– Это вы так полагаете.
– Повторяю, я сейчас встану и уйду отсюда, если, конечно, вы
не удержите меня силой. Но сделать это вы можете только после моего ареста.
Если я арестован, то прошу предъявить мне официальное обвинение, чтобы я мог
найти себе поручителя.
– За умышленное убийство не отпускают под поручительство.
– Отлично. Тогда предъявите мне обвинение в умышленном
убийстве.
– Я еще не готов к этому.
– В таком случае, сержант, прощайте. Когда обвинение будет
готово, вы меня найдете.
Мейсон поднялся и подошел к двери.
– Сидеть! – заорал Голкомб. – Я еще не все сказал.
– Зато я все сказал. – Мейсон открыл дверь.
– Держи его, – крикнул Голкомб полицейскому, – и веди его
обратно!
Полицейский схватил Мейсона за руку.
– Если вы собираетесь предъявить мне обвинение в
предумышленном убийстве, сержант Голкомб, то я подожду, – сказал Мейсон. – Если
хотите взять меня под стражу, то отвезите в главное полицейское управление.
Если собираетесь удерживать меня здесь насильно, не арестовав, или арестуете,
не предъявив никакого обвинения, я буду вынужден возбудить против вас дело за
незаконный арест и оскорбление действием. Теперь решайте.
Полицейский отпустил руку Мейсона и растерянно посмотрел на
Голкомба.
– Держи его, он запугивает нас.
– Вы предъявите мне обвинение?
– Вот что я вам скажу, – гневно бросил Голкомб. – Ваш
рассказ не совпадает с тем, что я слышал от других свидетелей. Мне кажется, вы
все-таки побывали в квартире Брогана.
– Повторяю, я вошел в его квартиру после того, как туда вошел
он сам и эти две женщины.
– Вы в первый раз вошли?
– Сегодня – в первый. Но я уже был там вчера.
– Вы лжете.
– Идите вы к черту. – Мейсон вновь пошел к двери.
Полицейский шагнул за ним.
Внезапно сержант Голкомб изменил свои намерения.
– Ладно, пусть идет, – произнес он устало и упал в кресло.
Глава 8
В офисе Мейсона Пол Дрейк занял свое излюбленное положение в
большом мягком кожаном кресле: перекинул ноги через один подлокотник и уперся
спиной в другой, сцепив пальцы на затылке.
– Ну, давай рассказывай, как все было, – сказал Мейсон.
– Фрича убили несколькими ударами пешни для колки льда.
Наружного кровотечения почти не было, зато внутреннее было довольно сильным –
два удара пронзили сердце.
– Сколько ранений было нанесено?
– Восемь.
– Кто-то хорошо постарался.
– Действительно. Хотя с таким пустяковым оружием, как пешня…
– Пешню нашли?
– Еще нет.
– У Брогана есть холодильник старого типа?
– Нет. Броган пользуется электрическим холодильником и
бросает в напитки готовые ледяные кубики. То же самое делал Фрич. Полицейские
не совсем уверены, что это была пешня, они лишь предполагают это. Но я скажу
тебе то, что еще не пришло в голову полицейским.
– Слушаю.
– В доме Неда Бэйна тоже имеется электрический холодильник,
но на веранде есть старомодный ящик для льда – иногда Неду Бэйну бывает
необходим лед куском. Примерно пятьдесят фунтов в неделю.
– Голкомб еще не был у Бэйнов?
– Нет.
– Делла сейчас там.
– Может быть, ей поискать пешню?
– Когда совершено убийство, Пол? – спросил Мейсон, помолчав.
– Видимо, между полуночью и тремя часами ночи. Врач,
производивший вскрытие, говорит, что абсолютно уверен в том, что убийство
совершено не раньше полуночи и не позднее трех часов ночи.
Мейсон задумчиво прищурил глаза.
– Где ты был вчера ночью в это время, Перри?
– В постели.
– Вот что значит быть холостяком. Тебе нужно жениться.
Теперь у тебя нет алиби, лишь твое ничем не подкрепленное слово.
– У входа в мой дом круглосуточно дежурит человек.
– Он бы увидел, если бы ты выходил?
– Думаю, да.
– И если бы вернулся?
Мейсон кивнул.
– Возможно, его сейчас допрашивают.
– Они что, серьезно думают, что это я убил Фрича? –
недоверчиво спросил Мейсон.
– Ты знаешь, у Брогана безупречное алиби.
– Каким бы безупречным оно ни было, я ему не верю. Все это
очень похоже на заговор с целью возбудить против меня дело. Как-то слишком уж
вовремя Брогану подвернулась эта игра в покер. Я думаю, Броган убил Фрича.
Дрейк покачал головой:
– Говорю тебе, у него алиби. Он начал играть в десять вечера
и не трогался с места до пяти утра. Он сильно проигрывал. В пять часов он
выходил, чтобы принести деньги, и отсутствовал минут сорок пять. Вернувшись,
вновь начал играть и около восьми пытался уйти, заявив, что в девять у него
важная встреча и ему надо побриться и сменить рубашку.
– Когда же он ушел?
– Точно никто не знает, но примерно в половине девятого. Он
где-то позавтракал и вернулся к себе в тот момент, когда у двери стояли Делла
Стрит и Сильвия Этвуд. Что рассказала им Делла, Перри?
– Ничего. Она заявила им, что, являясь моей секретаршей,
всегда обладает конфиденциальной информацией, касающейся моих клиентов, а
поскольку не знает деталей этого дела, то может невольно раскрыть информацию,
противоречащую интересам моей клиентки. Поэтому она отказалась от дачи
каких-либо показаний.
– Умница. Наверно, ей досталось от Голкомба.
– Конечно. Он всячески пытался заставить ее говорить, а она,
приветливо улыбаясь, отвечала, что будет рада дать Голкомбу любую информацию,
если он позволит ей посоветоваться со мной и выяснить, какая информация
является конфиденциальной. В результате он узнал от нее лишь то, что она утром
встала, оделась и подождала, пока я за ней заехал. Она не сказала даже, в какое
время это происходило.
Дрейк кивнул.
– А что Сильвия Этвуд?
– Сильвию допрашивали первой. Она дала показания, и Голкомб
отпустил ее. Я позвонил ей и попросил приехать, но ее еще нет.
– Ты расспрашивал ее по телефону?
