как будто ничего не произошло.
— Нет, папа. Я приехала домой, потому что мне дали два выходных, и я подумала, что вам может быть любопытно, как у меня дела.
— Ясно. То есть ты вернулась не навсегда.
— Пока нет. Нас еще не распустили.
— Это скоро случится. — Он поднял палец. — Кайзер, этот дьявол, отступает, и мы ему за все заплатим. Все кончится через месяц-другой, попомни мои слова. Полагаю, потом я смогу подыскать тебе работу у одного из своих знакомых. Я понимаю, что такая умная девушка не захочет провести всю жизнь дома в ожидании мужа. Тем более что в наши дни можно его и вовсе не дождаться.
Эмили не знала, что сказать. Отец принял ее молчание за согласие.
— Твоя мать обрадуется, что ты вернулась. Ей одиноко. Только благотворительные дела ей и помогают.
Позвонили к обеду. В столовой их ждал прозрачный говяжий бульон с крутонами и паровая камбала под соусом из петрушки. После нескольких месяцев сплошных рагу еда казалась восхитительной. А вот атмосфера за столом царила прохладная. Отец хлюпнул супом, жена неодобрительно на него посмотрела. И больше никаких звуков.
— Как поживают твои друзья, мама? — спросила Эмили, не в состоянии больше выносить тишину. — Есть ли хорошие новости?
— Не сказала бы. Сын Томасов комиссован и вернулся домой к облегчению Мирны Томас, но она опасается, что у него контузия.
— Контузия, — презрительно произнес отец. — Не верю я ни в какие контузии. Это просто оправдание, чтобы уйти из армии. Ни один врач ее не обнаружит.
— Я слышала от медсестер, что по ночам некоторые пациенты кричат. Возможно, с ними что-то не в порядке.
— Они слабаки, вот что с ними не так. Не получили должного воспитания. Родители их слишком берегли. У твоего брата никогда бы не случилось контузии.
Наступила еще одна неуклюжая пауза.
— А как поживают Моррисоны? Вы сними видитесь?
Она почувствовала какую-то заминку. Мистер Брайс кашлянул.
— Полагаю, рано или поздно ты об этом услышишь, поэтому я сам тебе об этом расскажу. Милдред Моррисон повела себя неумно. У нее будет ребенок, можешь себе такое представить? Вынужден заметить, что мужа у нее нет.
— Фиби Моррисон умирает от стыда, — вставила миссис Брайс. — Но я всегда говорила, что ее дочь выглядит слишком легкомысленной. Не стоило посылать ее в эту прогрессивную школу. Интерпретационные танцы, игровое чтение… Разве ж можно забивать таким голову девушки? Но я не думала, что она допустит подобное.
— И что с ней будет? — Эмили трудно было говорить.
Миссис Брайс пожала плечами:
— Разумеется, ее куда-нибудь ушлют. Они не переживут скандала. Никто не захочет вести дела с ее отцом. Ее отправят в один из этих домов для девушек в сложном положении. И если им повезет, она сможет вернуться, а родители просто скажут, что она работала на нужды страны.
— Только вот это уже ни для кого не секрет, — добавил мистер Брайс. — Если ты что-то знаешь, Марджори, то и весь мир узнает.
— Ты же не станешь говорить, что я сплетница?
— Конечно нет, моя дорогая. Я всего лишь хочу сказать, что тот, кто рассказал тебе эту новость, рассказал и другим. Слухи в сельской местности разносятся быстро.
— В любом случае мне придется вычеркнуть их из списка знакомых.
— Не понимаю, почему они так снисходительны, — вдруг разбушевался мистер Брайс. — Отец должен был вышвырнуть ее из дому. На его месте я бы так и поступил.
